Термин loco parentis , что на латыни означает «вместо родителя», [1] относится к юридической ответственности лица или организации за выполнение некоторых функций и обязанностей родителя .
Первоначально полученная из английского общего права , доктрина применяется в двух отдельных областях права. Во-первых, он предоставляет образовательным учреждениям, таким как колледжи и школы, право действовать в интересах своих учащихся , хотя и не допускает того, что можно было бы считать нарушением гражданских свобод учащихся . [2] Во-вторых, эта доктрина может позволить небиологическому родителю осуществлять юридические права и обязанности биологического родителя, если они позиционируют себя как родитель. [3]
Доктрина in loco parentis отличается от доктрины parens patriae , доктрины психологического родителя и усыновления . [4]
Школа Чидла Халма , первоначально известная как Манчестерские школы кладовщиков и клерков для детей-сирот, образованная в 1855 году, приняла своим девизом in loco parentis задолго до принятия первого в мире закона о государственном образовании - Закона о начальном образовании 1870 года . [5]
Первое серьезное ограничение на это появилось в деле Верховного суда США по делу Совета по образованию штата Западная Вирджиния против Барнетта (1943 г.), в котором суд постановил, что студентов нельзя заставлять приветствовать американский флаг . [6] Более заметные изменения произошли в 1960-х и 1970-х годах в таких делах, как Тинкер против Независимого школьного округа Де-Мойна (1969 г.), когда Верховный суд постановил, что «поведение учащегося в классе или вне его, которое для любая причина, связанная со временем, местом или типом поведения, существенно мешает работе в классе или связана с существенными беспорядками или вмешательством в права других, конечно, не защищена конституционной гарантией свободы слова .«Речь взрослых также ограничена ограничениями «время, место и способ», и поэтому такие ограничения не зависят от школ, действующих вместо родителей» [7] .
В деле Тинкер против Независимого школьного округа Де-Мойна (1969 г.) Верховный суд постановил, что для того, чтобы школьные чиновники оправдывали цензуру речи, они «должны быть в состоянии показать, что [их] действия были вызваны чем-то большим, чем простое желание избежать дискомфорт и неприятность, которые всегда сопровождают непопулярную точку зрения», что позволяет школам запрещать поведение, которое «существенно и существенно мешает требованиям соответствующей дисциплины в работе школы». Суд установил, что действия Тинкеров в нарукавных повязках не вызвали сбоев, и постановил, что их деятельность представляет собой охраняемую Конституцией символическую речь.