Иконология (от др.-греч. εικών — картина, и λόγος — учение) — творческий метод изучения искусства и «область знания, раскрывающая художественный смысл изображения, значение художественных форм в контексте определённого исторического типа искусства, направления, течения, стиля». Иконология пользуется данными иконографии — предписаниями того, как надлежит изображать те или иные сюжеты, но, в отличие от иконографии, «воссоздаёт литературными средствами „сценарий“ художественного произведения во всей полноте и целостности»[1].
Термин впервые появился в заголовке сочинения Чезаре Рипы «Иконология» (1593). Иконологическую методику успешно использовал страсбургский учёный Аби Варбург, в 1892 году, в докторской диссертации, посвящённой двум полотнам Боттичелли — Рождение Венеры и Примавера (1892). Иконологический анализ он впервые продемонстрировал на Десятом Международном конгрессе историков искусства в Риме (1912), описывая свою методику работы над фресками, изображающими месяцы года во дворце Скифанойя в Ферраре. Благодаря этому Варбург сумел истолковать астрологическое содержание и сложную символику этой настенной росписи.
Иконографический анализ начал широко применяться учениками и сотрудниками Варбурга, так называемой Варбургской школой. Важную роль в распространении иконологических идей сыграла Библиотека Варбурга. В декабре 1933 года фонды «Библиотеки Варбурга», насчитывавшие 60 000 томов по различным областям знания, усилиями его друзей и учеников, были спасены от нацистов и переправлены из Гамбурга в Лондон. К 1944 году библиотека Варбурга официально стала частью Университетской библиотеки Лондона как «Институт Варбурга». Она была включена в Институт искусства Курто при Лондонском университете. Учениками и последователями Варбурга были сотрудники «Института Варбурга» в Лондоне: Рудольф Виттковер, Эдгар Винд, Фриц Заксль, Энтони Блант, Отто Курц[2].
Дальнейшее развитие иконология получила благодаря американскому учёному немецкого происхождения Эрвину Панофскому. Панофский соотносил произведения изобразительного искусства с литературными текстами, не всегда имеющими непосредственное отношение к данному произведению, чем вызывал жёсткую критику со стороны академических искусствоведов. Недоброжелатели шутили, Панофский превратил искусствоведение в «гуманитарную науку» и конкретное произведение искусства его интересует лишь постольку, поскольку оно иллюстрирует тексты Священного писания, а Библия ему интересна «лишь в той мере, в какой её текст напоминает сюжеты „Метаморфоз“ Овидия»[3].