Пéрвый псалóм — вступление ко всей Псалтири в целом[1]. Псалмы 1 и 2 — единый псалом, так как псалом 1 начат словом «блажен», а псалом 2 окончен словом «блажен»[2][3]. Псалмы 1 и 2 являются предисловием к группе «алфавитных» псалмов[4].
Среди остальных псалмов ему принадлежит особое место. Составление первого псалма приписывали Давиду; в церковнославянском тексте[5] и в синодальном переводе Библии к нему имеется соответствующее надписание «псалом Давида»[6]. К этой надписи в Учебной Псалтири сделано прибавление «не надписан у еврей», так как в Танахе этот псалом надписания не имеет, он начат со слова «блажен» (др.-греч. μακάριος, макáриос, лат. beatus, беатус, др.-евр. אשרי, ашрé)[7]. С этого же слова начаты псалмы: 31, 40, 111, 118, 127; согласно еврейской традиции, царь Давид начинал с этого слова наиболее важные для него псалмы.
Псалмы 1 и 2 изначально не входили в первую книгу Псалтири (псалмы 3—40)[8], а были добавлены значительно позднее.
Толкование профессора Лопухина: «В содержании общо говорится о судьбе праведных и нечестивых, почему этот псалом может рассматриваться как введение ко всей Псалтири, более всего касающейся изображения судьбы праведных и нечестивых. Во многих древнегреческих рукописях, когда книга Деяний приводит место из настоящего второго псалма: „Сын Мой еси Ты, Аз днесь родих Тя“ (Пс. 2:7; Деян. 13:33), то говорит, что оно находится в первом псалме (ἔν τῷ πρότῳ ψαλμῷ). Последнее указывает, что некогда настоящий первый и второй псалмы составляли один, первый псалом, почему и писателем последнего было одно лицо с писателем настоящего второго псалма и написан он по одинаковому с последним поводу, то есть во время Давида, Давидом, по поводу войны его с сиро-аммонитянами (см. Псалмы 2)».
Псалом 1 начинается с еврейского слова ашре, а псалом 2 оканчивается еврейским словом ашре (иврит, мн. ч., корневое значение «прямой», «правый». Потом «счастливый», «блаженный»)[29].
Используемые в первом стихе[30] глаголы в аористе (ἐπορεύθη, ἔστη, ἐκάθισεν; соотв. рус. [ни разу] «не ходил», «не стоял», «не сидел») библейская критика XIX—XX веков передаёт в настоящем времени («не ходит», «не стоит», «не сидит»), ссылаясь на то, что различие между презенсом и перфектом в иудейской духовной поэзии «полностью стёрто»[31]. Фразу «не стоит на пути грешных» следует понимать не в смысле «препятствовать проходу», а в смысле «становиться / вставать на путь». С. С. Аверинцев толкует тройное «не» как три стадии отступления от праведности: на первой стадии человек блуждает между праведностью и грехом, проявляя тем самым «духовную неразборчивость», на второй — делает выбор в пользу греха, хотя в его стоянии «сохраняется хотя бы толика трудного напряжения», наконец, на третьей — сидит, то есть ощущает себя вполне своим, среди развращённых «насмешников» / «кощунников» (lecim)[32].