Наде́жда (древнерусская форма имени — Надежа[1]) — женское русское личное имя старославянского происхождения; является калькой с др.-греч. Ἐλπίς (Элпис), имени раннехристианской святой[2].
Имя вошло в русский именослов вместе с именами Вера и Любовь; история существования всех трёх имён в русском языке во многом сходна.
Имена Вера, Надежда, Любовь в христианском именослове соотносятся с мученицами-сёстрами, казнёнными около 120 (или около 137) года по приказу императора Адриана. Второй по старшинству сестре по имени Элпис (Надежда) было на момент кончины, согласно преданию, 10 лет[3].
Надежда как личное имя возникло в IX веке при переводе богослужебных книг с древнегреческого на церковнославянский язык; в отличие от имён подавляющего большинства христианских святых, имена сестёр были калькированы[4][5].
Как и имена Вера и Любовь, имя Надежда не употреблялось вплоть до начала XVIII века: сказывалась явная связь всех трёх имён с нарицательной лексикой. В. А. Никонов сообщал об однократном упоминании имени Надежа в писцовых книгах XIV—XVI веков, но полагал, что в данном случае его следует отнести скорее к нецерковным именам-прозвищам[4].
Отношение ко всем трём именам переменилось в 1740-е годы, после прихода к власти императрицы Елизаветы Петровны, происшедшего на волне роста патриотизма и русского национального самосознания. Почти единственные звучащие по-русски во всём перечне святых, имена оказались востребованными, — поначалу преимущественно в дворянских семьях. По данным В. А. Никонова, во второй половине XVIII века частотность имени Надежда среди дворянок составляла 25 ‰ (то есть 25 носителей при пересчёте на тысячу человек). Среди московских купчих за тот же период — 11 ‰, среди крестьянок удельных сёл Подмосковья — 2 ‰. На начало XIX века приходится подъём популярности имени во всех сословиях: в 1801—1816 годах частотность имени у дворянок составляла 40 ‰, у московских купчих 26 ‰, у крестьянок удельных сёл Подмосковья — 5 ‰[4].