Спе́нсерова строфа́ (англ. Spenserian stanza) — строфа, созданная Эдмундом Спенсером в его поэме «Королева фей» (1590—1596). Состоит из девяти стихов с рифмовкой ababbcbcc. Повторно популяризована Байроном в «Паломничестве Чайльд-Гарольда».
Спенсерова строфа названа в честь английского поэта XVI века Эдмунда Спенсера, впервые применившего её в своей поэме «Королева фей»[1]. В основу им была положена строфа французской баллады: восьмистишие, состоящее из двух четверостиший перекрёстной рифмовки с одной общей рифмой: АБАБ + БВБВ[2][3]. Взяв эту схему, Спенсер добавил девятый стих, удлинённый по сравнению с предыдущими на одну стопу[3][1]. В качестве других возможных прообразов спенсеровой строфы называют также итальянскую октаву и «Рассказ Монаха[англ.]» Джеффри Чосера (входящий в состав «Кентерберийских рассказов»)[4][5].
Спенсерова строфа состоит из девяти строк, рифмующихся по схеме ababbcbcc; размер первых восьми строк — пятистопный ямб, девятой — шестистопный ямб[6][7]. Она эффектна по форме и трудна технически, поскольку в ней всего три рифмы, из которых одна повторяется дважды, другая — трижды, третья — четырежды[6][8]. Кроме того, в спенсеровой строфе принято соблюдать правило альтернанса; если строфа начинается «мужской» либо «женской» строкой, то ею же и заканчивается, причём во избежание стыков оба вида чередуют[6][9].
Lo I the man, whose Muse whilome did maske,
As time her taught, in lowly Shepheards weeds,
Am now enforst a far unfitter taske,
For trumpets sterne to chaunge mine Oaten reeds,
And sing of Knights and Ladies gentle deeds;
Whose prayses having slept in silence long,
Me, all too meane, the sacred Muse areeds
To blazon broad emongst her learned throng:
Fierce warres and faithfull loues shall moralize my song.
Наряд пастуший сбрасываю с плеч;
Угодно ныне музе-чаровнице
В несвойственный мне труд меня вовлечь,
Чтоб трубный глас наследовал цевнице
И пел я гимны рыцарской деснице,
Прославив красоту любезных дам,
Чтоб мне примкнуть к священной веренице
Тех, кто привержен думам и трудам;
Любви и доблести я должное воздам.
В английском стихосложении спенсерова строфа, первоначально воспринятая как новаторство, быстро утратила популярность и была практически забыта на протяжении XVII—XVIII веков. Лишь в ХІХ веке поэты-романтики — Байрон, Шелли, Китс — возродили к ней интерес[4]. Так, спенсеровой строфой написано знаменитое «Паломничество Чайльд-Гарольда»; в предисловии к нему Байрон следующим образом характеризовал выбранный им размер: «Спенсерова строфа, принадлежащая одному из наших наиболее прославленных поэтов, допускает огромное разнообразие»[10].