Антитринитари́зм (от лат. anti «против» + trinitas «троица») — общее название течений в христианстве, основанных на вере в Единого Бога и отвергающих концепцию «триединства Бога» (Троицу)[1][2][3]. Другими словами, сторонники антитринитаризма («антитринитарии» или «унитарии») не принимают тринитарный догмат о трёх «неслиянных и равноправных» личностях (лицах, ипостасях) Бога — Отце, Сыне и Святом Духе. Первоначальная формулировка этого догмата была утверждена на Первом Никейском соборе (325 год), позднее, в дополненном виде, догмат известен как Никео-Цареградский Символ веры (451 год).
Тринитарный догмат признаётся подавляющим большинством современных христианских конфессий. Начиная с IV века антитринитарные направления (арианство, унитарианство и другие) жестоко преследовались церковными и светскими властями как ереси[2]; в результате всех этих гонений распространённость антитринитарных взглядов среди христиан невелика. Среди известных христиан-антитринитариев — Исаак Ньютон, Мигель Сервет, Джон Локк, Джон Мильтон, Уильям Пенн, Томас Джефферсон, Генри Уодсворт Лонгфелло, Джозеф Пристли, Давид Рикардо, Каспар Бекеш, Эдвард Григ, Ральф Эмерсон, Лев Толстой, Лайнус Полинг, Джером Дэвид Сэлинджер[4]. Общее число антитринитариев среди христиан составляет примерно 36—37 млн.
Антитринитарные течения в христианстве никогда не имели единого вероучения (как, впрочем, и тринитарные), их объединяет только неприятие тринитарного догмата. Все антитринитарии-христиане почитают Иисуса Христа и Новый Завет[1][5], но не признают троичность Бога и считают доктрину Троицы произвольным и противоречивым искажением изначального христианства (см. их аргументацию). В других авраамических религиях — иудаизме и исламе — аналоги христианского догмата о Троице отсутствуют.
Сущность Иисуса из Галилеи, цель его миссии, его отношение к Богу — эти вопросы дискутировались в христианской среде на самом раннем этапе распространения новой религии в Римской империи. Проповедь христианства вовлекла в общину людей с самыми разными взглядами и обычаями, и они, сознательно или бессознательно, пытались применить к новой религии привычные представления; вероятно, поэтому указанные вопросы обсуждались в связи с другими: совпадает ли христианский Бог-Отец с Богом Ветхого Завета или это разные божества, и кому следует молиться — одному из этих богов или Иисусу[6][7][8].