Аграфе́на Купа́льница — день в народном календаре восточных славян, приходящийся на 23 июня (6 июля). Название дня происходит от имени святой Агриппины Римской. В этот день шла активная подготовка к купальской ночи[2]. С этого дня во многих местностях считалось безопасным купание в реках и других водоёмах, начинался сбор трав, делался пробный покос, начинали вязать банные веники и мётлы[3]. Аграфена Купальница, идущий за ней Иван Купала и ещё через несколько дней Петров день сливались в один большой праздник[4].
рус. Аграфена — лютые коренья[5], Ивановская Богородица, Иваньская Богородица[6], Аграфена — обетная каша[7], Аграфена — злые коренья[8], Ивановские ночи; белор. Агрыпіна, Арцём, Герман[9], Купала, Купалле[10]; полес. Ведьмин день, Скакунов вечер[11].
Русский книжник XVI века пытался объяснить название (Купальница) и целительную силу навечерия Иванова дня привязкой к содержанию ветхозаветной книге Товита. Как он пишет, именно в этот день Товий искупался в Тигре, где по совету архангела Рафаила обнаружил рыбу, с помощью внутренностей которой его отец исцелился от слепоты (Тов. 6:2-9)[12].
Во многих местах только с этого дня начинают купаться, «закупываются»[13]. Бывают даже общие купания, сопровождаемые песнями. На Аграфену обязательно мылись и парились в бане, заготавливали банные веники на весь год[14].
Один из довольно распространённых купальских обрядов[15] — обливание водой всякого встречного и поперечного. Так, в Орловской губернии деревенские парни одевались в старое и грязное и отправлялись с вёдрами на речку, чтобы наполнить их самою мутною водою, а то и просто жидкой грязью, и шли по деревне, обливая всех и каждого, делая исключение разве что для стариков и малолеток. Но всего более, разумеется, доставалось девушкам: парни врывались даже в дома, вытаскивали девушек на улицу силой и здесь окатывали с ног до головы. В свою очередь и девушки старались отомстить парням. Кончалось тем, что молодёжь, перепачканная, мокрая, в прилипшей к телу одежде, устремлялась на речку и здесь, выбрав укромное местечко, подальше от строгих глаз старших, купалась вместе, «причём, — как замечает этнограф XIX в. — разумеется, и парни и девушки остаются в одеждах»[16].