В физике и космологии математическая гипотеза вселенной ( MUH ), также известная как абсолютная теория ансамбля и струогония (от математической структуры , латинское: struō), представляет собой умозрительную « теорию всего » (TOE), предложенную космологом Максом Тегмарком . [1] [2]
MUH Тегмарка: Наша внешняя физическая реальность представляет собой математическую структуру . [3] То есть физическая вселенная не просто описывается математикой, но и является математикой (в частности, математической структурой ). Математическое существование равно физическому существованию, и все структуры, которые существуют математически, также существуют и физически. Наблюдатели, включая людей, представляют собой «самосознающие подструктуры (SAS)». В любой математической структуре, достаточно сложной, чтобы содержать такие подструктуры, они «будут субъективно воспринимать себя существующими в физически« реальном »мире». [4]
Теорию можно считать формой пифагорейства или платонизма , поскольку она предполагает существование математических сущностей; форма математического монизма в том смысле, что он отрицает существование чего-либо, кроме математических объектов; и формальное выражение онтического структурного реализма .
Тегмарк утверждает, что гипотеза не имеет свободных параметров и не исключается наблюдениями. Таким образом, рассуждает он, Бритва Оккама предпочитает ее другим теориям всего . Тегмарк также рассматривает возможность дополнения MUH вторым предположением, гипотезой вычислимой вселенной ( CUH ), которая гласит, что математическая структура, являющаяся нашей внешней физической реальностью, определяется вычислимыми функциями . [5]
MUH связан с категоризацией Тегмарком четырех уровней мультивселенной . [6] Эта категоризация устанавливает вложенную иерархию растущего разнообразия, в которой миры соответствуют разным наборам начальных условий (уровень 1), физическим константам (уровень 2), квантовым ветвям (уровень 3) и совершенно разным уравнениям или математическим структурам (уровень 4).
Андреас Альбрехт из Имперского колледжа в Лондоне назвал это «провокационным» решением одной из центральных проблем, стоящих перед физикой. Хотя он «не осмелился бы» зайти так далеко, чтобы сказать, что верит в это, он отметил, что «на самом деле довольно сложно построить теорию, в которой все, что мы видим, — это все, что есть». [7]