Левантинизация — термин, используемый в различных контекстах для описания неевропейских культурных влияний на землях бывшей Османской империи . Этот термин часто несет в себе негативный оттенок. Доцент Корнеллского университета Дебора Старр использует этот термин, чтобы описать страх перед переменами в израильской культуре во время наплыва евреев-мизрахи в 1950-х годах. [1] В других контекстах этот термин иногда использовался в антиисламском контексте для предполагаемого «культурного загрязнения» европейских ценностей «дегенеративным левантийским влиянием». [2]
Шринивас Аравамудан описывает это как «стратегическую деформацию репрезентативных механизмов ориентализма». Аравамудан пишет, что «левантинизация указывает на то, что свободу действий можно найти во многих обличьях и формах, иногда внутри самого ориентализма». [3]
Письма леди Мэри Уортли Монтегю из Леванта были написаны известным историческим личностям, таким как леди Мар , аббат Конти и Александр Поуп , когда ее муж служил послом в Константинополе в начале 18 века. Ее письма были впервые опубликованы в 1763 году.
Ученые утверждают, что Монтегю усложняет концепции «евроцентризма и авторитаризма», подчеркнутые Эдвардом Саидом , и бросает вызов бинарной концепции восточной и западной культур. Аравамудан утверждает, что левантизация Монтегю, как он это называет, «демонстрирует двойственность и податливость ориенталистских топологий». [4]
Согласно анализу писем, проведенному Аравамуданом, Монтегю пишет, исходя из «светской антропологической позиции по отношению к культурам», что, по его словам, является особенностью постренессансных ценностей, которые игнорируют «произвольные нормы, лежащие в основе культурного значения и идентичности». Аравамудан говорит, что эта точка зрения, с которой Монтегю составляла свои письма, «заменяет существующую предвзятость простого этноцентризма в пользу культуры наблюдателя эклектичным релятивизмом». Арвамудан считает, что в основе этого лежит собственное ощущение отчуждения автора от родной культуры. [5]
Еще в середине 1930-х годов опасения по поводу потери еврейского характера уступили место кампании против так называемой левантизации Тель- Авива . На 25-й годовщине основания города в 1934 году Хайим Нахман Бялик сказал: «Нашему Тель-Авиву грозит большая опасность того, что он станет левантийским городом, как и другие прибрежные города». В том же году Меир Дизенгоф сказал, что «он превращается в шумный город, дикий левантийский город, как будто его жители не были правнуками предков, чьи ноги стояли на горе Синай, и как будто общественность Тель-Авивана не совсем еврейская и цивилизованный». Не все жители разделяли эти опасения, некоторые ссылались на примеры Берлина и Варшавы, европейских городов, где процветал антисемитизм, как на плохие примеры для подражания. [6]