Анато́лий Васи́льевич Ста́ростин (22 мая 1919, Москва — 30 ноября 1980, там же) — российский переводчик поэзии и прозы, полиглот.
Родился в Москве, во 2-ом Хвостовом переулке. Родители — Василий Григорьевич Старостин и Настасья Ивановна Краснова — выходцы из подмосковных крестьян. Со школьных лет самостоятельно учил языки. Окончил исторический факультет МГУ в июне 1941 г. Студентом преподавал, на испанском языке, историю в школе для испанских детей.
Во время войны работал в отделении ТАСС на Дальнем Востоке, в Хабаровске: используя своё знание многих языков, занимался радиоперехватом.
После войны был научным редактором в Издательстве иностранной литературы (1946—1952), с 1952 по 1960 год — старшим редактором в Гослитиздате (редакция литератур народов СССР), где в 1957 году его назначили редактором романа Бориса Пастернака "Доктор Живаго[1], и он активно, но безуспешно добивался публикации романа. С 1960 по 1978 год вёл семинары по художественному переводу (с таджикского, азербайджанского, молдавского) в Литературном институте им. А. М. Горького, работая при этом старшим контрольным редактором в Издательстве литературы на иностранных языках (впоследствии «Прогресс»), затем там же — заведующим португальской редакцией (до 1978 года).
Начал печататься с 1953 года. Вступил в Союз писателей СССР в 1978 году. Переводил таких корифеев восточной литературы, как Физули («Лейли и Меджнун»), Саади («Гулистан»), Атаи, Насими, Омар Хайям, Алишер Навои и др.; оставил переводы с языков народов СССР (Галактион Табидзе, Давид Гофштейн), с испанского (Рубен Дарио, Хуан Валера), с английского (Уолт Уитмен).
«…поскольку перевод классической поэзии Востока до сих пор, можно сказать, находится в стадии экспериментальной, разработка неведомых нашему читателю поэтических текстов, сделанных А. В. Старостиным „по целине“, прямо с подлинника, без помощи подстрочника, имеет своё научное и литературное значение», — пишет в отзыве на его переводы редактор-составитель многих поэтических изданий Н. В. Банников[2]. Разбирая перевод романа «Пепита Хименес» Хуана Валеры, он отмечает, что для этой работы «необходим гибкий, богатый словарь, соединяющий умозрительные элементы с земным и конкретным. Нужна несколько зыбкая, как бы чуть расплавленная и изящная фраза, передающая духовную настроенность родовой интеллигенции ХIХ столетия. Нужен немалый такт, чтобы удержаться от излишней выспренности в передаче психологических чуть старомодных пассажей. Всё это есть, — заключает он, — в переводе А. В. Старостина…твой взгляд нигде не спотыкается ни на языковом диссонансе, ни на обыкновенном огрехе. Это очень ровная по отделке, добротная работа»[3].