Кланы в Центральной Азии - это политические сети, основанные на региональной и племенной лояльности. Кланы часто контролируют определенные правительственные ведомства, хотя между лояльностью клана и членством в правительственных учреждениях существует определенная взаимосвязь. [1] Народы Средней Азии идентифицировали себя по своим кланам до российской экспансии в 19 веке. После распада СССР неформальные соглашения между кланами были единственным средством стабилизации новых республик. Этническая идентичность вступила в игру лишь в 1980-х годах во время гласности . [2]Влияние кланов в новейшей истории Центральной Азии проистекает из огромного значения, которое они имели в прошлом. Более слабые государства Центральной Азии полагались на социальную значимость кланов для обеспечения своей собственной легитимности посредством пактов и неформальных соглашений. Эти пакты гарантируют, что кланы имеют неформальный доступ к власти и ресурсам, и позволили кланам стать центральными игроками в постсоветской политике [3]
История
В то время как царский колониализм обычно оставлял кланы Средней Азии в покое, Ленин заявил в 1918 году, что большевики модернизируют регион и превратят его народы в «советские нации». Но обширная коммунистическая бюрократия советского партийного государства часто не обеспечивала обещанных социальных и экономических благ, а самобытность, созданная Советским Союзом (этнонациональная или коммунистическая), пустила лишь самые мелкие корни в Средней Азии. По иронии судьбы, советские институты, предназначенные для уничтожения кланов, на самом деле сделали их сильнее. Коллективная и «национальная» политика 1920-х и 1930-х годов была направлена на то, чтобы модернизировать кланы, превратив бродячих пастухов в оседлых советских подданных и подавив старые клановые связи с новыми и более крупными «национальными» идентичностями, такими как кыргызы , туркмены или казахи . Однако члены клана адаптировались и выжили. Они также научились использовать советскую политику позитивных действий в отношении титульных национальностей в качестве каналов для продвижения родственников в советской системе. Более того, в течение трех десятилетий правления Никиты Хрущева и Леонида Брежнева Москва относительно мало вмешивалась в центральноазиатскую политику республиканского уровня, и как крупные, так и мелкие кланы могли поддерживать свои сети за счет ресурсов советского государства. [4]
После смерти Брежнева в 1982 году упадок советского режима принес в Центральную Азию новую нестабильность. С 1984 по 1988 год Москва провела массовые чистки господствующих кланов в Узбекистане и Киргизии . Михаил Горбачев поставил большую часть этнически русских кадров из Москвы на большинство позиций экономической и политической власти. В общей сложности его попытки встряхнуть традиционную систему власти привели к тюремному заключению примерно 30 000 лидеров Центральной Азии. Но более глубокая тенденция, развязанная горбачевской перестройкой, подорвала власть партии-государства. Кланы вновь заявили о себе, ухватившись за возможность координировать свои действия против Москвы и показать, что они больше не будут оставаться спокойными под ее тяжелой рукой. В Кыргызстане и Узбекистане клановые элиты заключили неформальные договоры, чтобы вернуть себе власть. Они использовали этнические беспорядки и беспорядки 1989–1990 годов, чтобы лишить легитимности назначенцев Горбачева и выдвинуть своих собственных кандидатов на высокий пост первого секретаря республики, что в двух словах стало тем, как Акаев и Каримов впервые пришли к власти. [4]
Клановая принадлежность
Клан - это неформальная сеть идентичности, основанная на родственных связях и распространенная в полусовременных обществах. В таких обществах идентичности, встроенные в неформальные сети, такие как кланы, сильнее, чем официально институционализированные этнонациональные и религиозные идентичности. [5] Там, где клановые сети являются мощными социальными субъектами, они сдерживают этнонациональные или религиозные конфликты и способствуют социальной стабильности. Кроме того, там, где кланы являются такими влиятельными социальными акторами, они также играют роль в политике перехода, переговоров и конфликтов на элитном уровне. В отличие от клиентелизма , кланы представляют собой целые сети или сети отношений, горизонтальных и вертикальных, которые остаются связанными узами идентичности по мере того, как экономическая необходимость патронажа растет и падает. Хотя кланы часто базируются на региональном уровне, поскольку локализм помогает поддерживать связи, они зависят от генеалогических или родственных отношений, которые заменяют миграцию, язык или религию. [6]
Кланы включают как членов элиты, так и неэлитных членов на разных уровнях общества и государства. Клановые элиты - это те, кто обладает властью и часто деньгами, которые благодаря рождению и достижениям имеют статус и известность в клане. Клановые элиты могут быть губернаторами регионов и председателями колхозов , если клан является сильным, или просто старейшинами деревень в менее могущественном клане. В любом случае элиты нормативно и рационально связаны с благополучием своей клановой сети. Они предоставляют своим сетям политические, социальные и экономические возможности и полагаются на их лояльность и уважение для сохранения своего статуса. [6] Особые связи и повторяющиеся взаимодействия, характерные для кланов, укрепляют доверие и чувство взаимности, позволяя вовлеченным людям заключать контракты, которые продлеваются с течением времени. Неформальные связи и сети клановой жизни снижают высокие транзакционные издержки заключения сделок в среде, где безличные институты слабы или отсутствуют, а устойчивые ожидания сформировать сложно. Фактически кланы служат альтернативой формальным рыночным институтам и официальной бюрократии. [4]
По мнению ученых, размер кланов может варьироваться от 2 000 до 20 000 человек в группе. В то время как совет старейшин все еще управляет кланом в сельской местности, в городских условиях к нему присоединяется элита. Элита нуждается в поддержке своей сети, чтобы поддерживать свой статус, защищать свою группу и получать выгоды в рамках политической и экономической системы. Неэлите нужны старшие члены клана, чтобы найти работу, получить доступ к учебным заведениям, вести бизнес на базаре, получить ссуду или закупить товары. [3]
Данные по трем странам Центральной Азии - Узбекистану, Кыргызстану и Таджикистану - предполагают, что клановая идентичность более важна, чем этнонациональность и религия, и является критически важной переменной в понимании стабильности и конфликта. [6]
Казахстан
Кыргызстан
Кыргызы обычно относятся к своему историческому племени или клану. Киргизы используют традиционное слово руу , а также русский термин « род» или « клан» . Оба они ссылаются на название клана, которое определяет их родственную сеть, расположенную в деревне или группе деревень и коллективов. Помимо крови, жители связаны обширными брачными узами и, таким образом, являются фиктивными членами одного клана. [6]
Есть три «крыла» или группы кланов, которые контролируют правительство Кыргызстана : Онг или «правые», Соль или «левые» и Ичкилик.
- В Соль, который базируется на севере и западе Кыргызстана, семь кланов, в том числе клан Сарыбагыш и клан Бугуу, который контролировал Киргизскую ССР до Великой чистки 1930-х годов. Кыргызские политические лидеры происходят из клана Сарыбагыш со времен Иосифа Сталина . В 1990 году клан использовал свое влияние для того, чтобы Аскар Акаев стал секретарем Коммунистической партии Кыргызстана вместо южанина Абсамата Масалиева. До « тюльпановой революции» 2005 года клан Сарыбагыша контролировал министерства финансов, внутренних дел, иностранных дел, государственной безопасности и администрацию президента. [7]
- Группа Онг состоит из одного клана, адыгин, базирующегося на юге.
- Ичкилик также является южной группировкой, но в ее состав входят не этнические киргизы.
Узбекистан
Узбеки часто ассоциируют клан с мафией и поэтому неохотно называют свою локальную сеть кланом. Узбеки говорят о своей жезле (менее емкий русский термин), уруг или авлод . Они считают, что не только свою деревню, в которой большинство жителей каким-то образом связаны кровью или фиктивным родством, но обычно несколько соседних деревень, связанных брачными союзами, являются частью этого клана. [6]
Самый могущественный клан в Узбекистане - клан Самарканда , который традиционно контролировал Министерство внутренних дел; Президент Узбекистана Ислам Каримов был членом самаркандского клана, который базируется в Самарканде , Бухаре , Джизаке и Навои и является союзником более слабого клана Джизаков . Ташкентский клан , который контролирует Службу национальной безопасности (СНБ), в союзе с кланом Ферганского (иногда считаются тем же кланом), и кланом Хорезма , который основан в Хорезме и на юге Каракалпакстана . Ташкентский клан базируется в Ташкенте, а также в Фергане , Андижане и Намангане через свой союз. [1] [8] [9]
Таджикистан
Подробные данные о клановости в Таджикистане отсутствуют. Однако таджики также используют термин клан . Таджикский режим публично осудил политическое влияние кланов. Однако клановые разделения часто возникают на региональном и субрегиональном уровнях, когда советский режим переместил целые клановые деревни Гарми, Памир и Бадахшаны в южно-центральный Таджикистан в 1950-х и 1960-х годах. [6] Таджикистан был втянут в кровавую гражданскую войну из-за срыва пакта между кланами. Очередной пакт положил конец конфликту, и при поддержке России страна смогла установить новое правление. В настоящее время власть принадлежит клану меньшинства, но полностью зависит от поддержки России.
Клановая политика и конфликт
С 1991 года сами жители Центральной Азии неоднократно вслух беспокоились о коррупции и дестабилизации, посеянной кланновой политикой («клановой политикой»). В более слабых государствах Центральной Азии клан приобретает все большее политическое значение, потому что бюрократия не может адекватно обеспечивать потребности общества, а формальные институты не имеют легитимации. После распада СССР неформальные соглашения между кланами были единственным средством стабилизации новых республик. Помимо возможного наличия внешних угроз, которые могут заставить изолированные группы сотрудничать друг с другом, и определенного равновесия между более важными кланами, важным условием, позволяющим заключать такие неформальные соглашения, было определение лидера, способного на посредничество интересов всех кланов. Как только они вступают в силу, соглашения между кланами обеспечивают устойчивость государства до тех пор, пока последнее защищает интересы клана. [3]
В условиях большой экономической нестабильности кланы становятся сильными конкурентами государства, и, будучи более эффективными в удовлетворении потребностей своих членов, кланы становятся более могущественными и влиятельными, чем государственные институты. Чтобы удовлетворить все запросы своих членов, кланы должны вычитать из государства постоянно растущее количество ресурсов. Действуя неформально, конкурирующие кланы будут делить между собой центральные государственные учреждения и ресурсы. Результатом является режим, который лучше всего можно было бы назвать клановой гегемонией. Хотя такой режим вряд ли будет демократией, он не будет и классическим авторитарным политическим порядком. [4] В настоящее время клановые элиты выбирают президента (все пять государств Центральной Азии являются президентскими республиками ), который должен быть омбудсменом в интересах кланов. Эти клановые элиты могут быть губернаторами регионов и председателями колхозов (колхозов) или просто старейшинами села. Практически вся власть сосредоточена в руках президента или его приближенных. Таким образом, через фигуру президента элита может контролировать большую часть природных ресурсов и активов страны и определять государственную политику. [3]
Исследования постсоветских переходных периодов обычно интерпретировали конфликты через призму этнических и религиозных конфликтов.
Рекомендации
- ^ a b Изменения в военной политике Узбекистана после андижанских событий [ постоянная мертвая ссылка ] Институт Центральной Азии и Кавказа и Программа исследований Шелкового пути
- ^ Преодоление независимости: растущие факторы конфликта в Ферганской долине [ постоянная мертвая ссылка ] Университет Индианы
- ^ a b c d Чеккарелли, Алессандра (15 августа 2007 г.). «Кланы, политика и организованная преступность в Центральной Азии». Тенденции организованной преступности . 10 (3): 19–36. DOI : 10.1007 / s12117-007-9011-Z .
- ^ а б в г Коллинз, Кэтлин (июль 2002 г.). «Кланы, пакты и политика в Центральной Азии» . Журнал демократии . 13 : 137–152 - через проект MUSE.
- ^ Геллнер, Эрнест (1983). Нации и национализм . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
- ^ а б в г д е Коллинз, Кэтлин (январь 2003 г.). «Политическая роль кланов в Центральной Азии». Сравнительная политика . 35 : 171–19.
- ↑ Беспорядки в Кыргызстане связаны с соперничеством кланов. Архивировано 9 апреля 2007 г. в Wayback Machine EurasiaNet.
- ^ Asia Times
- ^ Воинствующий ислам в Центральной Азии: Дело Исламского движения Узбекистан Архивированных 2006-09-06 в Wayback Machine из Калифорнийского университета в Беркли