История Рима (Моммзен)

Записная книжка, используемая Теодором Моммзеном для его « Römische Geschichte» или « Истории Рима» .

История Рима ( немецкий : Римская Geschichte ) история многотомная из древнего Рима написана Моммзен (1817-1903). Этот труд, первоначально опубликованный Reimer & Hirzel, Лейпциг , в виде трех томов в 1854–1856 гг., Был посвящен Римской республике . Была выпущена следующая книга, которая касалась провинций Римской империи . Недавно была опубликована еще одна книга об Империи, реконструированная по конспектам лекций. Первые три тома получили широкое признание после публикации; действительно, « Римская история сделала Моммзена в один день знаменитым». ^[1] Это самая известная работа плодовитого Моммзена, которую до сих пор читают и цитируют квалифицированно. Работа была особо процитирована, когда Моммзен был удостоен Нобелевской премии . ^[2]

Бытие [ править ]

Теодор Моммзен в 1863 году

Написание Истории следовало за более ранними достижениями Моммзена в изучении Древнего Рима. Сам он не собирался писать историю, но такая возможность представилась в 1850 году, когда он учился в Лейпцигском университете, где Моммзен был тридцатидвухлетним специальным профессором права. « Меня пригласили прочитать публичную лекцию в Лейпциге , и я выступил с речью о Гракхах . Присутствовали Реймер и Хирцель, издатели, и через два дня они попросили меня написать римскую историю для их серии». ^[3] Будучи уволенным из университета за революционную деятельность, Моммзен принял предложение о публикации «частично для того, чтобы заработать себе на жизнь, а частично потому, что эта работа мне очень нравится». ^[4]

Издатели уточнили, что работа сосредоточена на событиях и обстоятельствах и избегает обсуждения научного процесса. Карл Реймер и Соломон Хирцель, безусловно, хотели, чтобы уважаемая академическая работа соответствовала их знаменитой серии по истории, но они также искали сочинение с литературными достоинствами, доступное и привлекательное для образованной публики. Как ученый, Моммзен был активным участником последних достижений в изучении древнего Рима. Однако у Моммзена был некоторый опыт работы в качестве журналиста. Возможно, ему удастся стать популярным академическим писателем. ^[5] «Настало время для такой работы, - писал Моммзен своему сотруднику по римским исследованиям, - более чем когда-либо необходимо представить широкой аудитории результаты наших исследований». ^{[6] [7]}

Публикация [ править ]

Оригинал [ править ]

Первоначально « История» задумывалась как пятитомный труд, охватывающий римскую историю с момента ее создания до императора Диоклетиана (284–305). Первые три тома, в которых рассказывалось о происхождении Рима после падения республики и до реформ Юлия Цезаря, были опубликованы в 1854, 1855 и 1856 годах как Römische Geschichte . ^[8]

Эти три тома действительно стали популярными, очень популярными. «Их успех был мгновенным». Здесь «профессиональный ученый» представил своим читателям прозу, в которой было «такая энергия и жизнь, такое понимание деталей в сочетании с таким видением, такое самоуверенное владение обширной областью знаний». Особенно в третьем томе Моммзена, где повествование рассказывало о том, как политический кризис в Римской республике подошел к своей последней кульминации, "он писал с огнем воображения и эмоциями, почти неизвестными в профессиональной истории. Здесь были научные знания со стилистической энергией. романа ". ^[9]

Эти первые три тома Römische Geschichte сохранили свою популярность в Германии: при жизни Моммзена было опубликовано восемь выпусков. ^[10] После его смерти в 1903 году было выпущено еще восемь немецких изданий. ^[11]

Более поздние тома [ править ]

Запланированный четвертый том, посвященный истории Рима во времена Империи, был отложен до завершения Моммзеном 15-томной работы о римских надписях . Эта задача потребовала его услуг в качестве исследователя, писателя и редактора, которые занимали Моммзен на протяжении многих лет. После неоднократных задержек запланированный четвертый том в конечном итоге был заброшен или, по крайней мере, не опубликован; ранняя рукопись могла быть потеряна в огне. ^{[12] [13]}

Несмотря на отсутствие «четвертого тома», в 1885 году Моммзен подготовил еще один том по древнеримской истории; в нем описывались имперские провинции. В Германии эта работа была опубликована как пятый том его Römische Geschichte . ^[14] В тринадцати главах Моммзен обсуждает различные провинции Римской империи , каждую как отдельный предмет. ^[15] Здесь не было непрерывного повествования о политических событиях, часто драматических, как в случае популярного хронологического повествования Моммзена о Римской республике в его первых трех томах. ^[16] Английский перевод назывался «Провинции Римской империи от Цезаря до Диоклетиона» . ^[17]

В 1992 году было выпущено «реконструированное» издание того, что могло бы стать пропавшим без вести «четвертым томом» Моммзена об Империи. ^[18] Он был основан на недавно обнаруженных конспектах лекций двух учеников Моммзена: Себастьяна Хенселя (отца) и Пола Хензеля (сына). ^[19] Оба Хенселя делали записи лекций о политике Римской империи, прочитанных профессором Моммзеном в Берлинском университете с 1882 по 1886 год. Александр Демандт обнаружил их в 1980 году в магазине подержанных книг в Нюрнберге. Под редакцией Барбары Демандт и Александра Демандта в примечаниях был получен «реконструированный» немецкий текст, Römische Kaisergeschichte . ^[20]

На английском [ править ]

Современные английские переводы были работой Уильяма Парди Диксона , тогда профессора богословия в Университете Глазго . Первые три немецких тома (которые содержали пять «книг») были изданы в период с 1862 по 1866 год издательством R. Bentley & Son в Лондоне. ^[21] За несколько десятилетий профессор Диксон подготовил дальнейшие английские издания этого перевода, не отставая от исправлений Моммзена на немецком языке. ^[22] Всего было опубликовано около сотни изданий и оттисков английского перевода. ^{[23] [24]}

В 1958 году Деро А. Сондерс и Джон Х. Коллинз подготовили отрывки из двух последних «книг» трехтомной Истории для более короткой английской версии. ^[25] Контент был выбран, чтобы подчеркнуть рассказ Моммзена о социально-политической борьбе нескольких поколений, приведшей к падению республики . ^[26] В книге, снабженной новыми аннотациями и исправленным переводом, представлена ​​сокращенная версия, раскрывающая историческую хронологию. Моммзен сурово повествует о серьезной политической драме и освещает ее последствия; книга завершается подробным описанием нового порядка правления, намеченного Юлием Цезарем. ^[27]

Что касается «пятого тома» Моммзена 1885 года о римских провинциях, профессор доктор Диксон немедленно начал руководить его переводом. В 1886 году он появился как Провинции Римской Империи. От Цезаря до Диоклетиана . ^[28]

Пропавший четвертый том Моммзена был восстановлен на основе студенческих заметок и опубликован в 1992 году под названием Römische Kaisergeschichte . Вскоре Клэр Кройзл перевела его на английский как «Историю Рима при императорах» . ^[29]

Обзор содержания [ править ]

Республика [ править ]

За исключением случаев, Моммзен в своей книге «Römische Geschichte» (1854–1856) описывает прямую хронологию исторических событий и обстоятельств. Часто выраженный в резких формулировках, он тщательно описывает политические действия, предпринятые главными героями, демонстрирует непосредственные результаты, делает выводы на будущее, проливая свет на развивающееся общество, которое их окружает. Хронология содержания его пяти «книг» (в его первых трех томах) вкратце:

• Книга I, Римское происхождение и монархия ;
• Книга II, Республика до Союза Италии;
• Книга III, Пунические войны и Восток;
• Книга IV, Гракхи , Марий , Друз и Сулла ;
• Книга V, Гражданские войны и Юлий Цезарь .

Общие черты длинного, иногда напряженного повествования Моммзена о Римской республике были резюмированы на присуждении Нобелевской премии в 1902 году в речи, произнесенной секретарем Шведской академии . ^[30] Вначале сила Рима основывалась на здоровье его семей, например, послушание римлянина государству ассоциировалось с послушанием сына отцу. ^[31] Отсюда Моммзен умело разворачивает огромное полотно долгого развития Рима от деревенского города до мировой столицы. Ранний источник стабильности и эффективности была упорно сохраняется конституцией ; например, реформированный Сенат, состоящий из патрициев и плебеевв целом честно занимался общественными делами города-государства. ^[32]

Тем не менее, великая экспансия Рима и последовавшие за ней преобразования подорвали древний порядок. Постепенно старые институты становились неспособными эффективно справляться с новыми и трудными обстоятельствами, выполнять необходимые общественные задачи. ^[33] Предполагаемый суверенитет комиций (народных собраний) стал лишь фикцией, которую демагоги могли использовать в своих собственных целях. ^[34] В Сенате старая аристократическая олигархия начала развращаться огромными богатствами, полученными в результате военных завоеваний и их последствий; ^[35]он больше не служил хорошо своей функциональной цели, он не отвечал новым требованиям, предъявляемым к Риму, и его члены эгоистично стремились сохранить унаследованные прерогативы против законного вызова и перехода. ^[36] Часто непатриотический капитализм злоупотреблял своей властью в политике и безответственными спекуляциями. Свободное крестьянство ^{[37] было} зажато конкурирующими требованиями могущественных интересов; соответственно, его численность начала сокращаться, что в конечном итоге привело к реструктуризации набора в армию, а позже привело к катастрофическим последствиям для всего содружества. ^[38]

Более того, ежегодная смена консулов (двух римских руководителей) начала отрицательно влиять на последовательное управление его вооруженными силами и ослаблять их эффективность, особенно в эпоху, последовавшую за Пуническими войнами . В конце концов это привело к продлению военного командования на местах; следовательно, генералы римской армии становились все более независимыми, и они вели солдат, лично им преданных. ^[39]Эти военачальники начали приобретать способность управлять лучше, чем неэффективные гражданские институты. Короче говоря, политические возможности гражданской власти не соответствовали реальным потребностям римского государства. По мере роста силы и влияния Рима складывалась политическая ситуация, при которой абсолютная командная структура, навязанная высшими военными лидерами, могла в конечном итоге во многих случаях быть более успешной и вызывать меньше хаоса и лишений для граждан, чем коррумпированные и некомпетентное правление со стороны олигархии ссорящихся старых семей, которые де-факто контролировали правительство. ^[40] Такова была его цель, когда консервативный Оптимат , благородный и римский полководец Сулла(138–78) захватил государственную власть военной силой; тем не менее, он безуспешно пытался вернуть сенатскому дворянству былую власть. ^[41]

Вскоре политическая нестабильность вернулась, социальные волнения стали неприятной нормой. От консервативного ремонта учреждений республики отказались и разобрали. В конце концов решительная победа несравненного Юлия Цезаря (100–44) в гражданской войне , за которой последовало его исполнительное мастерство и публичные реформы, казалась необходимым и долгожданным шагом вперед к разрешению печального и кровавого дебакля в Риме. Это в драматическом повествовании Теодора Моммзена. ^{[42] [43] [44]}

В предпоследней главе Моммзена дается набросок программы «строительства нации», начатой ​​Цезарем после его победы. Были реформированы институты, многие регионы, управляемые Римом, стали более унифицированными по своему замыслу, как если бы они были подготовлены к будущей Империи, которая будет существовать веками; это в течение последних пяти с половиной лет жизни Цезаря. Его работа в сфере государственного управления включала в себя следующее: медленное умиротворение партийной розни, тем не менее, с латентной и эпизодически выраженной республиканской оппозицией; его принятие титула Императора (отказ от короны, но продолжающийся с 49 года в качестве диктатора ), с возвращением Сената в консультативный совет и народные комиции в качестве послушного законодательного органа, хотя закон мог быть принят его указамиодин; его власть над налогами и казначейством, над губернаторами провинций и над столицей; верховная юрисдикция (суд и апелляция) в отношении продолжающейся республиканской правовой системы, при этом иудексы избирались среди сенаторов или всадников , однако уголовные суды оставались коррумпированными из-за межфракционных распрей; верховное командование пришедшей в упадок римской армией , которая была реорганизована и оставалась под гражданским контролем; реформа государственных финансов, бюджетирования доходов и расходов и распределения кукурузы; культивирование гражданского мира в Риме за счет контроля преступных «клубов», новой городской полиции и проектов общественного строительства. ^[45] Невозможные проблемы: повсеместное рабство., исчезновение семейных ферм, расточительность и безнравственность богатых, ужасающая нищета, спекуляция, долги; Кесаревы реформы: в пользу семья, против прогульщиков, ограничивающие предметов роскоши , облегчение бремени задолженности (но не отмена , как того требуют Популяров ), личное банкротство для погашена , на предмет задолженности замены порабощения кредиторов, ростовщичество законы, строительство дорог, распределение государственных сельскохозяйственных земель в Модераторе Gracchan моды , и новый муниципальный закон . Моммзен пишет: «[Мы] вполне можем сделать вывод, что Цезарь с его реформами подошел настолько близко к мере того, что было возможно, как это было дано государственному деятелю и будущему римлянину». ^[46]

Что касается римских провинций , описываются прежнее беззаконие и финансовое разграбление, совершенное римскими правительственными агентами и римскими купцами; Реформы Цезаря заменили квазинезависимых римских губернаторов теми, которые были избраны Императором и находились под строгим контролем, с сокращением налогов; Было сложнее арестовать провинциальное угнетение частными предприятиями. Отказ от прежнего популярного представления о провинциях как о «деревенских владениях», которые должны обрабатываться или использоваться на благо Рима. Милости предоставлены евреям; Латинские колонии продолжаются. Культурное объединение латинян и эллинов; «Италия превратилась из хозяйки подчиненных народов в мать обновленной итало-эллинской нации». Проведена перепись населения Средиземноморья под Римом; народная религия освобождена от дополнительных государственных норм. Продолжается разработка Эдикта Претора и планы по кодификации закона. Реформирование римской чеканки , мер и весов; создание юлианского календаря . «Быстрота и точность, с которой план был выполнен, доказывают, что он долгое время тщательно продумывался и все его части были детально проработаны», - комментирует Моммзен. «[T] его, вероятно, означало слова, которые, как было слышно, падали от него - что он« прожил достаточно »». ^{[47] [48]}

Исключением из простой хронологии являются периодические отступления в своем повествовании, когда Моммзен вставляет отдельные главы, каждая из которых посвящена одной или нескольким конкретным предметам, например:

• « Первоначальная конституция Рима» ( книга I , глава 5);
• « Этруски » (I, 9);
• « Закон и справедливость » (I, 11);
• «Религия» (I, 12);
• «Сельское хозяйство, торговля, коммерция » (I, 13);
• «Измерение и письмо » (I, 14);

• « Плебский суд и децемвират» ( книга II , глава 2);
• «Закон - Религия - Военная система - Экономическое положение - Национальность» (II, 8);
• « Искусство и наука » (II, 9);
• « Карфаген » ( книга III , глава 1);
• « Правительство и управляемые » (III, 11);
• « Управление землей и капиталом» (III, 12);
• «Вера и манеры » (III, 13);
• « Литература и искусство» (III, 14);
• «Народы Севера» ( книга IV , глава 5);
• «Содружество и его экономика » (IV, 11);
• «Национальность, религия , образование» (IV, 12);
• « Старая республика и новая монархия » ( книга V , глава 11);
• «Религия, культура, литература и искусство» (V, 12).

Опыт Моммзена в римских исследованиях был признан его коллегами как широким, так и глубоким, например, его руководство проектом древних латинских надписей , ^[49] его работа над древними диалектами Италии, ^[50] журнал, который он начал посвящать римской чеканке. , ^[51] его многотомный Staatsrecht о долгой истории конституционного права в Риме, ^{[52] [53]} его тома по римскому уголовному праву, Strafrecht . ^[54] Его библиография насчитывает 1500 работ. ^{[55] [56]}

Провинции [ править ]

В провинциях Римской империи (1885, 1886) содержит тринадцать глав, а именно: Северная Италия, Испания, Галлия , Германия, Великобритания, Дунай, Греции, Малой Азии , Евфрата и Парфия , Сирии и набатеев , Иудея, Египет, и провинции Африки . Как правило, в каждой главе описывается экономическая география региона и его жителей, прежде чем рассказывается о том, как имперский режим адаптировался к его особенностям. Что касается Севера, часто делается упор на военное управление; в то время как на Востоке больше внимания уделяется культуре и истории.

Четверть пути в своем кратком «Введении» к провинциям Моммзен комментирует упадок Рима, столицы страны: «Римское государство этой эпохи похоже на могучее дерево, основной ствол которого в процессе его распада , окружена энергичными побегами, продвигающимися вверх ". ^[57] Эти побеги - это провинции, которые он здесь описывает.

Империя [ править ]

Пропавший четвертый том Моммзена, реконструированный Барбарой Демандт и Александром Демандт из конспектов лекций, был опубликован как Römische Kaisergeschichte в 1992 году. Таким образом, он появился через много лет после третьего тома (1856 г.) и пятого (1885 г.). Он состоит из трех частей примерно одинакового размера.

Первый раздел построен в хронологическом порядке императором: Августом (44 г. до н.э. - 14 г. н.э.); Тиберий (14–37); Гай Калигула (37–41); Клавдий (41–54); Нерон (54–68); Год четырех императоров (68–69); Веспасиан (69–79).

Главы второго раздела озаглавлены: Общее введение; Внутренняя политика I; Войны на Западе; Войны на Дунае; Войны на Востоке; Внутренняя политика II.

Третий раздел: Общее введение; Правительство и общество; История событий [ это самый длинный подраздел, составленный по императорам ]: Диоклетиан (284–305); Константин (306–337); Сыновья Константина (337–361); Джулиан и Джовиан (355–364); Валентиниан и Валент (364–378); От Феодосия до Аларика (379–410 гг.). ^[58]

Эта спасенная работа содержит огромное количество материалов, в которых следует по стопам выдающегося историка. Тем не менее, возможно, из-за того, что он представляет собой реконструированные студенческие конспекты лекций, в нем чаще всего отсутствуют тонкости литературной композиции и стиля, и, конечно же, повествовательный драйв оригинальных трех томов. ^[59] Тем не менее, хорошо помнить, что студенты, участвовавшие здесь в составлении конспектов лекций, сами были весьма опытными людьми, а один слушатель и записывающий были уже зрелым отцом. ^[60]

Римские портреты [ править ]

Некоторые писатели отмечали способность Моммзена интерпретировать личность и характер. ^{[61] [62]} Следующие основные моменты взяты из изображений Древнего Рима, сделанных Моммзеном, а именно: Ганнибал, Сципион Африканский, братья Гракхи, Марий, Друз, Сулла, Помпей, Катон, Цезарь и Цицерон.

• Ганнибал (247–183). Из Карфагена , а не Рима, на самом деле заклятый враг Рима, как и римский народ познакомился с ним. Ни один пунический писатель не оставил нам отчета о нем, а только его «враги», греки или римляне. Моммзен говорит нам, что «римляне обвиняли его в жестокости, карфагеняне - в жадности». Это «правда, что он ненавидел» и умел «ненавидеть» и что «генерал, который никогда не испытывал недостатка в деньгах и припасах, вряд ли мог быть менее чем жадным». Но хотя гнев, зависть и подлость написали его историю, они не смог испортить чистый и благородный образ, который он представляет ». Его отец Гамилькарслужил Карфагену в качестве генерала армии; «Юность Ганнибала прошла в лагере». В детстве верхом на лошади он стал «бесстрашным всадником на полной скорости». В отцовской армии он совершил «свои первые боевые подвиги под отцовским оком». В Испании его отец годами строил колонии для Карфагена, откуда он мог атаковать Рим; но сын увидел, что его отец «пал в битве рядом с ним». Под своим зятем ГасдрубаломГаннибал храбро и блестяще вел конницу; затем был убит Гасдрубал. «Голосом товарищей» Ганнибал в 29 лет принял командование армией. «[Все] согласны с тем, что он сочетал в себе редкое совершенство рассудительность и энтузиазм, осторожность и энергию». Его «изобретательское лукавство» заставило его «любить нестандартные и неожиданные маршруты; ему были знакомы засады и всевозможные хитрости». Он внимательно изучил римский характер. «С помощью непревзойденной системы шпионажа - у него были регулярные шпионы даже в Риме - он держал себя в курсе планов своего врага». Его часто видели переодетым. Тем не менее, ничто из того, что он сделал на войне, «не может быть оправдано в обстоятельствах и согласно международному праву того времени». "Власть, которой он обладал над людьми, демонстрируется его несравненным контролем над армией разных наций и многих языков - армией, которая ни разу в худшие времена не восставала против него ». После войны Ганнибал государственный деятель служил Карфагену, чтобы реформировать город. конституция государства; позже в изгнании он оказал влияние в восточном Средиземноморье. "Он был великим человеком; куда бы он ни пошел, он всех приковывал к себе ".^[63]
• Сципион Африканский (235–183). Его отец, римский полководец, погиб на войне в Испании; несколькими годами ранее его сын Публий Корнелий Сципион (позже Африканский) спас ему жизнь. Поскольку тогда никто не предлагал занять пост отца, сын предложил себя. Народные комиции приняли сын за отец, «все это сделало прекрасное и неизгладимое впечатление на гражданах и фермерах Рима.» Публий Сципион «восторгался» другими, соответственно, «воодушевлял». Римский сенат acquiesqued к простой военному трибуну сервировке вместо претора или консула, т.е. его отец. «Он не был одним из немногих, кто своей энергией и железом заставит мир принять и двигаться новыми путями на протяжении веков, или кто, во всяком случае, хватается за бразды правления судьбой годами, пока ее колеса не прокатятся по ним». Хотя он выигрывал битвы и покорял народы и стал выдающимся государственным деятелем в Риме, он не был Александром или Цезарем. «И все же особый шарм окутывает форму этого изящного героя; он окружен, словно ослепительным ореолом ... в котором всегда двигался Сципион, смешанный с легковерием и ловкостью». Его энтузиазм согревал сердце, но он не забывал пошлости и не пренебрегал своими расчетами. «[Не] достаточно наивен, чтобы разделять веру народа в свое вдохновение ... но втайне полностью убежден, что он был человеком, особо любимым богами».Он согласился бы просто быть обычным королем, но конституция Республики распространялась даже на таких героев, как он. «[Так] будучи уверенным в своем величии, что он ничего не знал о зависти или ненависти, [он] учтиво признавал заслуги других людей и с состраданием прощал им ошибки». После его окончательной победы над Ганнибалом вЗама , его звали Африканус . Он был прекрасным армейским офицером, изысканным дипломатом, опытным оратором, сочетая эллинскую культуру с римской. "Он завоевал сердца солдат и женщин, своих соотечественников и испанцев, своих соперников в сенате.и его величайшего карфагенского антагониста. Его имя вскоре было у всех на устах, и он был звездой, которой, казалось, суждено было принести победу и мир его стране. «И все же его природа, казалось, содержала« странные смеси настоящего золота и блестящей мишуры ». Говорили, что он установил». мода на благородство в высокомерии, охоте за титулами и привлечении клиентов. «В своей политике Сципион Африканский« искал поддержки своей личной и почти династической оппозиции сенату в массе ».« Никакого демагога, однако, он остался доволен просто быть «первым горожанином Рима» ^[64].

• Тиберий Гракх (163–133). Его дедом по материнской линии был Сципион Африканский. Его отец Тиберий был дважды консулом и могущественным человеком на момент его смерти в 150 году. Молодая вдова Корнелия, «очень образованная и известная женщина», отказалась выйти замуж за египетского царя, чтобы вырастить своих детей. Она была «очень образованной и известной женщиной». ^[65] Ее старший сын Тиберий Семпроний Гракх «во всех своих отношениях и взглядах ... принадлежал к кругу Сципионов », разделяя его «утонченную и основательную культуру», которая была как греческой, так и римской.. Тиберий «обладал добрым нравственным нравом, мягким видом и спокойной осанкой, очевидно, пригодным для чего угодно, а не для агитатора масс». В то время среди аристократов широко обсуждалась политическая реформа; однако сенат всегда избегал этого. Тиберий выступил за реформу. Возможно, он был лично мотивирован инцидентом в качестве квестора с армией во время кампании в Испании: там он избежал ужасных испытаний благодаря своим связям с элитой. Реформистские идеалы этого «молодого, честного и гордого человека» подпитывались эллинскими риторами.. «Когда стало известно о его намерениях ... не было недостатка в одобрительных голосах, и многие публичные плакаты призывали внука Африкана думать о бедных людях и освобождении Италии». В 134 г. он стал народным трибуном . «Ужасающие последствия предыдущего неправильного правления, политическое, военное, экономическое и моральное разложение горожан были в то время обнажены и открыты для всех ... Итак, Гракх сразу же после вступления в должность предложил принятие аграрного закона ". Земельная реформа должна была принести пользу мелким владельцам, чтобы восстановить процветание «свободных фермеров» Италии; это касалось сельских государственных земель де-фактодолгое время находился во владении богатых семей как Рима, так и латинских союзников. Предложенный им закон, казалось, получил поддержку сената, но на него было наложено вето со стороны другого трибуна, действовавшего от имени могущественных римских землевладельцев; дважды его законопроект был наложен вето. Затем Тиберий Гракх обратился к народному собранию , которое низложило оскорбившего трибуна и само приняло закон о земельной реформе. ^[66]

Корнелия и ее дети: Тиберий и Гай Гракх и старшая Семпрония.

«Примерно в этот период Римом управлял сенат.. Любой, кто проводил административные меры против большинства сената, произвел революцию. Когда Гракх представил народу вопрос о владении, это было революцией против духа конституции; и революция также против ... вето трибунала ". Кроме того, народное собрание представляло собой огромную шумную толпу и не подходило для принятия законов. Однако управление сенатом стало настолько коррумпированным, что человек, который заменит его," может принести пользу обществу больше, чем он сам. травмировал его. ¶ Но такого смелого игрока Тиберий Гракх не было. Он был достаточно способным, вполне благонамеренным, консервативным патриотом, который просто не знал, что он делал ». Разъяренные аристократы из сената поймали и забили до смерти Гракха; 300 других реформаторов погибли вместе с ним. говоря, что Тиберий Гракх "хотел захватить корону ".^[67]

Тем не менее, земельной комиссии, уполномоченной законом о реформе Тиберия, было разрешено собраться, и за несколько лет ей удалось значительно увеличить количество мелких фермеров, владевших своей землей. Сципион Эмилиан(184–129), зять и приемный внук Сципиона Африканского и, следовательно, двоюродный брат Гракхов, играл двусмысленную роль. Хороший солдат, прекрасный оратор, доверчивый и известный непоколебимой честностью, его политика ставила его между аристократией и реформаторами. Против олигархии он довел бюллетень до уголовного производства в народных трибуналах. Однако в основном он выступал против земельной реформы; «правильно или неправильно, лекарство казалось ему хуже болезни». В конце концов, от имени союзных латинских землевладельцев он повлиял на прекращение земельной комиссии. В результате он тоже был убит - вероятно, земельным реформатором. ^[68]

• Гай Гракх (154–121). Гай был младшим братом Тиберия Гракха и вторым сыном Корнелии . Гай поставил перед собой проект реформирования конституционного строя Сената и народа Рима. ^[69]

{В разработке}

• Гай Марий (157–86). «Сын бедного поденщика» в итальянской деревне, Мариус «вырос на плуге». Он пошел в армию, как только смог. Известный своими способностями и прекрасным внешним видом, он служил во время кампаний в Испании и к 23 годам стал офицером. Вернувшись домой, он планировал карьеру в армии, но, несмотря на заслуги, он «не мог достичь тех политических должностей, которые в одиночку приводили к более высоким военным должностям, без богатства и без связей. Молодой офицер заработал как удачные коммерческие спекуляции, так и свой профсоюз. с девушкой из древнего патрицианского рода Юлии ». В 115 г. он был претором, а в 107 г. - консулом . Затем в Африке он возглавил армию; под его началом был Сулла,кто захватил Югуртукоторый закончил войну. Снова Марий стал консулом на беспрецедентные четыре срока подряд (104–101), в течение которых в Германии он привел армию к победе. «[] Храбрый и честный человек, беспристрастно вершивший правосудие», он был «неподкупным». «[] Искусный организатор ... способный генерал, который держал солдата в дисциплине, [и] в то же время завоевал его расположение ... [Мариус] смело посмотрел в лицо врагу и вступил с ним в спор в нужное время. время." Не человек «выдающихся военных способностей», он пользовался «репутацией таких способностей». ^[70]

«[Мариус занял место] безупречной чести среди консульств и триумфаторов . Но он не лучше подходил для этого блестящего круга. Его голос оставался резким и громким, а взгляд диким, как будто он все еще видел прежде его ливийцы или кимвры, а не воспитанные и надушенные коллеги ... [H] - отсутствие политической культуры было непростительно ... что можно было подумать о консуле, который настолько игнорировал конституционный этикет, что явился с триумфом костюм в сенате! В остальном плебей тожеперсонаж цеплялся за него. Он был не просто - согласно аристократической фразеологии - бедняком, но, что еще хуже, бережливым и явным врагом всякого взяточничества и коррупции. По манере солдат он был нехорошим, но любил свои чашки ... Он не знал искусства устраивать пиршества и держал плохого повара. Было также неловко, что консульство понимало только латынь и отказывалось говорить по-гречески. ... Таким образом, он оставался на протяжении всей своей жизни земляком, брошенным на произвол судьбы среди аристократов » ^[71].

Мариус, «фермер по происхождению и солдат по наклонностям», вначале не был революционером. Однако «враждебные атаки аристократии, несомненно, впоследствии загнали его в лагерь [их] противников», где «он быстро обнаружил, что возвышается» в качестве нового популярного лидера. «[Эти] высокопоставленные люди признали его заслуги» в достижении решающих военных побед. Тем не менее, «в народе он был более популярен, чем кто-либо до или после него, популярен как своими добродетелями, так и недостатками, своим неаристократическим бескорыстием не меньше, чем своей грубостью; толпа называла его третьим Ромулом.«Тем временем» жалкое правительство угнетало землю сильнее, чем варвары. «На Мариуса, первого человека Рима, любимца народа ... возложил на себя задачу еще раз освободить Рим». страсть "была возбуждена. Однако для этого деревенского и солдата" политические процессы в столице казались странными и несоответствующими: он говорил плохо, как он хорошо командовал. " «. [Если] он не обманет ожидания своей партии» и «если он не изменит своему собственному чувству долга, он должен остановить недобросовестное управление общественными делами» ^[72].

И все же его усилия по социальной реформе очень плохо кончились. «Он не знал ни искусства завоевывать своих противников, ни умения держать свою партию в подчинении». Он побуждал пролетариат к недостойным действиям, выходящим за рамки закона; хотя он благородно уклонился от излишеств, он принял результаты. Когда-то популярный, «галантный человек», он постепенно стал рассматриваться в ином свете, как «посмешище». Позже, во время его седьмого консульства в 86 году, многие из его политических противников были убиты. «Он отомстил всей аристократической стае, которая озлобляла его победы и отравляла его поражения». К сожалению, Мариус, наконец, превратился в «безрассудного вождя безрассудной банды разбойников», что принесло ему «ненависть всего народа». ^[73]

• Ливий Друз (ум. 91). Его отец с таким же именем, выступая в качестве трибуна, но от имени Сената, спонсировал конкурирующие программы и «вызвал свержение Гая Гракха». Сын также придерживался «строго консервативных взглядов». «Он принадлежал к кругу высшей знати и обладал колоссальным состоянием; и по характеру он был настоящим аристократом - человеком подчеркнуто гордым». И все же он следовал «красивой поговорке, что благородство подразумевает обязательства». Он всерьез отвернулся от «легкомыслия», свойственного элитному обществу. «[Я] ржавый и строгий в морали, он был скорее уважаем, чем должным образом любим» простыми людьми, «для которых его дверь и его кошелек всегда были открыты». Позже он стал трибуном; по мере развития политических событий Друз стал меньше антагонистом, а больше учеником покойного Гая Гракха. Он выступал за реформы, чтобы исправить коррупцию в судах, вызванную всадническими купцами (которые тогда действовали как иудекс ); к этой реформе он добавил предоставление итальянцам римского гражданства. После очевидной победы этих реформ в сенате с последующей их отменой, пока еще энергично он был убит. После его смерти по всей Италии началась социальная война за права гражданства. ^[74]

• Корнелиус Сулла (158–78). ^[75]

{В разработке}

• Помпей Магнус (106–48). Его отцом был Помпей Страбон , консул, победивший в социальной войне.. Сам Помпей приобрел большую известность в обществе, когда ему было 20 лет при правлении Суллы. Он не был ни «безоговорочным сторонником», ни «открытым противником» Суллы, который «наполовину в знак признания, наполовину в иронии» впервые назвал Помпея «Великим». Здоровый телом и разумом, хороший спортсмен, опытный наездник и фехтовальщик, молодой Помпей завоевал выдающиеся военные награды и признание публики. «К сожалению, его умственные способности никоим образом не соответствовали этим беспрецедентным успехам. Он не был ни плохим, ни недееспособным человеком, но совершенно обычным человеком». «Отличный солдат», он был «без всяких высших дарований». Как полководец Помпей был осторожен и нанес «решающий удар только тогда, когда установил огромное превосходство». "Его честность была присуща богатому человеку ... слишком богатому, чтобы подвергать себя особому риску или навлекать на себя явный позор ". Его репутация" честного и незаинтересованного человека "исходила не столько от его добродетелей, сколько от сената, изобилующего пороками. землевладельцем он был рассудителен; он не участвовал в «отвратительных схемах, в которых вельможи того времени» расширяли свои владения, посягая на их «более скромных соседей». Хороший человек, «он проявлял привязанность к своей жене и детям». был «первым, кто отошел от варварского обычая казнить пленных королей» стран, сражавшихся с Римом. «Его« честное лицо »стало почти пресловутым». Однако по приказу Суллы Помпей оставил свою любимую жену, а затем приказал казнить верные ему солдаты,все из-за Суллы и политики. Он не был жестоким, но был холодным. Застенчивый человек, «он выступал публично, не без смущения; и обычно был угловат, скован и неуклюж в общении». «Ибо ничто не было менее квалифицированным, чем государственный деятель». Его цели неуверенные, неспособный к определению средств, близорукий, «он имел обыкновение скрывать свою нерешительность и нерешительность под покровом торжественного молчания». Он часто «обманывал себя, что обманывает других». Как и Мариус, «Помпей был во всех отношениях неспособен руководить и поддерживать [политическую] партию».Его цели неуверенные, неспособный к определению средств, близорукий, «он имел обыкновение скрывать свою нерешительность и нерешительность под покровом торжественного молчания». Он часто «обманывал себя, что обманывает других». Как и Мариус, «Помпей был во всех отношениях неспособен руководить и поддерживать [политическую] партию».Его цели неуверенные, неспособный к определению средств, близорукий, «он имел обыкновение скрывать свою нерешительность и нерешительность под покровом торжественного молчания». Он часто «обманывал себя, что обманывает других». Как и Мариус, «Помпей был во всех отношениях неспособен руководить и поддерживать [политическую] партию».^[76]

Его высокое социальное положение также оставалось принципиально амбивалентным. Связанный с аристократией по своему консульскому происхождению и через Суллу, он лично не любил Суллу и работал против конституции Сулла, а его семейный род был недавнего урожая и не был полностью принят дворянством. Помпей поддерживал связи с народом и присоединился к Цезарю в триумвирате . Тем не менее, напротив, он хорошо подходил для связи с олигархией в сенате, потому что его «достойный внешний вид, его торжественная формальность, его личная храбрость, его благопристойная личная жизнь, его отсутствие всякой инициативы» и его «посредственность, столь характерная для настоящий OptimateМежду Помпеем, [] горожанами и сенатом существовала «близость», «существовала всегда.« Помпей, однако, отказался вписаться ». с опасной быстротой и легкостью », он начал сравнивать себя с Александром Великим, и намного выше любого сенатора. «Его политическая позиция была совершенно извращенной». Он был в противоречии; «глубоко возмущенный, когда люди и законы не подчиняются безоговорочно перед ним», он, тем не менее, «трепещет при одной мысли о том, чтобы сделать что-нибудь неконституционное». Его «очень взволнованная жизнь безрадостно прошла в постоянном внутреннем противоречии». Помпей для Моммзена был «самым утомительным и самым накрахмаленным из всех искусственно созданных великих людей». Он умер раньше своей жены и сына, когда один из его старых солдат ударил его ножом сзади, когда он ступил на берег в Египте. «Из всех жалких сторон нет ничего более жалкого, чем считаться более чем одной на самом деле». ^[77]

• Cato Uticensis (95–46). Брат его матери был реформатором Ливий Друз. Дед его отца был известный цензор , Катон Старший (234-149). Здесь Катон (также называемый «Младшим») был редким человеком среди аристократии, «человеком с лучшими намерениями и редкой преданностью», но вместе с тем донкихотом и безрадостным. Хотя он был благородным, стойким, серьезным и твердо привязанным «к стране и ее наследственной конституции», он не обладал небольшим практическим пониманием. Катон, «тупой в уме, чувственно и морально лишенный страсти», мог бы стать «сносным государственным бухгалтером». Прогулка по грешной столице образцом гражданина.и зеркало добродетели », он« ругал »тех, кто не соответствовал правилам. Его предок Катон Старший работал фермером, его гнев сделал его оратором; владелец плуга и меча, в политике, - его узкий, но оригинальный и кажущийся обычным разум обычно попадает в точку ». Младший Катон, однако, вдохновленный примером своего прадеда, сделал из него« странную карикатуру ». Формально и философски, последователь Стоа , младший Катон говорил в «схоластической мудрости» и появился как «этот странник по облакам в сфере абстрактной морали». Однако, как и его предок, он начал «путешествовать пешком вместо верховой езды, не проявлять интереса , отказываться от знаков отличия как солдат. ", и как легендарный царь Ромулказаться без рубашки. В «крайне жалком и трусливом возрасте его храбрость и его отрицательные добродетели убедительно рассказали толпе». Как «единственный заметный консерватор, который обладал если не талантом и проницательностью, то во всяком случае честностью и храбростью ... вскоре он стал чемпионом партии Optimate ». Он никогда не пропускал сенатвстречи, и «пока он был жив, он проверял детали государственного бюджета». Но, к сожалению, в политике ему просто не хватало здравого смысла. Тактика Катона, казалось, состояла не более чем в «противостоянии каждому, кто отклоняется» от традиционного катехизиса аристократии, который, конечно, работал как против Оптиматов, так и против них самих. Этот «аристократический Дон Кихот» своим характером и действиями доказывал истощение сенатской политики. ^[78]

После победы Цезаря при Тапсе, положившей конец гражданской войне, Катон заботился о благосостоянии республиканского остатка в Утике , а затем покончил с собой мечом. «Катон был кем угодно, только не великим человеком». И все же он был единственным человеком, который «честно и мужественно защищал в последней борьбе великий республиканец.система обречена на разрушение ».« Катон сыграл большую роль в истории, чем многие люди, намного превосходящие его по интеллекту. То, что он сам был глупцом, только усиливает глубокое и трагическое значение его смерти; по правде говоря, именно потому, что Дон Кихот - дурак, он является трагической фигурой ». И все же Катон вдохновил республиканский протест против победы Цезаря, который« разорвал, как паутинка, весь тот так называемый конституционный характер, которым Цезарь наделил свою монархию », и разоблачили как лицемерное «примирение всех сторон» под властью Империи. «Непрекращающуюся войну, которую призрак законной республики вел на протяжении веков» против Империи, от Кассия и Брута до Тразеи и Тацита.«Сюжетно-литературная война» была наследием Катона. Вскоре после его смерти эта «республиканская оппозиция» стала «почитать как святого» Катона, который при жизни часто был «посмешищем» и «скандалом». «Но величайшим из этих знаков уважения было невольное почтение, которое Цезарь оказал ему, когда он сделал исключение в презрительном милосердии», который он выразил побежденным противникам. Один только Катон преследовал его даже загробно, «с той энергичной ненавистью, которую практические государственные деятели обычно испытывают к антагонистам, противостоящим им из области идей, которые они считают столь же опасными и невыполнимыми». ^[79]

• Гай Юлий Цезарь (100–44), ^[80]

{В разработке}

• Туллий Цицерон (106–43). Оппортунист, «привыкший иногда заигрывать с демократами, иногда ... с аристократией, и оказывать свои услуги в качестве защитника каждому влиятельному человеку, подвергающемуся импичменту, без различия личности или партии». Богатство и коммерция были тогда «главенствующими в судах», и юрист Цицерон хорошо зарекомендовал себя как «красноречивый защитник» и «учтивый и остроумный защитник». Он был не аристократом, а novus homo ; он принадлежал ни к одной партии, но культивируется связи достаточно как среди оптиматов и Популяров . Избранный консулом в 63 г., он уклонился от юридической ответственности в Катилине.заговор. «Как государственный деятель без проницательности, идеи или цели, Цицерон последовательно фигурировал как демократ, как аристократ и как инструмент триумвирата , и никогда не был более чем близоруким эгоистом». «Он проявил храбрость в противостоянии мнимым атакам, и он с громким грохотом снес многие стены из картона; ни одно серьезное дело никогда не решалось им, будь то добро или зло». На латыни, «его важность основывается на его мастерстве стиля». Тем не менее, как автор, он был «дилетантом», «журналистом в худшем смысле этого слова» и «бедным вне всяких представлений в идеях». Его письма «отражают городскую или дачную жизнь качественного мира», но по сути остаются «несвежими и пустыми». Как оратор «Цицерон не имел убеждений и страстей; он был не чем иным, как защитником». Он опубликовал свои прения в суде; его речиможет быть «легким и приятным чтением». Он использовал анекдот, чтобы возбудить сентиментальность, «оживить сухое дело» закона «остроумием или остротой, большей частью личного характера». Тем не менее, «серьезный судья» найдет такие «преимущества весьма сомнительной ценности», учитывая его «отсутствие политической проницательности в речах по конституционным вопросам и юридических умозаключений в судебных экспертах, эгоизм, забывающий о своем долге ... [и ] ужасное бесплодие мысли ". Тем не менее, как «рупор» для политиков Цицерон «был полезен благодаря таланту своего юриста находить причину или, по крайней мере, слова для всего». ^[81]

Тем не менее Момсен признает, что те произведения Цицерона, которые представлены в форме «стилистического диалога», «не лишены достоинств». Де Оратор и другие риторические сочинения содержат « кладезь практического судебного опыта и судебных анекдотов всех видов, которые легко и со вкусом изложены и фактически решают проблему сочетания дидактического обучения с развлечением». Трактат Цицерона « Де Република» представляет популярную тогда идею, «что существующая конституция Рима по существу является идеальной государственной организацией, к которой стремятся философы». Тем не менее, это «исключительная беспородная смесь истории и философии». Опираясь как на идеи, так и на литературные приемы греков,De Republicaсодержит «сравнительную оригинальность, поскольку проработка римлян показывает местный колорит, и гордое сознание политической жизни, которое римлянин, безусловно, имел право чувствовать по сравнению с греками». В этих диалогах собраны вымышленные защитники Цицерона, в том числе государственные деятели из кружка Сципиона , которые «создают живую и эффективную основу ... для научной дискуссии». ^[82]

Комментарий I [ править ]

Писатели описывают историю Моммзена как преобразующую предыдущие работы о Древнем Риме. Он использовал новые источники, например древние надписи, чтобы получить новое понимание. Еще он писал по-новому. Однако сама его точка зрения была новой, продуктом его собственной жизни и времени, взглядом 19-го века из Средней Европы. С точки зрения нашей последней эпохи взгляд 19-го века представляет результат, который теперь выглядит как своего рода искажение. С другой стороны, мировоззрение каждого человека обязательно будет включать в себя уникальные идеи. ^[83]

Новые источники [ править ]

За Моммзеном последовало поколение историка Бартольда Нибура , добившегося значительных успехов в римских исследованиях. ^[84] Нибур повысил стандарты обучения и тем самым выявил недостаточную строгость ранее выполненных работ. Он настаивал на исследовании первоисточников. Своим проницательным вопрошанием он бросил вызов сохранившейся латинской и греческой исторической литературе, особенно относительно древнего Рима. Нибур тщательно просеял его, чтобы отделить то, что действительно отражало реальные события: истории, полученные от людей с личными знаниями, в отличие от изобретений, созданных отдельно от события и содержащих подозрительную информацию, например, легенды или сказки, тщательно перемешанные с мифами и вымыслами. Он частично полагался на возникающую областькритика источников, чтобы пролить новый свет на старые писания. ^[85] Римская история Нибура получила высокую оценку. ^{[86] [87]}

И все же Моммзен превзошел Нибура. Моммзен стремился создать новую категорию материальных свидетельств, на которых можно было бы строить изложение римской истории, т. Е. В дополнение к литературе и искусству. Главное значение имели многие сохранившиеся латинские надписи, часто на камне или металле. Также были включены римские руины и различные римские артефакты, начиная от керамики и текстиля, заканчивая инструментами и оружием. Моммзен призвал к систематическому исследованию этих новых источников в сочетании с текущими разработками в области филологии и истории права.. В рамках этой программы велась большая работа: собирались и удостоверялись надписи, проводились работы на развалинах, производилось техническое обследование объектов. На основе скоординированного синтеза этих различных исследований могут быть построены исторические модели. Такое моделирование предоставит историкам объективную основу, независимую от древних текстов, для определения их надежности. Информация, найденная в сохранившейся литературе, может быть впервые должным образом изучена на предмет ее истинности и соответственно оценена. ^{[88] [89]}

«С помощью сравнительной лингвистики , нумизматики и эпиграфики Моммзен пытался создать массив материала, который имел статус архивных свидетельств и который мог бы служить контролем над повествованиями исторических писателей, таких как Ливи и Аппиан . Их рассказы уже подвергались тщательному изучению со стороны более ранних ученых, наиболее значительным из которых был Бартольд Георг Нибур(1776–1831). ... Метод Нибура заключался в том, чтобы применить принципы «критики источника», чтобы разгадать противоречия в традиционном представлении, а затем объяснить их, применяя модели, разработанные в свете его собственного опыта, например, призыва в крестьянском обществе. Работа Моммзена была направлена ​​на установление совершенно новых категорий свидетельств для использования историком » ^[90].

Работа Моммзена сразу же получила широкое признание, но не единодушно. «В то время как публика приветствовала книгу с восторгом, а ученые свидетельствовали о ее безупречной эрудиции, некоторые специалисты были раздражены, обнаружив, что старые гипотезы отвергаются ...». ^[91] Моммзен опускает большую часть легенд об основании и других рассказов о раннем Риме, потому что он не смог найти независимых свидетельств, подтверждающих их. ^[92] Таким образом, он проигнорировал научную область, которая искала согласованный взгляд, используя только древних писателей. Вместо этого в Römische Geschichte Моммзена представлены только события из сохранившейся литературы, которые можно как-то сравнить с другими известными знаниями, полученными в другом месте, например, из надписей, филологии или археологии..

«[Книга] удивила и шокировала профессиональных ученых своим революционным подходом к туманным истокам Рима, сметая старые легенды о королях и героях, а вместе с ними и тщательно продуманную критическую структуру, выведенную из рассказов Бартольда Нибура, чья репутация великий мастер римской истории был тогда священным. Он заменил критическую работу Нибура гораздо более проницательной критикой и более глубокими выводами ». ^[93]

Разумеется, продолжается работа, направленная на трансформацию поколений современных людей, чтобы понять, что можно законно понять из того, что осталось от древнего мира, включая работы древних историков. Осознавать, как подход древних свидетельств, конечно, входит в задачу. ^[94]

Новый стиль [ править ]

Некоторые ученые не одобряли его тон. «Это действительно была работа политика и журналиста, а также ученого». До написания « Истории» Моммзен участвовал в событиях во время волнений 1848 года в Германии , года общеевропейских восстаний; он работал редактором журнала, посвященного политике. Позже Моммзен стал членом прусского законодательного собрания, а затем и рейхстага . ^[95] Прозрачное сравнение Моммзена античной политики с современной искажает его краткий стиль как журналистский, то есть не соответствующий стандартам, которые должны быть достигнуты профессиональным ученым.

О своем модернистском тоне Моммзен писал: «Я хотел сбросить древних с фантастического пьедестала, на котором они появляются, в реальный мир. Вот почему консул должен был стать бургомистром ». Что касается его пристрастия, Моммзен ответил: «Те, кто пережил исторические события ... видят, что история не пишется и не создается без любви и ненависти». К вызову, который он одобрил политической карьере Юлия ЦезаряМоммзен сослался на коррупцию и дисфункцию шатающейся республики: «Когда правительство не может управлять, оно перестает быть легитимным, и тот, кто имеет власть свергнуть его, имеет также право». Далее он пояснил, заявив, что роль Цезаря следует рассматривать как меньшее из двух зол. Как организм лучше машины «, так всякая несовершенная конституция, дающая место для свободного самоопределения большинства граждан бесконечно [лучше], чем самый гуманный и замечательный абсолютизм; ибо один жив, а другой мертв . " Таким образом, Империя могла бы удерживать дерево без сока. ^[96]

Римские вечеринки [ править ]

«Только в одном важном аспекте, - считают Сондерс и Коллинз, - Моммзен допустил серьезную ошибку». Они отмечают, что «большинство» ученых обвиняют Моммзена в том, что он описал римскую партийную систему времен поздней республики. Они с готовностью признают, что в Сенате доминировали хардкорные «аристократы» или «олигархия», которые также почти монополизировали главные правительственные учреждения, например, консулпосредством семейных связей, брачного союза, богатства или коррупции. О таких «людях можно сказать, что они образовали« партию »в том смысле, что у них было по крайней мере общее мировоззрение - упорный консерватизм». Они тщетно боролись между собой из-за государственных «почестей» и личной жадности, «создавая клики и интриги, которые составляли частную игру». Такое «неправильное управление» Сената подорвало Рим, вызвав длительные несправедливости и несправедливость, которые «вызывали спорадическую, а иногда и массовую и отчаянную оппозицию. Но оппозиция никогда не была организована в партию ... [T] Здесь не было четкой политической традиции, исходящей от Гракхов. через Мариуса к Цезарю ". ^{[97] [98]}

Классик Лили Росс Тейлор рассматривает этот вопрос следующим образом. Цицерон для обозначения этих двух соперничающих политических групп постоянно использовал латинское слово partes [английские «партии»]. Цицерон (106–43) был ключевой фигурой в римской политике, написавшей об этом тома. Для различения этих двух групп он использовал латинские термины optimates для сторонников сенатской знати и populares для элитных сторонников популярных демосов или простых людей. Она указывает на римских историков Саллюстия (86–34) и Ливия (59 г. до н.э. - 17 г. н.э.) для частичного подтверждения, а также на более поздних авторов Плутарха (около 46–120 гг.), Аппиан.(c.95-c.165) и Дио (c.155-c.235), а позже еще Макиавелли (1469-1527). ^[99]

Эти соперничающие политические группы, утверждает профессор Тейлор, были довольно аморфными, как хорошо знал Моммзен. Фактически, когда Моммзен писал свою Romische Geschichte (1854–1856), политические партии в Европе и Америке также были в целом аморфными, будучи сравнительно неорганизованными и несфокусированными, с отсутствием преданности членов и часто без программ. Тем не менее, в 20-м веке современные партии стали лучше организованы с устойчивой политикой, так что их сравнение с Древним Римом становится все более и более слабым. Она описывает Моммзена:

«Теодор Моммзен ... представил партийную политику поздней [Римской] республики с точки зрения борьбы своего времени между либерализмом и реакцией, выигравшей битву в 1848 году . Моммзен отождествил римских оптиматов с ненавистными прусскими юнкерсами и присоединился к нему. с Цезарем против них. Но он полностью осознавал отсутствие принципа или программы среди populares . Он хорошо понимал аморфный характер римских «партий». Партии, которые он знал в Пруссии и в других германских государствах, были почти одинаково аморфными ». ^[100]

Как продолжает профессор Тейлор, с тех пор, как Моммзен написал современные партийные «билеты» и партийные «линии» стали более дисциплинированными, «значение партии претерпело радикальные изменения. Таким образом, термины« оптимальная »и« популярная »вводят в заблуждение. современный читатель. [¶] В последнее время был протест против приписывания партий Риму. Протест зашел слишком далеко ». То есть вышеупомянутые разделения были сильными и определяли политику в течение последнего столетия Римской республики . ^{[100] [101]}

Революции [ править ]

В 1961 году британский историк Эдвард Халлет Карр опубликовал книгу « Что такое история?». , который стал хорошо известен. Здесь Карр предположил, что сама природа написания истории заставит историков в целом открыться своим читателям как «узников», зависящих от контекста своего возраста и культуры. Как следствие, можно добавить, каждое поколение чувствует необходимость переписать историю, чтобы она лучше соответствовала их собственной ситуации, их точке зрения. Чтобы проиллюстрировать здесь свою точку зрения, Карр выбрал в качестве примеров ряд известных историков , среди которых был Теодор Моммзен. ^[102]

Соответственно, Карр сообщает нам, что многотомная работа Моммзена « Römische Geschichte» (Лейпциг, 1854–1856 гг.) Может многое рассказать проницательному современному историку о Германии середины XIX века, в то время как он представляет собой отчет о Древнем Риме. ^{[103] [104] [105]} Важным недавним событием в Германии стал провал революции 1848–1849 годов , а в « Римской истории» Моммзена его повествование о республике завершается революционным появлением сильной государственной исполнительной власти в фигура Юлия Цезаря . Карр предполагает следующее.

"Моммзен проникся чувством необходимости в сильном человеке, чтобы навести порядок, оставленный неспособностью немецкого народа реализовать свои политические устремления; и мы никогда не оценим его историю по ее истинной ценности, пока не поймем, что его хорошо ... Известная идеализация Цезаря является продуктом этого стремления к сильному человеку спасти Германию от разорения и того, что политик-юрист Цицерон , этот неэффективный болтун и скользкий прокрастинатор, ушел прямо с дебатов на Пауликирхе во Франкфурте в 1848 году. " ^[106]

Моммзен не только не стал возражать или опровергать такое наблюдение, но и охотно его признал. Он добавил: «Я хотел сбросить древних с их фантастического пьедестала, на котором они появляются в реальном мире. Вот почему консул должен был стать бургомистром. Возможно, я переборщил, но мое намерение было достаточно здравым». ^{[107] [108]}

Наряду с Карром-он-Моммзен, Карр также подходит к « Истории Греции» Джорджа Грота (1846–1856 гг.) И заявляет, что она также должна раскрыть Англию того периода, а также древнюю Грецию. Таким образом, о книге Грота Карра догадываются.

Грот, просвещенный радикальный банкир, писавший в 1840-х годах, воплотил чаяния растущего и политически прогрессивного британского среднего класса в идеализированной картине афинской демократии, в которой Перикл фигурировал как реформатор бентама , а Афины приобрели империю в припадке Возможно, не будет фантастикой предположить, что игнорирование Гротом проблемы рабства в Афинах отражало неспособность группы, к которой он принадлежал, столкнуться с проблемой нового английского фабричного рабочего класса . ^[109]

«Я не считаю это возмутительным парадоксом, - пишет Карр, - если кто-то скажет, что« История Греции » Гроте может рассказать нам столько же о взглядах английских философских радикалов в 1840-х годах, сколько об афинской демократии в пятом веке. век до нашей эры » ^[110] Проф. Карр считает, что философ Р.Г. Коллингвуд вдохновил его на такое мышление. ^[111]

Робин Коллингвуд , профессор Оксфорда начала 20-го века, работал над созданием философии истории, в которой история останется суверенной дисциплиной. Преследуя этот проект, он всесторонне изучал итальянского философа и историка Бенедетто Кроче (1866–1952). Коллингвуд писал о Кроче в своем эссе 1921 года. ^[112]

«Кроче показывает, как Геродот , Ливий , Тацит , Гроте , Моммзен , Тьерри и другие писали с субъективной точки зрения, писали так, что их личные идеалы и чувства окрашивали всю их работу, а частично фальсифицировали ее. это так, кто написал настоящую историю, историю, не окрашенную точками зрения и идеалами? Ясно, никто ... Историю, чтобы быть, нужно видеть, и должно быть видно кем-то, с чьей-то точки зрения ... . Но это не обвинение против какой-либо конкретной школы историков, это закон нашей природы ». ^[113]

Подводя итог, Эдвард Карр представляет здесь свои интересные разработки относительно теорий, предложенных Бенедетто Кроче и позже поднятых Робином Коллингвудом. Поступая таким образом, Карр не заявляет об ошибочных взглядах или недостатках, присущих Моммзену или другим историкам, которых он упоминает. Скорее, любые такие ошибки и недостатки будут общими для всего написания истории. ^[114] Как утверждает Коллингвуд: «Единственный безопасный способ избежать ошибки - это отказаться от поиска истины». ^[115] Тем не менее, эта линия мысли, а также эти примеры и иллюстрации того, как Германия Моммзена может окрасить его историю Древнего Рима, проливают свет как на процесс, так и на результат.

Цезарь [ править ]

Фигура Юлий Цезарь (100-44) остается спорной среди историков и студентов древнего Рима. ^[116] Моммзен увидел в нем лидера с особым даром организовывать и преобразовывать город-государство, который стал править средиземноморским миром. ^[117] Цезарю противостояла олигархия аристократических семей, оптиматов , которые доминировали в Сенате и почти монополизировали государственные учреждения, которые наживались на коррупции города и эксплуатировали иностранные завоевания. Они заблокировали перемены, которые требовало время, подавляя или поддерживая, иногда с помощью насилия, любого, кто продвигал прогрессивные программы. Хотя состояние было опасно неустойчивым, и город часто арендовали вооруженные толпы, оптиматыопирались на свое наследие римской традиции. ^[118]

Цезарь произошел из сердца этой старой знати, но родился в семье, которая уже объединилась с populares , то есть с теми, кто выступал за конституционные изменения. Следовательно, карьера Цезаря была связана с борьбой за новый порядок, и, упустив возможность на мирных путях, он превратился в военного лидера, чей боевой триумф способствовал политическим изменениям. Тем не менее, обе стороны в этой долгой борьбе имели пеструю историю насилия и коррупции. Моммзен тоже признал и сообщил: «Цезарь-повесель, Цезарь-заговорщик и Цезарь - первооткрыватель абсолютизма последующих веков». ^[119]

Некоторые современные люди придерживаются оптимистичного взгляда на то, что Цезарь сыграл гнусную роль в падении республики , правящий массив институтов которой еще не изжил себя. ^{[120] [121] [122] [123]} Напротив, падение Республики положило начало деспотической Империи, чьи «божественные» правители обладали абсолютной властью. Мнение Юлия Цезаря как злодея, конечно же, разделяли его вооруженные ножами убийцы, большинство из которых также были знати. Также без стыда разделяет это воплощение классической римской политики и литературы Марк Туллий Цицерон (106–43). ^{[124] [125] [126]}По мнению некоторых наблюдателей, после убийства Цезаря Цицерон спас свою довольно неустойчивую карьеру в политике своей громкой позицией в пользу Республики. ^[127] Кроме того, сильные среди противников Цезаря был Марк Порций Катон Uticensis (95-46), который уже давно вел opimates , сторонник республиканской аристократии, против Популяры и , в частности , против Юлия Цезаря. В имперскую эпоху стоик Катон стал символом утраченной республиканской добродетели. ^[128]

Тем не менее даже смертоносные враги могли видеть яркий гений Цезаря; действительно, многие заговорщики были его бенефициарами. ^[129] « Брут , Кассий и другие, которые, подобно Цицерону, присоединились к заговору, действовали не столько из вражды к Цезарю, сколько из желания уничтожить его господство ». ^[130] Заговору тоже не удалось восстановить Республику. ^[131] аристократ Libertas означает очень мало население: люди, армию, или даже наездник ; его убийцы «не смогли уловить реальный пульс республики ». ^[132]

Однако современные люди могут видеть обе стороны вопроса, как историк. Действительно, существует большая разница в контексте, скажем, между американским и немецким историком 1850-х годов, когда в течение 1848 года граждане предпринимали довольно спонтанные, бессвязные усилия по продвижению немецкой политики к свободной и единой стране: она была подавлена. знати. ^{[133] [134]}

Философ Робин Коллингвуд (1889–1943) разработал детальный взгляд на историю, в котором каждый человек исследует прошлое , чтобы создать свое собственное истинное понимание уникального культурного наследия этого человека . Хотя объективность остается решающей для этого процесса, каждый естественным образом извлечет свою внутреннюю истину из вселенной человеческой истины. Это соответствует резким ограничениям способности каждого человека знать все стороны истории. В меньшей степени эти ограничения действуют и на историка. Коллингвуд пишет:

«Это не сводит историю к чему-то произвольному или капризному. Это остается подлинным знанием. Как такое может быть, если мои мысли о Юлии Цезаре отличаются от мыслей Моммзена? Не должен ли кто-то из нас ошибаться? Нет, потому что объект отличается. Мои исторические [ объект] о моем собственном прошлом, а не о прошлом Моммзена. Моммзен и я разделяем очень много вещей, и во многих отношениях мы разделяем общее прошлое, но поскольку мы разные люди и представители разных культур и разных поколения, у нас разное прошлое ... Наши взгляды на Юлия Цезаря должны отличаться, возможно, немного, но ощутимо. Это различие не произвольно, поскольку я могу видеть - или должен быть способен видеть - что на его месте помимо (еще раз) вопросов об ошибках, я должен был прийти к его выводам ". ^[135]

Современный историк Древнего Рима повторяет грубое, текущее мнение ученых об этой великой и противоречивой фигуре, завершая свою хорошо известную биографию Юлия Цезаря: «Когда они убили его, его убийцы не осознавали, что они устранили лучших и самых противоречивых людей. самый дальновидный ум своего класса ». ^{[136] [137] [138]}

Комментарий II [ править ]

4-й том [ править ]

Моммзен упомянул о будущей публикации четвертого тома о Римской империи. В связи с огромной популярностью его первых трех, в течение многих десятилетий существовал значительный интерес и ожидания относительно появления этого четвертого тома. Однако при жизни Моммзена его не было. Следовательно, этот недостающий четвертый том заставил многих ученых задуматься о причинах «почему бы и нет». Одновременно такие размышления подсказывали, где должен был находиться Теодор Моммзен среди портретной галереи историков XIX века и современной эпохи.

По поводу того, почему «Моммзен не смог продолжить свою историю после падения республики», Карр писал: «Во время его активной карьеры проблема того, что произошло после того, как власть пришел к власти, еще не была актуальной. Ничто не вдохновляло Моммзена. спроецировать эту проблему обратно на римскую сцену, и история империи осталась ненаписанной ». ^{[106] [139]}

Проницательность [ править ]

Благодаря экспертным знаниям Моммзена во многих областях исследований он «знает это как очевидец, потому что ... такое совершенное понимание [ставит его] в положение современника. [Таким образом, он чувствует] уверенность, которую он не может объяснить, как суждение государственного деятеля или проницательного делового человека, который формирует свое мнение с помощью процессов, которые он не пытается анализировать ». ^{[140] [141]}

Не следуя «гаданию» Нибура, манера Моммзена ставит вопрос о том, можно ли использовать дискретную и контролируемую «интерстициальную проекцию», защищенную путем тщательного наблюдения за результатами постфактум . Обязательно ли при его использовании жертвуются претензии на «объективность»? Называемая интуицией, основанной на учености, практикующие такие методы уязвимы перед едкими вызовами целостности своей науки. Признание таких недугов может также включать оценку задействованных навыков и качества результата. ^[142]

Хвала [ править ]

Работа Моммзена продолжает привлекать изысканную и популярную читательскую аудиторию. Во введении Сондерс и Коллинз выражают свое восхищение Моммзеном и его вкладом в изучение древнеримской истории:

«Теодор Моммзен (1817–1903) был величайшим классическим историком своего века или нашего. Его единственным соперником в любом столетии был Эдвард Гиббон , чья монументальная« История упадка и падения Римской империи » скорее дополняет, чем конкурирует с превосходным описанием Моммзена. Римской республики ". ^[143]

Одна энциклопедическая справка резюмирует: «Будучи столь же великим, как антиквар, юрист, политический и социальный историк, Моммзен [не имел] соперников. Он сочетал силу подробного исследования с исключительной способностью к смелым обобщениям ...». ^[144] Об истории Рима универсальный историк Арнольд Дж. Тойнби пишет: «Моммзен написал великую книгу, которая, несомненно, всегда будет считаться шедевром западной исторической литературы». ^[145] Г.П. Гуч дает нам эти комментарии, оценивая историю Моммзена.: «Его уверенность в прикосновении, его разностороннее знание, его пульсирующая жизненная сила и венецианский колорит его портретов оставили неизгладимое впечатление на каждого читателя». «Это было гениальное и страстное творение молодого человека, и оно так же свежо и актуально сегодня, как и тогда, когда оно было написано». ^[146]

Нобелевская премия 1902 г. [ править ]

В 1902 году профессор Теодор Моммзен стал вторым человеком, удостоенным Нобелевской премии по литературе , учрежденной годом ранее. Это мировое признание было дано ему с «особой ссылкой» на Römische Geschichte ( Историю Рима ). Награда назвала его «величайшим из ныне живущих мастеров искусства исторического письма». ^[147]

Премия была вручена спустя почти пятьдесят лет после первого появления работы. Премия также была присуждена в последний год жизни автора (1817–1903). На данный момент это единственный раз, когда Нобелевская премия по литературе была вручена историку как таковому . ^[148] Тем не менее, литературная Нобель с тех пор была присуждена философу (1950) с упоминанием «интеллектуальной истории», ^[149] и лидеру военного времени (1953) за речи и сочинения, включая «историю текущих событий». " ^[150] плюс Нобелевская премия памяти была присуждена за две" экономические истории "(1993). ^[151] Тем не менее, многотомная « История Рима» Моммзена остается в особом Нобелевском классе.

Британская энциклопедия 1911 года , хорошо известная, но, тем не менее, «источник безжалостной критики», резюмирует: «Не менее великий, чем антиквар, юрист, политический и социальный историк, Моммзен дожил до того времени, когда среди изучающих римскую историю у него были ученики. последователи, критики, но не соперники. Он объединил силу кропотливого исследования с исключительной способностью к смелым обобщениям и способностью прослеживать влияние мысли на политическую и социальную жизнь ». ^[152]

Британский историк Г.П. Гуч , писавший в 1913 году, через одиннадцать лет после Нобелевской премии Моммзена, дает нам такую ​​оценку его Römisches Geschichte : «Его уверенность в прикосновении, его многостороннее знание, его пульсирующая жизненная сила и венецианский колорит его портретов оставили неизгладимое впечатление на каждого читателя ». «Это было гениальное и страстное творение молодого человека, и оно так же свежо и актуально сегодня, как и тогда, когда оно было написано». ^[153] Об истории Рима другой британский историк Арнольд Дж. Тойнби в 1934 году написал в начале своей собственной 12-томной всемирной истории : «Моммзен написал великую книгу [ Römisches Geschichte], который, безусловно, всегда будет считаться одним из шедевров западной исторической литературы » ^[154].

См. Также [ править ]

• Теодор Моммзен
• История Рима
• Бартольд Георг Нибур
• Упадок и падение Римской империи

Ссылки [ править ]

Внешние ссылки [ править ]

• История Рима, книга I в Project Gutenberg

• История Рима, Книга II в Project Gutenberg

• История Рима, Книга III в Project Gutenberg

• История Рима, Книга IV в Project Gutenberg

• История Рима, Книга V в Project Gutenberg
• Römische Geschichte , на немецком языке