Тюльпанома́ния (нидерл. tulpenmanie, также tulpomanie, tulpenwoede, tulpengekte, bollengekte, bollenrazernij) — кратковременный всплеск ажиотажного спроса на луковицы тюльпанов в Нидерландах в 1636—1637 годы. Цены на тюльпаны редких пестролепестных сортов достигли тысячи гульденов за луковицу ещё в 1620-е годы, но вплоть до середины 1630-х годов такие луковицы перепродавались в узком кругу цветоводов и состоятельных знатоков. Летом 1636 года в доходную фьючерсную торговлю тюльпанами включились непрофессиональные спекулянты. За полгода ажиотажных торгов цены на луковицы редких сортов многократно выросли, а в ноябре 1636 года начался спекулятивный рост цен и на простые, доступные сорта. В феврале 1637 года перегретый рынок рухнул, начались многолетние тяжбы между продавцами и покупателями ничем не обеспеченных тюльпановых контрактов. В кругу участников тюльпаномании возник кризис доверия, в обществе надолго установилась атмосфера неприятия азартных биржевых игр. Современники-моралисты единодушно осудили тюльпаноманию как крайнее проявление ничем не сдерживаемого стяжательства.
Уже в 1650-е годы предание о разгуле тюльпановых спекуляций превратилось в миф, имеющий мало общего с историей. В традиционной версии событий Иоганна Бекмана (1790-е годы), основанной на полемических «Беседах Вармондта и Гаргудта» (1637), тюльпаномания — первый в истории Нового времени биржевой пузырь. В популярном изложении Чарльза Маккея («Наиболее распространённые заблуждения и безумства толпы», 1841), некритически воспринятом экономистами XX века, тюльпаномания — полномасштабный экономический кризис, который надолго подорвал экономику Нидерландов. Историки и экономисты начала XXI века опровергли это мнение: крах тюльпаномании не замедлил экономического роста Нидерландов, страна «кризиса» не заметила, тюльпановый промысел продолжил развитие и со временем стал важной отраслью национальной экономики. В науке сосуществуют различные объяснения произошедшего; восстановить действительные причины, размах и последствия тюльпаномании непротиворечивым образом невозможно из-за скудности и неполноты подлинных исторических свидетельств. Исследователи сходятся лишь в том, что зимой 1636—1637 годов в Голландии произошло нечто чрезвычайное, не имевшее до того аналогов в истории[2].