Развесистая клюква (или под развесистой клюквой, раскидистая клюква, иногда просто клюква) — идиоматическое выражение, обозначающее вымыслы, ложные стереотипы, искажённые представления, вздорные и нелепые выдумки. Выражение обычно употребляется в язвительно-ироническом смысле, чаще всего[2][3][4][5][6] о бытующих среди иностранцев домыслах о России и русских: о жизни, культуре, истории, языке и т. п. Идиома содержит в себе оксюморон, который заключается в том, что низкорослый (2—3 см) стелющийся по земле кустик клюквы никак не может быть развесистым[7].
Толковый словарь Ожегова определяет это выражение как ироничное — о чём-нибудь совершенно неправдоподобном и обнаруживающем полное незнакомство с предметом[8].
Выражение, по мнению исследователей, появилось на рубеже XIX—XX веков как устная шутка, высмеивающая нелепые представления иностранцев о России[9]. Объектом шутки являлся иностранец (чаще всего француз), описывающий клюкву как большое дерево.
В передовице «Московских ведомостей» Михаила Каткова от 16 ноября 1871 года цитировалась статья о Москве, опубликованная в популярном парижском еженедельнике «L’Illustration». Там «самым древним из религиозных памятников, построенных в ограде Кремля», был назван незавершённый к тому времени долгострой — Храм Христа Спасителя, никакого отношения к Кремлю не имевший. Патриот Катков не упустил случая съязвить: «Пахнуло на нас теми блаженными временами, когда французский турист рассказывал, как он в России сидел à l’ombre d’une klukva…» («под сенью клюквы»)[7].
Некоторое время считалось, что выражение впервые появилось в пародии на французскую мелодраму — пьесе драматурга Бориса Гейера «Любовь русского казака. Сенсационная французская драма с убийством и экспроприацией из жизни настоящих русских фермеров в одном действии с вступлением. Переделка из знаменитого русского романа Б. Гейера»[10]. По сюжету этой пьесы, поставленной в 1910 году на сцене петербургского пародийного театра «Кривое зеркало»[10], бедная русская девушка Аксёнка, вынужденная насильно идти замуж за ненавистного казака, разлучена с любимым Иваном и вспоминает, как они проводили время «под развесистыми сучьями столетней клюквы», — по-французски это звучало как sous l’ombre d’un klukva majestueux («под сенью величественной клюквы»)[11].
К. В. Душенко, однако, убедительно опровергает эту версию, приводя целый ряд примеров того, что выражение уже в сформировавшейся форме «развесистая клюква» многократно использовалось в фельетонах, опубликованных в 1907—1908 годах в ряде русских изданий («Весы», 1907, № 8, «Новое время», 6 сент. 1908 и др.)[12].