Гу́ннский язы́к — вымерший язык гуннов. Известен по отдельным словам в греческой, латинской или китайской передаче. С XVIII века бытует гипотеза, относящая гуннский язык к тюркским языкам (Жозеф де Гинь). Со временем в гуннах стали подчеркивать угорский (М. И. Артамонов) и иранский компонент (С. А. Плетнева). Однозначно ираноязычными были белые гунны. Данные палеогенетики (редкая гаплогруппа Q) позволили предположить, что гуннский язык мог относиться к «вымершей лингвистической группе». К настоящему времени научно доказанной гипотезы о происхождении этого языка не существует. Существуют различные взгляды на то, к какой языковой семье его относить. Предположительно, этот язык мог быть алтайским, уральским, енисейским (А. П. Дульзон), монгольским (Ж. Дегинь)[1] или тюркским[2][3].
По мнению О. А. Мудрака, слова из древнекитайских источников, атрибутированные как «гуннские», являются похожими на слова из булгарской подгруппы тюркских языков[4].
Язык европейских гуннов известен только по личным именам их вождей, и по трём словам явно «сатемного» индоевропейского происхождения в латинской передаче: medos (медовуха), kamos (напиток из ячменя) и strava (поминальное пиршество). По мнению О. Менхен-Хельфена, якобы «гуннское» слово «strava» на самом деле попало в работы древних историков (Иордана и Приска Панийского) от информантов, говоривших на языке, близком к праславянскому.
Гуннские имена: Руа; Эсла; Аттила, Бледа; Эскам; Крека; Басих, Курсих; Берих; Зеркон; Хелхал; Эллак; Эрнак; Эмнетзур и Ултзиндур.
Существование письменности у гуннов возможно (на что, в частности, есть указания у Приска Панийского), но на данный момент памятники этой письменности неизвестны.