Птомаи́ны (от греч. πτώμα — труп), или тру́пные я́ды — термин, использовавшийся для обозначения биогенных диаминов, получающихся в результате гнилостных процессов — частичного разложения белка и декарбоксилирования его аминокислот. Основные птомаины — путресцин и кадаверин, а также спермидин, спермин и нейрин. Имеют характерный «сладковатый» (типичный трупный) запах. Однако острая токсичность птомаинов (в опытах на крысах) сравнительно невелика: путресцин — 2000 мг/кг, кадаверин — 2000 мг/кг, спермидин и спермин — 600 мг/кг; токсичность нейрина выше — 30 мг/кг.
Ранее «трупным ядом» называли гипотетическое вещество, действию которого приписывали смертельные заболевания лиц, вскрывающих трупы (так, например, герой повести И. С. Тургенева «Отцы и дети» Евгений Базаров умирает, заразившись тифом при вскрытии умершего крестьянина); по современным представлениям, причина этих заболеваний — заражение патогенными микроорганизмами.
До становления токсикологии термин «птомаин» использовали, подразумевая суммарное впечатление от неприятного запаха падали (вызываемого, в частности, некоторыми аминами — продуктами микробного разложения белков) и опасности отравления — от трупов можно было инфицироваться, животные, съевшие такое мясо, могли отравиться.
В XIX веке итальянский химик Франческо Сельми из Болоньи ввел название «птомаин» (от греческого ptōma, «падение, упавшее тело, труп») для алкалоидов, обнаруженных в разлагающихся животных и растительных веществах, особенно путресцина и кадаверина.[1]
Существенный вклад в изучение птомаинов внёс в конце XIX века Людвиг Бригер; его сочинение «Ueber Ptomaine» (в трёх частях: Ueber Ptomaine, Берлин, 1885; Weitere Untersuchungen über Ptomaine, Берлин, 1885; Untersuchungen über Ptomaine, Берлин, 1886) представляет свод учения ο птомаинах в том виде, в каком оно просуществовало несколько десятилетий практически без изменений[2][3].
В словаре Брокгауза и Ефрона (устаревшая точка зрения, не соответствующая современным представлениям):