Рáбби Мéир (прозвище ивр. ר׳ מאיר — «просвещающий»; на иуд.-арам. Негорáи נהוראי, урождённый Мéаша מיאשה, Мóисе, Моисéй, родился около 110, умер около 165 года в Азии, в Лидии) — еврейский законоучитель, расцвет деятельности которого относится к эпохе после Адриановой войны (132—135 годы)[1]. Переписчик и толкователь священных книг, поэт, автор пословиц и баснописец; считается «отцом Мишны»[1].
Был одним из тех немногих мишнаитских учёных, которые с одинаковым искусством владели галахой (законодательство) и агадой (мораль). Агада приписывает рабби Меиру чудотворство посредством изречения «Боже Меира, услышь меня»[2]; некоторые отождествляют его с рабби Меиром-«чудотворцем» (בעל הנס), гробница которого сохранилась в Тверии, где набожные евреи паломничают и жертвуют много денег в его память[1].
Место его рождения неизвестно. Предположение Греца[3], что Меир происходит из Малой Азии, не доказано. Согласно одному преданию, он происходит из семьи прозелитов[4] и является потомком императора Нерона, о котором было распространено сказание, что он не был убит в Риме, но бежал на Восток, где перешёл в иудейство.[1]
Имя Меира, собственно, было Моисей (в народном произношении Моисе или Меаша, др.-евр. מיאשה), но его прозвали Меиром, что значит «освещающий» (или по-арамейски Негораи, др.-евр. נהודאי), так как он отличался необычайной проницательностью и искусной диалектикой[1].
Учился он сначала у р. Акибы. Но благодаря своей объективности Меир примкнул к школе р. Исмаила, который по своему методу изучения закона представлял систему, отличную от системы р. Акибы. Впоследствии он вернулся к р. Акибе и сделался его любимым учеником. Меир был ещё очень молод, когда р. Акиба хотел дать ему раввинскую ординацию, но встретил противодействие со стороны коллег. Молодость Меира, его своеобразный характер, полнейшая духовная независимость заставили р. Акибу отказаться от его рукоположения.[1]
Меир имел также смелость поддерживать отношения с отвергнутым всеми Элишей бен-Абуя, прозванным «Ахером», и даже учиться у него. Меир во всех отношениях был прямой противоположностью Элиши бен-Абуя. Он не принимал ничего не подвергая критике, и был в высшей степени скромен и вёл прямо святой образ жизни.[1]