«Ча́стная жизнь» — советский художественный фильм, снятый в 1982 году режиссёром Юлием Райзманом на киностудии «Мосфильм». Главную роль исполняет Михаил Ульянов.
Предпоследняя картина Юлия Райзмана. Один из девяти советских фильмов, номинированных на премию «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке». На 39-м Венецианском кинофестивале Михаил Ульянов удостоился специального приза жюри за исполнение главной роли.
Два производственных предприятия реорганизовали в одно, и бывший директор одного из них, Сергей Никитич Абрикосов (Михаил Ульянов), должен уйти на пенсию. Абрикосов олицетворяет сталинский тип руководителя: он целиком посвящает себя работе, именно работа является смыслом его жизни. Жёсткий и требовательный, он живёт в ритме своей молодости, когда он был выдвинут на должность директора и в 20 лет получил первый орден.
Теперь, выйдя на пенсию, Абрикосов обнаруживает, что вне работы не может найти себе места в жизни. И в семье, как оказалось, тоже не всё благополучно. Сын — полная ему противоположность, не имеет серьёзных устремлений в жизни, предпочитает учёбе праздность и развлечения. С женой (Ия Саввина) у Сергея Никитича нет общих интересов: она уважает его, но между ними нет духовной близости. У дочери от первого брака тоже свои неразрешимые семейные проблемы.
После сообщения о назначении своего преемника, кандидатуру которого он счел недостойной, Абрикосов отправляется в министерство, где узнает о подготовке для него предложения о назначении на новую должность. Финал фильма остаётся открытым и заканчивается сценой: Абрикосова по телефону вызывают в министерство. Стоя перед зеркалом, он завязывает галстук, и его движения замедляются — он задумывается о чём-то своём. Киновед Нея Зоркая, анализируя финал, полагала, что, скорее всего, Абрикосов осознал, что всю свою жизнь он потратил на какие-то бесполезные и напрасные вещи, разрушавшие его день за днём[1]. Михаил Ульянов же предположил, что в любом исходе «это будет другой человек, человек, переживший трагическую перестройку своего внутреннего мира»[2].
Разве мало людей попали в такое положение, когда рухнула система? Одни сориентировались, приноровились, другие — их много — не были готовы к переменам. Солидные люди, благополучные, хорошие работники… И никому не нужны. Трагедия невостребованности! Но это не социальная и не только российская, а общечеловеческая трагедия.