«Латышская Латвия» (Latviska Latvija), «Латвия для латышей» (Latvija latviešiem) — лозунг, провозглашённый латвийским политиком Карлисом Улманисом после государственного переворота 15 мая 1934 года, обозначивший курс государства на доминирование латышей, латышской культуры и латышского языка в обществе, политике и экономике независимой Латвии. В том числе перераспределение должностей, земель и прочих благ национальных меньшинств в пользу латышского большинства. С начала 1920-х годов курс на латышскую Латвию формировался в среде от латышских националистов до ультраправых и ультранационалистических движений, а также в рядах военных ветеранов первой войны за независимость.
Слово «латышский» (в транскрипции «latvisks») применительно к земле, населённой латышами, упоминается в источниках в XVII веке, «латышский язык» — начиная с XV века. Позже этот термин был уточнен: латышский — характерный для языка, культуры, представлений о природе, цветовой гамме. Термин «латышскость» (в транскрипции «latvietība») впервые употреблен в издававшейся в Санкт-Петербурге латышской газете «Pēterburgas Avīzes» в 1863 году. Поэт Янис Райнис употреблял свой вариант этого термина — «latvība».
Слово «латышизировать» в значении «перевести на латышский язык» («latviskot») появилось во второй половине XIX века и являлось образным выражением, а не термином. Термин «латышскость» появился уже в начале XX века и утвердился в получившей независимость Латвийской Республике в 1920-е годы[1].
Латышский национализм, под лозунгом «Латвия для латышей», который стремился овладеть всей полнотой государственной власти, начал формироваться в начале 1890-х годов после усиления политики русификации Балтии, а также в ходе революции 1905 года, когда власть на несколько месяцев была в руках латышей, продолжился и в провозглашенной 18 ноября 1918 года независимой Латвийской Республике. Латвия объявлялась многонациональным государством, на демократических принципах Веймарской республики, которые были закреплены в Конституции 1922 года, однако в среде латышской интеллигенции и особенно «фронтовой молодежи» зрело убеждение, что латыши должны получить командные высоты в своем государстве. Оно сочеталось с антисемитскими, антилиберальными и антикапиталистическими взглядами, а также призывами к борьбе за расовую чистоту латышского народа[2][3].
На момент государственного переворота 15 мая 1934 года, 72 % промышленных предприятий Латвии принадлежало преимущественно балтийским немцам и меньше евреям, составлявшим в совокупности не более 8 % населения страны. На начало XX века доли национальных меньшинств составляли: русские 12 %, евреи 7,4 %, немцы — 6,2 %[4], поляки — 3,4 %. К 1935 году доля немцев сократилась до 3,19 %, евреев до 4,79 %, русских до 10,59 %, поляков до 2,51 %[4], а доля латышей выросла с 68 % до 75,5 %.