Северная Пальмира, Пальмира Севера, Финская Пальмира — поэтическое прозвание Санкт-Петербурга в честь древнего торгового города Пальмиры на территории современной Сирии. Закрепилось в русскоязычной литературе в эпоху классицизма, начиная с 1810-х годов. Также Петербург (как и ряд других городов на севере Европы) называли Северной Венецией.
Выражение возникло в эпоху классицизма, черпавшую вдохновение у античности. Европейских путешественников того времени впечатляло, когда посреди бескрайних северных болот перед их глазами неожиданно вставали вереницы правильных фасадов с бесчисленными колоннами — подобно тому, как такие же классические сооружения украшают оазис в дикой сирийской пустыне[1].
Помимо обилия стройных колонн и пустых пространств, Петербург сравнивали с Пальмирой из-за его роскоши, богатства, изящества[2]. По мнению современного колумниста, это сравнение «…оказалось куда более точным, нежели „Северная Венеция“. Если сопоставление с последней шло по внешнему признаку, — город на воде, каналы, то с Пальмирой по сущности — правильность и стройность, впечатляющие перспективы и отмеренная вкусом роскошь»[3].
Появление этого прозвания связывают с Андреем Шторхом, в 1793 году издавшим описание российской столицы «Картина Петербурга». В самом конце 1-й главы, где он сравнивает столицу со знаменитыми городами древности Адрианополем, Пальмирой и Стамбулом, обращёнными ныне в руины, написано: