Вторая современность — это фраза, придуманная немецким социологом Ульрихом Беком , и это его слово для периода после современности .
Там, где модерн разрушил аграрное общество в пользу индустриального общества , вторая модерность трансформирует индустриальное общество в новое и более рефлексивное сетевое или информационное общество ( He 2012 , 111 и 215).
Вторая современность отмечена новым осознанием рисков — рисков для всех форм жизни, растений, животных и человека — созданных самими успехами современности в решении проблемы человеческого дефицита ( Кэрриер и Нордманн, 2011 , 449). Системы, которые ранее, казалось, обеспечивали защиту от рисков, как природных, так и социальных, все чаще признаются создающими новые антропогенные риски в глобальном масштабе как побочный продукт их функционирования ( He 2012 , 147). Такие системы становятся частью проблемы, а не решением. Модернизация и информационные достижения сами по себе создают новые социальные опасности, такие как киберпреступность (He 2012, 69), в то время как научные достижения открывают новые области, такие как клонирование или генетическая модификация ., когда решения обязательно принимаются без надлежащей способности оценивать долгосрочные последствия ( Аллан, Адам и Картер, 1999 , xii–ii).
Признавая новые дилеммы, созданные этой рефлексивной модернизацией , Бек предложил новую «космополитическую реальную политику» для преодоления трудностей мира, в котором национальные интересы больше не могут эффективно продвигаться только на национальном уровне ( Beck 2006 , 173).
Вторая современность также была связана [ необходимо уточнение ] с так называемым обществом знаний , отмеченным плюрализацией различных типов знаний ( Кэрриер и Нордманн, 2011 , 439 и 448). В частности, для него характерны риски, зависящие от знаний — неопределенности, создаваемые самим информационным миром ( Harding 2008 , 55–58).
Возникли различные формы сопротивления второй современности, среди них, например, евроскептицизм ( Марчетти, Видович 2010 , 171).