Гимн (др.-греч. ὕμνος) — песня, восхваляющая и прославляющая кого-либо или что-либо (первоначально — божество[1]).
Слово не имеет ясной этимологии. Античность связывала его с глаголом ткать (др.-греч. ὑφαίνω), понимая гимн как «сотканную» песнь. В те времена всякое произнесение слов метафорически понимали как ткацкий процесс, как соединение слов в речевую «ткань». Но фактов греческого языка недостаточно для объяснения этимологии слова «гимн». П. Шантрен возводит его происхождение к догреческим или негреческим истокам, ссылаясь на такие слова, как дифирамб, элегия, лин, являющиеся негреческими по происхождению, которые указывают на разные виды ритмически произносимых текстов, в дальнейшем переходящих в песнь.
В индийской поэзии гимны к богам являются не только древнейшим памятником художественного слова вообще, но занимают огромное место и в литературе позднейших эпох — как санскритской, так и на средне- и новоиндийских языках (так наз. «стотра»); место богов в буддийской литературе заменяет, разумеется, Будда, в джайнской литературе — Джины, в поэзии позднейших магометанских мистиков — образ единого божества.
Не меньшее значение имеют гимны в древних литературах средиземноморского культурного круга: египетские и вавилонские гимны к богам поражают иногда яркостью образов и эмоциональным подъёмом. По тематике и стилю к вавилонским гимнам близки древнееврейские гимны к Яхве, частью собранные в Псалтыри, частью разбросанные по другим (повествовательным) книгам Библии.
На Ближнем Востоке арабская литература в отношении распространения и значения гимнической поэзии сильно контрастирует с персидской. Религиозная лирика у арабов вообще развивалась слабо. Только в XIII в., в эпоху экономического и политического упадка и падения светской культуры, большую известность получает гимн-касыда Бусири в честь Мухаммеда («Бурда» — «Плащ Пророка») и мистические суфийские гимны Омара ибн-аль-Фарида.
Несравненно богаче и художественнее гимны персидских суфиев. Эти гимны (лучшие — Джалаледдина Руми, XIII в.), проникнутые пантеистической символикой, экстатическими и эротическими мотивами, исполняются на радениях дервишей. Суфийский символизм окрасил с XII в. и всю светскую персидскую (потом и турецкую) лирику, так что обыкновенно нельзя провести границы между простой любовной песнью и мистико-пантеистическим гимном (напр. у Хафиза, Саади и др.).