Мода́льность (от лат. modus — мера, этимологически восходит к слову modus, которое, возможно, является переводом др.-греч. τρόπος — способ, образ, манера; нем. Modalität, англ. modality, фр. modalité) в музыке — принцип лада, центральной категорией которого является звукоряд.[1]
Под модальными ладами чаще всего подразумевают октавные старинные лады греков (ионийский, дорийский, фригийский, лидийский, миксолидийский, эолийский и локрийский) и/или церковные тоны богослужебной монодии католиков. Словосочетание «модальная гармония» относят к многоголосной модальной музыке. В отношении любой модальной музыки ранее было принято говорить, что она написана «в ладах» (подразумевается — в старинных ладах), в советском музыкознании — «в ладах народной музыки», также называвшихся «натуральными».
Модальный лад в теоретически чистой форме статичен. В отличие от тонального лада, его невозможно экспонировать в пределах первых трёх-четырёх звуков/созвучий. Он развёртывается постепенно через обход ступеней и осмысливается ретроспективно[2] в пределах целой пьесы или хотя бы одного, «законченного» отдела формы. На практике обновление гармонии совершается за счёт метаболы, то есть перемены рода (главным образом, через сопоставление диатоники и хроматики) и/или перемены звукоряда — путём транспозиции или без неё (ощущается смена остова лада)[3], а также путём смены характерных для данного модального лада мелодических формул (в некоторых родах музыки такие формулы именуются «попевками»). Теоретически мелодия может быть окончена на любой ступени модального лада, практически же набор возможных заключительных тонов (по крайней мере, в cantus planus) ограничен.
Как принцип лада модальность (опора на звукоряд) не противоречит тональности (опора на центр — тонику — и понятие периферии, соотнесённой с этим центром). Модальность и тональность — два некоррелятивных принципа музыкального лада. Из этой предпосылки следует, что модальная музыка может содержать сколько угодно «тяготений», а тональная музыка — сколько угодно модализмов. Например, в многоголосной итальянской музыке позднего Возрождения и раннего барокко присутствуют одновременно и модальные и тональные черты, вплоть до полного «процентного» равновесия обоих фундаментальных принципов.