Мурома


Му́ромафинно-угорское племя, которое с середины I тысячелетия нашей эры жило в нижнем течении Оки в окрестностях города Муром[1]. В «Повести временных лет» упоминается как неславянское и живущее у впадения Оки в Волгу[2].

Памятники археологии: грунтовые могильники, селища, Чаадаевское городище. Племя занималось сельским хозяйством, охотой, ремёслами. К XII веку было ассимилировано восточными славянами на начальном этапе формирования русского этноса[3]. Дискуссионным в науке является вопрос о происхождении муромы[3]. Вымерший муромский язык, судя по названиям притоков нижней Клязьмы, был близок мерянскому[4].

Название города Мурома упоминается в скандинавских сагах XIII века как др.-сканд. Móramar. Судя по фонетическим закономерностям волжско-финских языков, эта форма зафиксировала более древнее состояние слова, чем др.-рус. Муромъ. По тем же причинам, упомянутое в «Повести временных лет» слово мурома скорее всего является древнерусским образованием от названия города. Древнейшую форму этнонима — *morama — В. С. Кулешов сравнивает с названием племени меря, которое, по его мнению, заимствовано из балтийского источника.[5]

По мнению исследователя субстратной топонимии О. В. Смирнова, название племени мурома может рассматриваться как результат лабиализации (выявленной в муромской гидронимии) корневого гласного в этнониме меря[4]. С этой точкой зрения согласен В. В. Напольских, который выводит общее самоназвание мерян, муромы и марийцев *mari из праиндоир. *marya- «юноша, член молодёжного воинского союза». Часть -ma может быть суффиксом или аналогом фин. maa «земля»[6].

«Повесть о водворении христианства в Муроме» (XVI век) предлагает народную этимологию: «создание града им стены каменны и мрамарны, и оттого нарицается Муром»[7]. Энциклопедический Лексикон Брокгауза и Эфрона переводит слово мурома по-русски «люди на суше», умалчивая, из какого именно финно-угорского языка происходит это слово.

Малочисленная выборка из Подболотьевского могильника свидетельствует, что скуловой диаметр муромы, как и мордвы, превышал славянские серии региона, а уплощённость лица была даже большей, чем у цнинской мордвы[8].