Фредерик А. де Армас - литературовед, критик и писатель, который в настоящее время является заслуженным профессором гуманитарных наук Эндрю Меллона в Чикагском университете .
Фредерик А. де Армас родился в Гаване, Куба, 9 февраля 1945 года. Он учился в начальной школе в Ла Саль, а когда его родители переехали во Францию, он пошел в школу-интернат в Ле Рози в Швейцарии.
После того, как его семья потеряла свое имущество в результате кубинской революции , он переехал в Соединенные Штаты. [1] Де Армас имеет докторскую степень. получил степень бакалавра сравнительной литературы в Университете Северной Каролины в Чапел-Хилл (1969) и преподавал в Государственном университете Луизианы (1969–1988), Государственном университете Пенсильвании (где он был профессором испанской и сравнительной литературы Эдвина Эрла Спаркса ) (1988–2000 гг.) ) и был приглашенным профессором в Университете Дьюка (1994).
С 2000 года он работал в Чикагском университете, где занимал должность почетного профессора Эндрю Меллона на кафедрах романских языков и литературы и сравнительной литературы. Осенью 2021 года ему было присвоено звание Заслуженного профессора службы Роберта О. Андерсона . Он занимал должность заведующего кафедрой романских языков и литературы (2006–2009; 2010–2012). Кроме того, он был вице-президентом и президентом Общества Сервантеса Америки (2003–2009); и президент AISO Asociacion Internacional Siglo de Oro (2015-2017).
Публикации Де Армаса сосредоточены на ранней современной испанской литературе и культуре, часто в сравнительной перспективе. Его интересы включают политику астрологии, магию и герметическую традицию, экфрасис , вербальную и визуальную культуру и т. Д. [2] Его ранние книги демонстрируют интерес к взаимосвязи между мифологией и литературой, между классикой и произведениями Золотого века Испании . Среди них: «Невидимая госпожа: аспекты феминизма и фантазии в золотом веке» (1976), в которой содержатся одни из самых ранних дискуссий о прото-феминизме в ранней современной Испании [3], и «Возвращение Астреи: астрально-имперский миф». в Кальдероне(1986), которое является одним из первых исследований, которые подходят к Кальдерону с исторической точки зрения, и на него также глубоко повлияли работы Института Варбурга . [4] Например, он интерпретирует фигуру Цирцеи в одной из пьес Кальдерона как критику политики министра Филиппа IV , графа-герцога Оливареса. [5] С другой стороны, Астрея во многих случаях является фигурой, восхваляющей режим. Его интерес к Театру Золотого Века привел к тому, что он опубликовал несколько сборников книг: «Принц в башне: восприятие« La vida es sueño »» (1993), « Небесные тела: царства« La Estrella de Sevilla »» (1996) иЗолотой век, пересеченный звездами: миф и испанская комедия (1998).
Одним из его основных интересов на протяжении всей его карьеры были отношения между вербальным и визуальным в ранней современной испанской литературе и итальянском искусстве. В последние годы эта тема стала центральной в его исследованиях, о чем свидетельствует книга « Сервантес, Рафаэль и классика» (Кембридж, 1998). В этом исследовании основное внимание уделяется самой известной трагедии Сервантеса , «Нумансия» , и показано, как она вовлечена в диалог с античными авторами Греции и Рима, особенно через интерпретации античности, представленные художником Рафаэлем . За этой книгой последовали сборники « Написание для глаз в золотой век Испании» (2004 г.) и « Экфрасис в эпоху Сервантеса».(2005). Во введении к этому последнему сборнику он устанавливает типологию экфрасиса , включая определения для аллюзионного, коллекционистского, описательного, драматического, интерполированного, повествовательного, формообразующего и завуалированного экфрасиса, а также мета-экфрасиса и ур-экфрасиса. Он применяет эти термины в своей книге « Донкихотские фрески». Сервантес и итальянское искусство (Торонто, 2006).
После написания книги о Сервантесе и итальянском искусстве он был соредактором двух сборников, посвященных испанскому театру Золотого века. Первый, посвященный трагедии, называется Hacia la tragedia: Lecturas para un nuevo milenio (Мадрид, 2008 г.); а второй, посвященный конкретному писателю, называется Calderón: del manuscrito a la escena (2011). В то же время он продолжает работать над «Сервантесом», опубликовав отредактированный том « Овидий в эпоху Сервантеса» (2010). Его последняя книга « Дон Кихот среди сарацинов: столкновения цивилизаций и литературных жанров» (2011) была удостоена награды PROSE в литературе Американской ассоциации издателей, почетное упоминание (2011). [6] Книга имеет двойную направленность. Первое связано сстолкновение цивилизаций и спрашивает: Почему Дон Кихот мирно живет среди сарацинов? Вторая связана с Дон Кихотом как «имперским» средством ассимиляции или разрушения литературных жанров.
Примерно с 2008 года Де Армас стал все больше интересоваться культурными и литературными произведениями материнской стороны своей семьи, публикуя эссе об Ане Гальдос, Доминго А. Гальдосе и Бенито Пересе Гальдосе . [7] Он также начал публиковать художественную литературу, продолжая работать над литературой и культурой ранней современной Испании. Действие его романа « Эль-абра-дель-Юмури» происходит на Кубе в течение последних трех месяцев 1958 года, незадолго до падения Фульхенсио Батисты и триумфа кубинской революции.. В нем рассказывается о жизни пяти женщин, большинство из которых принадлежат к высшей буржуазии, и о том, как они справляются с политическими и социальными потрясениями, а также об опасностях серийного убийцы, охотящегося на состоятельных женщин. По мнению некоторых критиков, роман сочетает в себе две совершенно разные тенденции: социальный роман, вдохновленный Бенито Пересом Гальдосом , и магический реализм, воплощенный Алехо Карпентье . [8] Его второй роман « Sinfonía Salvaje» включает в себя некоторых из тех же женщин, что и в его первом романе , но, действие которого происходит во второй половине 1959 года, эти персонажи теперь озабочены социальными и политическими изменениями, вызванными революцией. Эти изменения воплощены в трансвестите.и в убеждении, что некоторые революционеры выглядят как волки, таким образом поддерживая веру в оборотня [9]