Historikerstreit ( немецкий: [hɪstoːʁɪkɐˌʃtʁaɪt] , «спор историков») [1] был спор в конце 1980 - х годов в Западной Германии между консервативными и лево-центристских ученых и других представителей интеллигенции о том , как включить нацистскую Германию и Холокост в Немецкая историография и, в более общем плане, представление немецкого народа о себе. [2]
Позиция консервативных интеллектуалов во главе с Эрнстом Нольте заключалась в том, что Холокост не был чем-то уникальным, и поэтому немцы не должны нести никакого особого бремени вины за « окончательное решение еврейского вопроса ». [3] [4] Нольте утверждал, что нет никакой моральной разницы между преступлениями Советского Союза и нацистской Германии, и что нацисты действовали так же, опасаясь того, что Советский Союз может сделать с Германией. [5] Точно так же консервативный историк Андреас Хиллгрубер утверждал, что не было никакой моральной разницы между политикой союзников в отношении Германии в 1944–1945 годах и геноцидом против евреев. [5] Другие утверждали, что память о нацистской эпохе не может быть «нормализована» и быть источником национальной гордости, [6] и что она перекликается с нацистской пропагандой . [7]
Дебаты привлекли большое внимание средств массовой информации в Западной Германии, с ее участниками часто давая интервью телевидения и написания обзорных штук в газетах. Он снова ненадолго вспыхнул в 2000 году, когда Нольте, один из его ведущих деятелей, был удостоен премии Конрада Аденауэра в области науки. [8]
Задний план
Сразу после Второй мировой войны в интеллектуальных кругах возникли интенсивные дебаты о том, как интерпретировать нацистскую Германию, спорная дискуссия, которая продолжается и сегодня. Два наиболее горячо обсуждаемых вопроса заключались в том, был ли нацизм в какой-то мере частью «немецкого национального характера» и какую ответственность, если таковая имеется, несет немецкий народ за преступления нацизма. Различные историки, не принадлежащие к Германии, непосредственно в послевоенную эпоху, такие как А.Д. П. Тейлор и сэр Льюис Нэмир , утверждали, что нацизм был кульминацией немецкой истории и что подавляющее большинство немцев несут ответственность за нацистские преступления. Различные оценки нацизма были распространены среди марксистов , которые настаивали на экономических аспектах нацизма и воспринимали его как кульминацию капиталистического кризиса, и среди либералов , которые подчеркивали личную роль и ответственность Гитлера и обходили более серьезную проблему отношения простые немецкие люди к режиму. [9] Таким образом, в Западной Германии большинство историков занимали решительную оборонительную позицию. По оценке Герхарда Риттера и других, нацизм был тоталитарным движением, которое представляло собой только работу небольшой преступной клики [ необходима цитата ] ; Немцы стали жертвами нацизма, и нацистская эпоха стала переломным моментом в истории Германии.
Начиная с 1960-х годов эта оценка оспаривалась молодыми немецкими историками. Фриц Фишер утверждал, что концепция немецкой истории Sonderweg рассматривает нацизм как результат развития немецкого общества. В конце 1960-х - начале 1970-х годов возникла функционалистская школа историографии; его сторонники утверждали, что немецкие чиновники среднего и низшего звена не просто подчинялись приказам и политике, но активно участвовали в выработке политики, которая привела к Холокосту. Таким образом, функционалисты перекладывают вину за Холокост на более широкий круг. Многим немецким историкам правого толка не нравились последствия концепции Зондервега и школы функционализма; они , как правило , отождествляется с левой и структурализма и были замечены правыми как уничижительное по отношению к Германии [ править ] .
К середине 1980-х немецкие историки правого толка начали думать, что с 1945 года прошло достаточно времени и, таким образом, настало время для немецкой нации снова начать праздновать большую часть своей истории [ необходима цитата ] . Признаком изменившегося настроения стала церемония в Битбурге в мае 1985 года, когда президент США Рональд Рейган и канцлер Западной Германии Гельмут Коль почтили память немецких погибших в войне, похороненных в Битбурге, в том числе похороненных там эсэсовцев, что широко рассматривалось как знак того, что память о нацистском прошлом была «нормализована» (то есть о том, что нацистский период был «нормальным», и поэтому немцы не должны чувствовать себя виноватыми). [10] Президент Рейган оправдал возложение венка в честь всех немцев, похороненных в Битбурге, погибших в боях за Гитлера, включая эсэсовцев, и свой первоначальный отказ посетить концлагерь Берген-Бельзен тем, что эсэсовцы похоронили в Битбурге были такими же жертвами Гитлера, как евреи, убитые СС, и что «они [немцы] просто испытывают чувство вины, которое им навязывают, и я просто думаю, что в этом нет необходимости». [11] Церемония в Битбурге и высказывания Рейгана о необходимости покончить с немецким «чувством вины» за нацистское прошлое были широко истолкованы немецкими консерваторами как начало «нормализации» памяти о Третьем рейхе. [12] Статья Михаэля Штюрмера 1986 года «Земля без истории» поставила под сомнение отсутствие у Германии позитивной истории, которой можно было бы гордиться. [13] Положение Штюрмера как советника и спичрайтера канцлера Коля усилило споры. [14] В то же время многим немецким историкам левого толка не нравилось то, что они считали националистическим тоном правительства Коля.
Стал центральным вопросом Проект , который вызвал гнев многих на левой стороне , и которые Historikerstreit , [15] состояла из двух предложенных музеев празднующих современной немецкой истории, который будет построен в Западном Берлине и Бонне . Многие из левых участников Historikerstreit утверждали, что музей был призван «реабилитировать» немецкое прошлое, и утверждали, что существует связь между предлагаемым музеем, правительством и взглядами таких историков, как Михаэль Штюрмер , Эрнст Нольте. , и Андреас Хиллгрубер . В октябре 1986 года Ханс Моммзен написал, что утверждение Штюрмера о том, что тот, кто контролирует прошлое, также контролирует будущее, его работа в качестве соредактора газеты Frankfurter Allgemeine Zeitung, которая публиковала статьи Эрнста Нольте и Иоахима Феста, отрицающие «сингулярность». "Холокоста - и его работа в качестве советника канцлера Коля должна вызвать" беспокойство "у историков. [16]
Обзор
Участников
С одной стороны, были философ и историк Эрнст Нольте , журналист Иоахим Фест и историки Андреас Хиллгрубер , Клаус Хильдебранд , Райнер Зительманн , Хаген Шульце и Михаэль Штюрмер . Им противостояли философ Юрген Хабермас и историки Ханс-Ульрих Велер , Юрген Коцка , Ганс Моммзен , Мартин Бросзат , Генрих Август Винклер , Эберхард Якель и Вольфганг Моммзен . Карл Дитрих Брахер и Ричард Левенталь выступали за некоторый компромисс; они заявили, что сравнение различных тоталитарных систем является разумным интеллектуальным упражнением, но они настаивали на том, что Холокост не следует сравнивать с другими геноцидами. [ необходима цитата ]
вопросы
Взгляды Эрнста Нольте и Юргена Хабермаса были в центре дискуссии, которая велась почти исключительно посредством статей и писем в редакцию газет Die Zeit и Frankfurter Allgemeine Zeitung . Люди в Западной Германии с интересом следили за дебатами. Дебаты отличались резким и агрессивным тоном, участники часто участвовали в атаках ad hominem . [17] В книге Хиллгрубера 1986 года « Zweierlei Untergang» («Два вида крушения: разгром германского рейха и конец европейского еврейства») он посетовал на массовое изгнание этнических немцев из Чехословакии и Польши в конце мировой войны. II и сравнил страдания Heimatvertriebene («изгнанных из своей родины») со страданиями жертв Холокоста. Хиллгрубер не поддерживал Нольте, но полемика по поводу Zweierlei Untergang стала связана с взглядами Нольте, когда Хабермас и Велер охарактеризовали обоих как консерваторов, пытающихся минимизировать нацистские преступления.
В центре дискуссии стояли четыре вопроса:
- Были ли преступления нацистской Германии исключительно злом, или другие преступления, такие как преступления Иосифа Сталина в Советском Союзе , были сопоставимыми? Были ли другие геноциды сопоставимы с Холокостом? Многие ученые полагали, что такие сравнения упрощают Холокост. Другие утверждали, что Холокост лучше всего понимать в контексте других преступлений.
- Прошла ли германская история «особым путем» ( Sonderweg ), неизбежно ведущим к нацизму ?
- Были ли преступления нацистов реакцией на советские преступления при Сталине?
- Должен ли немецкий народ нести особое бремя вины за преступления нацистов, или новые поколения немцев могут найти в своей истории источники гордости?
Непосредственный фон
«Между мифом и ревизионизмом»
В 1980 году газета Frankfurter Allgemeine Zeitung опубликовала фельетон «Между мифом и ревизионизмом: Третий рейх в перспективе 1980-х годов», в котором Нольте обрисовал многие из тех идей, которые позже появились в его эссе 1986 года «Прошлое, которого не будет. Уходите" . Эссе «Между мифом и ревизионизмом» было также опубликовано на английском языке в 1985 году англо-немецким историком Х. В. Кохом в книге « Аспекты третьего рейха », где оно было неправильно объявлено как эссе, написанное для « Аспекты третьего рейха» . Это была версия 1985 года «Между мифом и ревизионизмом», которую заметил Хабермас и упомянул в своем эссе «О контроле над ущербом».
По словам Нолти в книге «Между мифом и ревизионизмом», во время промышленной революции в Британии шок от замены старой ремесленной экономики индустриальной механизированной экономикой привел к тому, что различные радикалы начали отстаивать то, что Нолти называет «терапией уничтожения» в качестве метода лечения. решение социальных проблем. [18] По мнению Нольте, корни коммунизма можно проследить до радикалов 18 и 19 веков, таких как Томас Спенс , Джон Грей, Уильям Бенбоу, Бронтер О'Брайан и Франсуа-Ноэль Бабеф . [19] Нольте утверждал, что Французская революция положила начало практике «группового уничтожения» как государственной политики, но только после Русской революции теория «терапии уничтожения» достигла своего логического завершения и кульминации. [20] Он утверждает, что большая часть европейских левых считала, что социальные проблемы вызваны «больными» социальными группами, и искала «аннигиляционную терапию» как решение, что, естественно, привело к красному террору и Ежовщине в Советском Союзе. [21] Нольте предполагает, что правые отражали левых, с «терапией уничтожения», которую пропагандировали такие фигуры, как Джон Робисон , Огюстен Баррюэль и Жозеф де Местр ; Мальтузианство и прусская стратегия полного уничтожения врагов во время наполеоновских войн также указывают на источники и влияние национал-социализма. [22] В конечном счете, с точки зрения Нольте, Холокост был просто «копией» коммунистической «терапии уничтожения», хотя и более ужасной и отвратительной, чем «оригинал». [23]
Битбургский спор
В 1984 году канцлер Западной Германии Гельмут Коль пригласил президента США Рональда Рейгана отметить 40-ю годовщину окончания Второй мировой войны в Европе, посетив поминальную службу на военном кладбище в Битбурге. [24] Рейган принял предложение, не зная, что члены Ваффен-СС были похоронены на кладбище Битбург, и когда об этом было сообщено в начале 1985 года, многие американцы призвали Рейгана отменить запланированный визит в Битбург на том основании, что это было оскорбительно для Президент США возложил мемориальный венок в честь эсэсовцев, погибших в боях за Гитлера. [24] Коль настаивал на том, что, если Рейган пренебрежет церемонией Битбурга, это станет концом его поста канцлера, заявив, что большинство немцев сочтут это оскорбительным. [24] Рейган заявил, что те солдаты Ваффен-СС, которые погибли, сражаясь за Гитлера, были такими же жертвами Гитлера, как и евреи, истребленные в лагерях смерти. [25] Рейган утверждал, что установка мемориального венка в честь жертв эсэсовцев, похороненных на кладбище Битбург, ничем не отличалась от установки мемориала в лагере смерти Освенцим для СС, и евреи, убитые СС, в равной степени были жертвами Гитлера. . Эта неуклюжая попытка уменьшить ущерб, нанесенный связям с общественностью, только усилила полемику, поскольку как группы ветеранов, так и еврейские группы в Соединенных Штатах были категорически против того, чтобы Рейган присутствовал на церемонии Битбурга. [26] Рейган также отказался от посещения концентрационного лагеря, чтобы сбалансировать посещение Битбургского кладбища, заявив, что немцы «испытывают чувство вины, которое им навязывают, и я просто думаю, что в этом нет необходимости». [26] Франко-румынский переживший Холокост и писатель Эли Визель опубликовал публичное письмо Рейгану, в котором сказал: «Это место, господин президент, не ваше место. Ваше место среди жертв СС». [26] После письма Визеля, которое помогло сформировать оппозицию в Соединенных Штатах к службе Битбурга, Рейган и Коль очень неохотно согласились посетить концлагерь Берген-Бельзен, чтобы почтить память погибших там, хотя и Рейган, и Коль поехали. Они настаивают на том, что визит в Берген-Бельзен не должен вызывать у немцев «чувства вины» за нацистское прошлое. [26]
Церемония Битбурга широко интерпретировалась в Германии как начало «нормализации» нацистского прошлого, а именно точки зрения, согласно которой у немцев была «нормальная» история, которая не вызывает стыда или вины, а вместо этого вызывает гордость за то, что они немцы. [10] Христианско-демократический политик и ветеран Второй мировой войны Альфред Дреггер в публичном письме, опубликованном 20 апреля 1985 г. и адресованном группе из 53 сенаторов США, выступающих против службы Битбургов, заявил, что отказ Рейгана посетить службу в Битбурге будет оскорбление как самого себя, так и своего брата, который был убит в боях с Красной Армией в 1945 году. [27] Дреггер заявил, что гордится тем, что служил в Вермахте и сражался с Красной Армией в Силезии в 1945 году, настаивая на том, что он и его брат сражался во Второй мировой войне, пытаясь спасти Европу от коммунизма. [27] Наконец, Дреггер связал войну нацистской Германии против Советского Союза с холодной войной, утверждая, что все люди, похороненные в Битбурге, кем бы они ни были в Вермахте или Ваффен-СС, погибли, благородно и честно сражаясь против Советского Союза. Союз, который был таким же противником в 1985 году, как и в 1945 году. [27] Поднимая точку зрения, позднее высказанную Андреасом Хиллгрубером , Дреггер подчеркнул зверства Красной Армии против немецкого гражданского населения в 1945 году, настаивая на том, что он и все остальные служили на Немецкая сторона на Восточном фронте вела «благородную» борьбу за защиту немецкого гражданского населения от Красной Армии. [27] Дреггер назвал Гитлера и его режим небольшой преступной кликой, не имеющей ничего общего с благородной и благородной войной, которую вел Вермахт для «защиты» Германии от Красной Армии, утверждая, что сражения и кампании по защите немецкого гражданского населения от Красная Армия была эпизодом в Германии, достойным величайшего восхищения, и его следует почтить памятью Рейгана, посетившего поминальную службу в Битбурге. [27]
В разгар разногласий 8 мая 1985 года Коль и Рейган посетили Битбургское кладбище и возложили мемориальные венки в честь всех похороненных там солдат Вермахта и Ваффен-СС. [24] Американский историк Фриц Стерн писал, что Коль и Рейган участвовали в «символической политике» с церемонией Битбурга, чтобы предположить, что память о нацистском прошлом должна быть в определенной степени изгнана с идеей почтить память тех, кто погиб, сражаясь в битвах. Ваффен-СС как жертвы Гитлера, но вместо этого огромная полемика, вызванная церемонией Битбурга, показала, что нацистское прошлое не может быть «нормализовано», как они того хотели. [24] В тот же день, что и церемония Битбурга, президент Западной Германии Рихард фон Вайцзекер произнес речь в Бонне, которая была «косвенным упреком» церемонии Битбурга, где он заявил, что евреи, уничтоженные во время Холокоста, были гораздо более жертвами Гитлера. чем те немцы, которые погибли, сражаясь за Гитлера. [28] В той же речи Вайцзекер также заявил, что память о нацистском прошлом не может быть «нормализована», и память о нацистской эпохе всегда будет источником стыда для немцев. [28] Противоречивые реакции на полемику вокруг Битбурга и на речь Вайцзеккера выдвинули на первый план вопрос о том, должны ли немцы по-прежнему стыдиться нацистов последние сорок лет спустя или нет. [28] С одной стороны, были те, кто настаивал на том, что Западная Германия была «нормальной» страной, у которой должна быть «нормальная» история, которая вдохновляла бы национальную гордость за то, чтобы быть немцами, а с другой были те, кто настаивал на памяти о Нацистская эпоха не могла быть «нормализована» и не могла быть источником национальной гордости. [29] Дискуссия велась не только по линии левых и правых, поскольку Вайцзекер был ветераном Второй мировой войны и консерватором. [30]
Острая полемика, вызванная мемориальной службой Битбурга с ее предположением о том, что нацистская эпоха была «нормальным» периодом, побудила сторонников «нормализации» удвоить свои усилия. [12] В начале 1986 года газета Frankfurter Allgemeine Zeitung опубликовала статью, в которой говорилось, что евреи должны быть «тактичными» в отношениях с немцами и не должны поднимать тему Холокоста, поскольку это оскорбило бы чувствительность немцев. [30] Министр-президент Баварии Франц Йозеф Штраус жаловался, что немцы слишком долго провели «на коленях» и им нужно было научиться «снова ходить высоко», утверждая, что 40 лет вины было вполне достаточно. [31] В рамках своей речи «высокого роста» Штраус утверждал, что Западной Германии необходимо «снова стать нормальной нацией», заявив, что «немецкую историю нельзя представлять как бесконечную цепь ошибок и преступлений», и что немцы должны быть горд быть немцем. [31] Упоминание Штрауса о немцах, «стоящих на коленях» в его речи «высокого роста», было обращено к Kniefall von Warschau, когда в 1970 году канцлер Западной Германии Вилли Брандт встал на колени перед мемориалом Варшавского гетто, сказав, что, как немец, ему было стыдно. о том, что произошло. Речь Штрауса о «высокой походке» с неявной критикой Брандта, преклонившего колени в вине перед местом Варшавского гетто, была очень поляризующей.
«История в стране без истории»
В фельетоне, опубликованном в Frankfurter Allgemeine Zeitung 25 апреля 1986 года, немецкий историк Михаэль Штюрмер жаловался, что большинству немцев не хватает гордости за свою историю, которая, по его мнению, угрожает будущему. Штюрмер писал: «... что в стране без истории будущее контролируется теми, кто определяет содержание памяти, кто придумывает концепции и интерпретирует прошлое». Штюрмер предупредил, что, поскольку большинству немцев не хватает гордости за свою историю, это дестабилизирующий фактор, и никто не может предсказать, чем он закончится. [32]
Штюрмер считал, что левые обладают слишком большой властью в отношении памяти о прошлом, сетуя на то, что социал-демократы через 40 лет после 1945 года все еще были озабочены «борьбой с социальными основами фашизма в Федеративной Республике». [33] Штюрмер хотел, чтобы историки нашли «утерянную историю», которая внушала бы национальную гордость за то, что они немцы. [32] Штюрмер писал, что союзники Германии были обеспокоены отсутствием гордости у Германии за свою историю, заявив, что «Федеративная Республика несет политическую и экономическую ответственность в мире. Это центральный элемент европейской обороны в атлантической системе ... Также становится очевидным, что технократическая недооценка истории политическими правыми и прогрессирующее удушение истории левыми наносит серьезный ущерб политической культуре страны. Поиск утраченного прошлого - это не абстрактное стремление к культуре и образованию. морально законным и политически необходимым ". [33]
Zweierlei Untergang
В мае 1986 года , книга Хилльгрубер , Zweierlei Untergang: Die Deutschen Zerschlagung де Reiches унд дас Ende де europäischen Judentums ( Два вида Ruin: Разгром германского рейха и конец европейского еврейства ), был опубликован в Берлине. Книга состояла из двух эссе Хиллгрубера, в которых он утверждал, что конец Германии как великой державы в 1945 году и Холокост были морально равнозначными трагедиями. [34] Большая часть споров, порожденных Цвайерлей Унтергангом, была вызвана эссе Der Zusammenbruch im Osten 1944/45 ( Крах на Востоке 1944/45 ), в котором Хиллгрубер представил отчет о Восточном фронте в 1944-45 годах и оплакивал конец «немецкого востока». Хиллгрубер родился и вырос в городе Ангербург (современный Венгожево, Польша) на территории тогдашней Восточной Пруссии и часто ностальгически писал о своем потерянном Хаймате . Хиллгрубер выразил много гнева в Zweierlei Untergang по поводу линии Одер-Нейсе, изгнания немцев из Восточной Европы и раздела Германии, все из которых он использовал, чтобы утверждать, что политика союзников по отношению к немцам во время и после Второй мировой войны были такими же ужасными, как Холокост. [35] В частности, Хиллгрубер обвинил Уинстона Черчилля и остальную часть британского правительства в одержимости антинемецкими и антипрусскими предрассудками, восходящими, по крайней мере, к 1907 году, и утверждал, что целью Великобритании всегда было «разбить» немецкий Рейх. . Хиллгрубер обвинил британцев в том, что они придерживаются «негативного образа Пруссии, преувеличенного до превращения в миф», что, по словам Хиллгрубера, привело их к стремлению к полному демонтажу прусско-германского государства во Второй мировой войне и ослепило их. что только сильное центральноевропейское государство во главе с Пруссией могло предотвратить «наводнение» Центральной Европы Красной армией. [36]
Хиллгрубер в Der Zusammenbruch im Osten 1944/45 также был обеспокоен «оправданной» последней стойкой вермахта на Восточном фронте в 1944-45 годах, поскольку Хиллгрубер дал пространный отчет о военных преступлениях Красной Армии против гражданского населения Германии. Хиллгрубер писал, что вермахт в 1944-1945 годах боролся «за многовековую территорию немецких поселений, за дом миллионов немцев, которые жили в центре Германского Рейха, а именно в Восточной Пруссии, в провинциях Восточной Пруссии. Западная Пруссия, Силезия, Восточный Бранденбург и Померания ". [35] Хиллгрубер писал: «Если историк смотрит на зимнюю катастрофу 1944-45 годов, возможна только одна позиция ... он должен идентифицировать себя с конкретной судьбой немецкого населения на Востоке и с отчаянными и жертвенными усилиями. немецкой армии Востока и немецкого балтийского флота, которые стремились защитить население от оргии мести Красной Армии, массовых грабежей, произвольных убийств и принудительных депортаций ». [37] Помимо своего призыва к историкам «идентифицировать себя» с Вермахтом, Хиллгрубер осудил путч 20 июля 1944 года как безответственный и ошибочный и похвалил тех офицеров Вермахта, которые остались верными Гитлеру, за то, что они сделали правильный моральный выбор. [38] Хиллгрубер утверждал, что необходимость защиты немецкого гражданского населения от Красной Армии должна была быть главной заботой всех офицеров Вермахта, что требовало сохранения лояльности Гитлеру. [38]
Historikerstreit начинается, июнь 1986 г.
«Прошлое, которое не пройдет»
Нольте запустил Historikerstreit («Спор историков») 6 июня 1986 года. Нольте со статьей в Frankfurter Allgemeine Zeitung : Vergangenheit, die nicht vergehen will: Eine Rede, die geschrieben, aber nicht mehr gehalten werden konnte (« Прошлое, что будет Не пройти: речь, которую можно написать, но нельзя произнести »). Его фельетон был квинтэссенцией идей, которые он впервые представил в лекциях, прочитанных в 1976 и 1980 годах. Ранее, в 1986 году, Нольте планировал выступить перед Франкфуртскими беседами Ремерберг (ежегодным собранием интеллектуалов), но он утверждал, что Организаторы мероприятия отозвали свое приглашение. [39] В ответ редактор и соиздатель Frankfurter Allgemeine Zeitung , Иоахим Фест , разрешил Нольте напечатать свою речь в своей газете в виде фельетона . [40] Один из ведущих критиков Нольте, британский историк Ричард Дж. Эванс , утверждает, что организаторы Рёмербергских бесед не отозвали свое приглашение и что Нольте только что отказался присутствовать. [41]
Нольте начал свой фельетон с того, что, по его мнению, необходимо провести «черту под немецким прошлым». [42] Нольте утверждал, что память о нацистской эпохе была «пугалом, как прошлое, которое в процессе утверждения в настоящем или которое подвешено над настоящим, как меч палача». [43] Нольте использовал в качестве примера проблемы «Прошлое, которое не исчезнет», что в нацистской Германии «мания мужественности» была «полна провокационной самоуверенности», но теперь немецкие мужчины боялись мужественно потому, что немецкие феминистки сделали национал-социализм «настоящим врагом». [43] Точно так же Нольте обвинил немцев в том, что их заставляли жить, опасаясь того, что их заклеймят антисемитами; Нольте написал, что на основе просмотра фильма « Шоа» стало ясно, что охранники лагерей смерти из СС были «своего рода жертвами и что среди польских жертв национал-социализма был яростный антисемитизм». [44]
Нольте жаловался, что чрезмерный интерес современников к нацистскому периоду привел к отвлечению «внимания от насущных вопросов настоящего, например, вопроса о« нерожденной жизни »или геноцида вчера во Вьетнаме и сегодня в Афганистане. ". [42] Нольте утверждал, что фурор в 1985 году по поводу визита американского президента Рональда Рейгана на кладбище Битбург отразил в его взглядах нездоровые последствия одержимости памятью о нацистской эпохе. [44] Нольте предположил, что во время визита канцлера Западной Германии Конрада Аденауэра в Соединенные Штаты в 1953 году, если бы он не посетил Арлингтонское национальное кладбище, последовала бы буря споров. [44] Нольте утверждал, что, поскольку некоторые из мужчин, похороненных в Арлингтоне, по его мнению, «участвовали в террористических атаках на гражданское население Германии», не было никакой моральной разницы между посещением Рейганом кладбища Битбург с его могилами погибших Ваффен СС , и Аденауэр посещает Арлингтон с могилами американских летчиков. [44] Нолти жаловался, что из-за «прошлого, которое не пройдет», визит Рейгана в Битбург вызвал споры, но визит Аденауэра в Арлингтон не вызвал никаких сомнений. [44] Нольте привел полемику о Битбурге как пример силы, которую оказывает историческая память о нацистском прошлом. [44] Нольте пришел к выводу, что современный интерес к Холокосту вызывает чрезмерный интерес, поскольку он служит интересам потомков жертв нацизма и помещает их в «постоянный привилегированный статус». [42] Нольте утверждал, что у немцев была нездоровая одержимость чувством вины за нацистские преступления, и призвал положить конец этой «одержимости». [45] Нольте считал, что не существует моральной разницы между чувством вины Германии за Холокост и нацистскими заявлениями о коллективной вине евреев во всех мировых проблемах. [45] Он призвал положить конец сохранению памяти о нацистском прошлом как свежем и актуальном, и предложил новый способ взглянуть на нацистское прошлое, который позволил бы немцам освободиться от «прошлого, которое не пройдет». [44]
В своем фельетоне Нольте предложил новый способ понимания немецкой истории, который стремился вырваться из «прошлого, которое не пройдет», утверждая, что нацистские преступления были лишь следствием защитной реакции на советские преступления. [46] По мнению Нольте, национал-социализм возник только в ответ на «классовый геноцид» и «азиатское варварство» большевиков . [47] [48] Нольте привел в пример раннего нациста Макса Эрвина фон Шойбнер-Рихтера , который во время Первой мировой войны был консулом Германии в Эрзеруме , Турция , где он был потрясен геноцидом армян . [49] По мнению Нольте, тот факт, что Шойбнер-Рихтер позже стал нацистом, показывает, что что-то должно было изменить его ценности, и, по мнению Нольте, это была русская революция и такие предполагаемые большевистские практики, как пытки в «крысиной клетке» (по словам Авторы-эмигранты стали излюбленной пыткой китайцев, служивших в ЧК во время Гражданской войны в России ), что привело к изменениям. [50] [51] Нольте использовал пример пытки «крысиной клеткой» в романе Джорджа Оруэлла « 1984» 1948 года, чтобы доказать, что знание о пытке «крысиной клеткой» широко распространено во всем мире. [50] Нольте писал об ужасах, увековеченных «китайской ЧК», как демонстрацию «азиатского» характера большевиков. [50] Кроме того, Нольте утверждает, что пытка «крысиной клеткой» была древней пыткой, издавна практиковавшейся в Китае , что, по его мнению, еще раз подтверждает «азиатское варварство» большевиков. [52] Нольте процитировал заявление Гитлера после Сталинградской битвы о том, что фельдмаршала Фридриха Паулюса вскоре отправят в «крысиную клетку» на Лубянке, как доказательство того, что Гитлер особенно сильно боялся пыток в «крысиной клетке». [50]
В том же духе Нольте утверждал, что Холокост, или «расовый геноцид», как его предпочитает называть Нольте, был понятным, хотя и чрезмерным ответом со стороны Адольфа Гитлера на советскую угрозу и «классовый геноцид», с которым немецкий средний классу угрожали. [40] По мнению Нолти, советскими массовыми убийствами были Ворбильд (ужасающий пример, вдохновивший нацистов) и Шрекбильд (ужасная модель ужасов, творимых нацистами). [53] Нольте назвал Холокост « überschießende Reaktion » (чрезмерной реакцией) на преступления большевиков и на предполагаемые действия евреев в поддержку врагов Германии. [53] По мнению Нольте, сущность национал-социализма заключалась в антикоммунизме , а антисемитизм был лишь второстепенным элементом антибольшевизма в нацистской идеологии. [46] Нольте утверждал, что, поскольку «могучая тень событий в России наиболее сильно упала» на Германию, именно там произошла самая крайняя реакция на русскую революцию, тем самым установив «причинную связь» между коммунизмом и фашизмом. [46] Нольте утверждал, что ядро национал-социализма было
«ни в криминальных тенденциях, ни в антисемитских навязчивых идеях как таковых. Сущность национал-социализма [должна была быть обнаружена] в его отношении к марксизму и особенно к коммунизму в той форме, в которой он принял форму победы большевиков в русской революции. ". [46]
По мнению Нолти, нацистский антикоммунизм «понятен и до определенного момента оправдан». [46] Для Нольте «расовый геноцид», как он называет Холокост, был «наказанием и превентивной мерой» со стороны немцев за «классовый геноцид» большевиков. [54] Американский историк Питер Болдуин отметил параллели между взглядами Нольте и взглядами американского историка-марксиста Арно Дж. Майера :. [55] И Нольте, и Майер воспринимают межвоенный период как период интенсивного идеологического конфликта между правыми и левыми силами, считая Вторую мировую войну кульминацией этого конфликта, а Холокост - побочным продуктом советско-германской войны. [56] Болдуин отличал Нольте от Майера тем, что Нольте считал Советы агрессорами, которые, по сути, получили то, что они заслужили, в виде операции «Барбаросса» , тогда как Майер считал Советы жертвами немецкой агрессии. [57] Операция «Барбаросса», по мнению Нольте, была «превентивной войной», навязанной Гитлеру предполагаемым надвигающимся советским нападением. [46] Нольте писал, что взгляд Гитлера на русский народ как на варваров был «преувеличением понимания, которое было в основном правильным по своей сути» и что Гитлер «понимал вторжение в Советский Союз как превентивную войну» как советское желание принести коммунизм всему миру «следует рассматривать как мысленные акты войны, и можно даже спросить, не представляла ли полностью изолированная и хорошо вооруженная страна опасную угрозу для своих соседей только на этих основаниях». [58]
Суть диссертации Нольте была представлена, когда он писал:
"Примечательным недостатком литературы о национал-социализме является то, что она не знает или не хочет признавать, в какой степени все действия - за единственным исключением технического процесса отравления газом - которые национал-социалисты позже совершили, уже были совершены. описаны в обширной литературе начала 1920-х годов: массовые депортации и расстрелы, пытки, лагеря смерти, уничтожение целых групп с использованием строго объективных критериев отбора и публичные требования уничтожения миллионов невиновных людей, которых считали «врагами».
Вероятно, что многие из этих сообщений были преувеличены. Несомненно, что « Белый террор » также совершал ужасные дела, хотя его программа не содержала аналогии с «истреблением буржуазии». Тем не менее, следующий вопрос должен казаться допустимым: даже неизбежно: возможно, национал-социалисты или Гитлер совершили «азиатский» поступок только потому, что они и им подобные считали себя политическими деятелями? потенциальные жертвы «азиатского» поступка? Разве « Архипелаг ГУЛАГ » не был оригинальнее Освенцима? Разве большевистское убийство целого класса не было логическим и фактическим признаком «расового убийства» национал-социализма? Разве самые секретные деяния Гитлера нельзя объяснить тем, что он не забыл крысиную клетку? Разве Освенцим по своим корням не произошел из прошлого, которое не пройдет? » [49]
Нольте писал, что основная проблема «грядущих поколений ... должно быть освобождением от коллективистского мышления», которое, по утверждению Нольте, преобладала в исследованиях нацистской Германии. [59] Нольте закончил свое эссе призывом к «более всесторонним дебатам» о памяти нацистской Германии, которые позволили бы «прошлому, которое не уйдет», наконец, уйти, «что подходит для любого прошлого». [60]
Впоследствии Нольте представил в 1940 году книгу американского писателя Теодора Н. Кауфмана под названием « Германия должна погибнуть!». . В тексте утверждается, что всех немецких мужчин следует стерилизовать, что, по словам Нольте, свидетельствует о предполагаемом «еврейском» желании «уничтожить» немцев до Холокоста. [61] Обращение к миру в августе 1941 года группы советских евреев, ищущих поддержки против Германии, также было процитировано Нольте как свидетельство решимости евреев помешать Рейху . [62] Нольте утверждал, что нацисты чувствовали себя вынужденными пойти на Холокост из-за вывода Гитлера о том, что все еврейское население мира объявило войну Германии . [61] С точки зрения Нольте, Холокост был актом «азиатского варварства», навязанным немцам из-за страха перед тем , что с ними может сделать Иосиф Сталин , которого, как считал Нольте, пользовался значительной поддержкой евреев. Нолти утверждает, что интернирование американцев японского происхождения в США после нападения на Перл-Харбор представляет собой параллель с немецким «интернированием» еврейского населения Европы в концентрационные лагеря в свете того, что, как утверждает Нольте, было «еврейским» объявлением войны. о Германии в 1939 году, что якобы составляет письмо Вейцмана. [63]
Впоследствии Нольте расширил эти взгляды в своей книге 1987 года Der europäische Bürgerkrieg, 1917–1945 ( Европейская гражданская война, 1917–1945 ), в которой он утверждал, что весь 20 век был эпохой геноцида , тоталитаризма и тирании и что Холокост был лишь одной главой в эпоху насилия, террора и перемещения населения. Нольте утверждал, что эта эпоха началась с геноцида армян во время Первой мировой войны, а также включала сталинский террор в Советском Союзе, изгнание этнических немцев из Восточной Европы, маоистский террор в Китае, проявившийся в таких событиях, как Великий «Скачок вперед и культурная революция» , принудительный обмен населением между Грецией и Турцией с 1922 по 1923 год, военные преступления США во Вьетнамской войне , геноцид красных кхмеров в Камбодже и советское вторжение в Афганистан. [64] В частности, Нольте утверждал, что изгнание этнических немцев из Восточной Европы в 1945–46 «должно быть отнесено к категории ... в рамках концепции геноцида». [65] В рамках этого аргумента Нольте процитировал книгу американского историка Альфреда-Мориса де Заяса 1979 года « Die Wehrmacht Untersuchungsstelle» , в которой утверждается, что союзники были так же виновны в военных преступлениях, как и немцы, как «счастливое свидетельство волю к объективности со стороны иностранца » [66]. По мнению Нольте, Гитлер был« гражданином Европы », который боролся в защиту ценностей Запада против« азиатского »большевизма, но из-за своего« тотального эгоцентризма »вел это борьба с ненужным насилием и жестокостью [67] Поскольку, с точки зрения Нольте, Холокост не был уникальным преступлением, нет причин выделять немцев для особой критики Холокоста. [68] [64]
Кроме того, Нольте рассматривает свою работу как начало столь необходимого ревизионистского подхода, призванного положить конец «негативному мифу» о Третьем рейхе, который доминирует в современных представлениях. [69] Нольте считал, что основной проблемой немецкой истории был этот «негативный миф» о Третьем рейхе, который выставлял нацистскую эру как ne plus ultra зла. [70] Нольте писал, что после Гражданской войны в США побежденный Юг стал символом тотального зла победившим Севером, но позже «ревизионизм» стал доминирующей исторической интерпретацией против «негативного мифа» о Юге, который привел к к более сбалансированной истории Гражданской войны с большим пониманием «мотивов и образа жизни побежденных южных штатов», что привело к тому, что лидеры Конфедерации стали великими американскими героями. [71] Нольте убеждал, что подобный «ревизионизм» разрушит «негативный миф» о Третьем рейхе. [72] Нолти утверждал, что война во Вьетнаме, геноцид красных кхмеров, изгнание «лодочников» из Вьетнама, исламская революция в Иране и советское вторжение в Афганистан означали, что традиционное представление о нацистской Германии как о высшем зле было больше не выдерживает критики и доказывает необходимость «ревизионизма» положить конец «негативному мифу» о Третьем рейхе. [73] По мнению Нолти, первые попытки ревизионизма нацистского периода потерпели неудачу, потому что книга А.Дж.П. Тейлора « Истоки Второй мировой войны » 1961 года была лишь частью «антигерманской обвинительной литературы», в то время как Дэвид Хогган в Der Эрцвугнене Криг , лишь пытаясь выяснить, почему разразилась Вторая мировая война в 1939 году, «отрезал себя от действительно решающих вопросов». [73] Следующими ревизионистскими усилиями, на которые ссылается Нольте, были благоприятное отношение итальянского историка Доменико Сетембрини к фашизму для спасения Италии от коммунизма и исследования британского историка Тимоти Мейсона по истории Германии рабочего класса. [74] Лучшим из ревизионистов, по мнению Нолти, является Дэвид Ирвинг , в котором Нольте находит некоторые недостатки, хотя «не все тезисы и пункты Ирвинга можно с такой легкостью отвергнуть». [75] Нольте хвалит Ирвинга как первого, кто понял, что письмо Вейцмана Чемберлену было «еврейским объявлением войны» Германии, которое оправдало «интернирование» евреев Европы. [76] Нольте продолжил хвалить Ирвинга за то, что он поместил Холокост «в более всеобъемлющую перспективу», сравнив его с бомбардировкой Гамбурга союзниками в 1943 году, которую Нольте считает актом геноцида, как «Окончательное решение». [76] Ревизионизм, необходимый для того, чтобы положить конец «негативному мифу» о Третьем рейхе, по мнению Нольте, представляет собой анализ воздействия русской революции на Германию. [77]
Нольте утверждает, что величайшим решающим событием 20-го века была русская революция 1917 года , которая погрузила всю Европу в затяжную гражданскую войну, которая длилась до 1945 года. Для Нольте фашизм, близнец коммунизма, возник как отчаянный ответ со стороны властей. угрожали средним классам Европы тем, что Нольте часто называл «большевистской опасностью». [46] Он предлагает, чтобы если кто-то хочет понять Холокост, он должен начать с промышленной революции в Великобритании, а затем понять правление красных кхмеров в Камбодже . [78] Затем Нолти утверждает, что следует подумать о том, что произошло в Советском Союзе в межвоенный период, прочитав работы Александра Солженицына . [78] При заметном изменении взглядов, выраженных в «Трех лицах фашизма» , в которых коммунизм был потоком «трансцендентности», Нольте теперь классифицировал коммунизм вместе с фашизмом как оба конкурирующих потока «сопротивления трансцендентности». [79] «Метаполитический феномен» коммунизма в гегелевской диалектике привел к «метаполитическому феномену» фашизма, который был одновременно копией и самым ярым противником марксизма. [80] В качестве примера своей диссертации Нольте привел статью, написанную в 1927 году Куртом Тухольским, призывавшую к отравлению газом немцев среднего класса, что, по его мнению, было гораздо более прискорбным, чем праздничные комментарии, сделанные некоторыми правыми газетами по поводу убийство министра иностранных дел Германии Вальтера Ратенау в 1922 году. [81] Ричард Дж. Эванс , Ян Кершоу и Отто Дов Кулька утверждали, что Нольте вырвал сардоническое замечание Тухольского о химическом оружии из контекста. [62] [82] [83] Кершоу далее опротестовал подразумеваемую моральную эквивалентность между замечанием Тухольского и фактическим убийством евреев газом нацистами, что, по мнению Кершоу, является идеей, которая берет свое начало в неонацистской брошюре. [62]
В своей книге 1987 года Der europäische Bürgerkrieg, 1917–1945 Нольте утверждал, что в межвоенный период Германия была лучшей надеждой Европы на прогресс. [84] Нольте писал, что «если Европе суждено было преуспеть в утверждении себя в качестве мировой державы на равных [с Соединенными Штатами и Советским Союзом], то Германия должна была стать ядром новых« Соединенных Штатов »». [84] Нольте утверждала, что если бы Германии пришлось и дальше соблюдать Часть V Версальского договора , разоружившую Германию, то Германия была бы уничтожена агрессией со стороны своих соседей где-то в конце 1930-х годов, а с разрушением Германии это могло бы произойти. не было никакой надежды на «Соединенные Штаты Европы». [84] Британский историк Ричард Дж. Эванс обвинил Нольте в участии в геополитических фантазиях. [85]
«Вид контроля над повреждениями»
Философ Юрген Хабермас в статье, озаглавленной «Вид контроля над ущербом: об апологетических тенденциях в написании истории Германии» в « Die Zeit» от 11 июля 1986 года, резко критиковал Нольте, наряду с Андреасом Хиллгрубером и Михаэлем Штюрмером , за участие в том, что Хабермас назвал « апологетические »исторические сочинения в отношении нацистской эпохи и за стремление« закрыть доступ Германии к Западу », которое, по мнению Хабермаса, существует с 1945 года. [86] Хабермас критиковал Штюрмера за его эссе« История в стране без истории »как занимался «контролем ущерба» с историей Германии и писал, что Хиллгрубер и Нольте претворяют его теории в жизнь. [87]
Хабермас раскритиковал Хиллгрубера за то, что он требовал от историков «отождествить» с последней стойкой Вермахта на Восточном фронте как чисто «выборочную». [88] Хабермас утверждал, что пока Вермахт держится, Холокост продолжается, но подход Хиллгрубера, который подчеркивал войну на Восточном фронте с точки зрения обычного немецкого солдата и «отчаявшегося гражданского населения», служит для разрыва " Окончательное решение еврейского вопроса »из истории. [89] Хабермас заявил, что Хиллгрубер очень симпатизировал немецким солдатам, которые нашли «ужасную картину изнасилованных и убитых женщин и детей» в Неммерсдорфе, но его способ «отождествления» с Вермахтом означал, что Холокост не упоминался. [89] Хабермас писал во второй части своего эссе, Хиллгрубер, который ранее настаивал на взгляде на Восточный фронт «с высоты птичьего полета» с точки зрения обычного немецкого солдата, теперь использовал точку зрения историка, чтобы утверждать, что союзники всегда планировали о разрушении Германии, и со стороны союзников было неправильным навязывать линию Одер-Нейсе в качестве новой восточной границы Германии, что Хабермас считал двойным стандартом. [89] Хабермас писал, что Хиллгрубер потерпел неудачу как историк, заявив: «Хиллгрубер глубоко потрясен высокой долей людей с университетским образованием, которые участвовали [в Холокосте] - как будто этому не было полностью правдоподобного объяснения». Короче говоря, феномен, когда цивилизованное население допускает эти ужасные вещи, Хиллгубер выводит из технической компетенции перегруженного историка и беспечно отталкивает его в измерение в целом человеческого ". [90]
Хабермас назвал Нольте «официозно-консервативным рассказчиком», который представил версию истории, в которой «уничтожение евреев предстает как прискорбный, но вполне понятный результат». [91] Хабермас критиковал Нольте за утверждение, что Хаим Вейцман объявил войну Германии в 1939 году, что «должно было оправдать Гитлер в обращении с немецкими евреями как военнопленных, а затем в их депортации». [91] Хабермас писал:
«В разделе культуры Frankfurter Allgemeine Zeitung от 6 июня 1986 года была опубликована боевая статья Эрнста Нольте. Она, кстати, была опубликована под лицемерным предлогом с заголовком «доклад, который невозможно было произнести». (Я говорю это, зная об обмене письмами между предположительно отозванным Нольте и организаторами конференции). Когда была опубликована статья Нольте, Штюрмер также выразил солидарность. В нем Нольте сводит необычность уничтожения евреев к «техническому процессу отравления газом». Он поддерживает свой тезис о том, что архипелаг ГУЛАГ является «первичным» после Освенцима, приводя довольно заумный пример гражданской войны в России. Автор получает немного больше из фильма шоа по Ланцманом , чем идея , что «войска СС в концентрационных лагерях , возможно , сами стали жертвами своего рода и что среди польских жертв национал - социализма был вирулентных антисемитизм». Эти сомнительные образцы показывают, что Нольте с большим отрывом ставит в тень кого-то вроде Фассбиндера . Если Frankfurter Allgemeine Zeitung была обоснованно направлена против запланированного представления пьесы Фассбиндера, то почему она решила опубликовать письмо Нолти [отсылка к пьесе Райнера Вернера Фассбиндера «Мусор, город и смерть » о недобросовестном еврейском бизнесмене, который эксплуатирует немецкую вину за Холокост, который многие считают антисемитским] ... Нацистские преступления теряют свою особенность в том, что они, по крайней мере, становятся понятными как ответ на (все еще существующие) большевистские угрозы уничтожения. Масштабы Освенцима сводятся к формату технических инноваций и объясняются на основе «азиатской» угрозы со стороны врага, который все еще стоит у наших дверей ». [92]
В частности, Хабермас критиковал Нольте за предположение о моральной эквивалентности Холокоста и геноцида красных кхмеров . По мнению Хабермаса, поскольку Камбоджа была отсталым аграрным государством Третьего мира, а Германия - современным индустриальным государством Первого мира, сравнения между двумя геноцидами не проводились. [93]
Затем Хабермас связал то, что он называл ревизионизмом Нольте, Хиллгрубера и Штюрмера, с запланированным Немецким историческим музеем в Берлине и Домом истории в Бонне, которые он критиковал за националистический взгляд на историю Германии. [94] Хабермас обвинил Штюрмера в подчинении истории политике и в попытке задушить возникновение индивидуалистического общества своим требованием «исторического сознания как альтернативной религии». [95] Хабермас писал: «Безусловное открытие Федеративной Республики для политической культуры Запада - величайшее интеллектуальное достижение нашего послевоенного периода; мое поколение должно особенно гордиться этим. Это событие не может и не должно быть стабилизировано своего рода философия НАТО, окрашенная немецким национализмом. Открытие Федеративной Республики было достигнуто именно за счет преодоления идеологии Центральной Европы, которую наши ревизионисты пытаются подогреть для нас своей геополитической барабанной дробью о "старом географически центральном положении страны". Немцы в Европе »(Штюрмер) и« Реконструкция разрушенного европейского центра »(Хиллгрубер). Единственный патриотизм, который не отдалит нас от Запада, - это конституционный патриотизм». [96]
«Новый миф о государстве»
Подзаголовок книги Хиллгрубера вызвал разногласия со швейцарским историком Мишей Брумлик в эссе под названием «Новый миф о государстве», впервые опубликованном в газете Die Tagezeitung 12 июля 1986 года, в котором отмечается, что слово Zerschlagung (разрушение) используется немцами. указали, что против немцев был совершен акт крайнего насилия, в то время как евреям был присвоен только нейтральный термин Энде (конец) для описания Холокоста. [97] Брумлик утверждал, что, по его мнению, Хиллгрубер, употребляя слово «конец» для обозначения Холокоста, подразумевал, что Холокост был просто чем-то ужасным, что случилось с евреями Европы, но это не было чьей-либо ошибкой. [97] Брумлик обвинил Хиллгрубера в том, что он свел историю Германии до уровня Ландзерхефта (тип комиксов в Германии, прославляющих войну). [98] Брумлик утверждал, что тезис Хиллгрубера о Холокосте как об одном из многих геноцидов, а не об уникальном событии, был формой «психологического подавления», чтобы избежать чувства вины за Холокост. [99] Брумлик писал: «Даже если мы не заглянем в тоталитаризм Стэнлиста и его кровавые рабочие лагеря, экспансионизм Советского Союза с 1945 года, безответственные внешнеполитические авантюры Советского Союза и его полностью репрессивный режим, теперь он становится ясно, какую роль антикоммунизм играл и играет в политической культуре психологического подавления ... Только если это уравнение будет составлено; только если будут дополнительно намекиваться, что Советский Союз хотел истребить немцев; в противном случае кажется законным, что нация, проводящая война защитила лагеря уничтожения ». [97] Брумлик писал, что Хиллгрубер явно пытался предположить, что Советский Союз проводил геноцид против немцев, что сделало военные действия нацистской Германии на Востоке, как Хиллгрубер, «оправданной» защитой даже немецких гражданских лиц. поскольку в то же время оборонительные усилия Вермахта позволили Холокосту продолжаться. [97] Брумлик писал, что хотя Zweierlei Untergang охватывал только период с июня 1944 года по май 1945 года, он действительно служил для того, чтобы косвенно превратить завоевательную войну со стороны Германии в оборонительную борьбу для защиты немцев, одновременно подталкивая к истреблению евреев. в рейхе в фоновом режиме. [97] Брумлик писал, что Хиллгрубер в Zweierlei Untergang играл роль немцев как жертв во Второй мировой войне за счет немцев как преступников. [100] Американский историк Гордон А. Крейг выразил мнение, что выбор Хиллгрубером слова Энде для обозначения Холокоста предполагает, что Холокост был «чем-то вроде того, что произошло». [101]
«Эпоха тиранов»
В ответ на эссе Хабермаса Клаус Хильдебранд встал на защиту Нольте. Хильдебранд в эссе под названием «Эпоха тиранов», впервые опубликованном в газете Frankfurter Allgemeine Zeitung 31 июля 1986 года, похвалил Нольте за то, что он осмелился открыть новые вопросы для исследований. [102] Хильдебранд писал, что Хабермас «оказал плохую услугу политике и категорически отрицает стипендию». [103] Хильдебранд обвинил Хабермаса в сфабриковании приговора, в котором Хиллгрубер похвалил «проверенных и верных руководителей НСДАП», отметив, что Хиллгрубер написал длинное предложение, в котором Хабермас выборочно цитировал без многоточия. [104] Хильдебранд писал, что Хиллгрубер понимал историю как трагедию и «... этот факт ускользнул от Хабермаса, возможно, из-за отсутствия опыта, возможно, также из-за незнания исторических исследований». [105] Хильдебранд писал, что Хиллгрубер не пытался прославить вермахт, как обвинял Хабермас; вместо этого сохранение подхода Хиллгрубера при написании истории с точки зрения среднего немецкого солдата на Восточном фронте в 1944-45 годах было «законным и необходимым». [106] Хильдебранд похвалил Хиллгрубера за его новый подход к Восточному фронту и обвинил Хабермаса в «упрощенном представлении об истории ... без учета новых источников, новых осознаний и новых вопросов». [106] Хильдебранд закончил свое эссе замечанием, что Хабермасу следовало просто хранить молчание, поскольку ему нечего сказать, поскольку он страдает от «потери реальности и манихенизма». [107]
Письмо Нольте в " Die Zeit" от 1 августа 1986 г.
Нольте, со своей стороны, начал писать серию писем в различные газеты, такие как Die Zeit и Frankfurter Allgemeine Zeitung, критикуя своих критиков; Например, в письме в Die Zeit от 1 августа 1986 года Нольте жаловался, что его критик Юрген Хабермас пытается подвергнуть его цензуре за выражение своих взглядов, и обвинил Хабермаса в том, что он не дал ему присутствовать на беседах Ремерберга. [108] В том же письме Нольте описал себя как неназванного историка, чьи взгляды на причины Холокоста, высказанные на званом обеде в мае 1986 года в Бонне, заставили Саула Фридлендера уйти с отвращением к тому, что Хабермас сослался на более раннее письмо [ 108] 109]
Письмо Хабермаса в ВСЗ , 11 августа 1986
Отвечая на эссе «Эпоха тиранов: история и политика» Клауса Хильдебранда, защищающего Нольте и Хиллгрубера, Хабермас написал, что подход Хиллгрубера «возможно, был бы законной точкой зрения для мемуаров ветерана, но не для историка, пишущего из расстояние в четыре десятилетия ». [110] Хабермас писал:
«В своем эссе Эрнст Нольте рассматривает« так называемое »уничтожение евреев (в HW Koch, ed. Aspect of the Third Reich , London, 1985). Заявление Хаима Вейцмана в начале сентября 1939 года о том, что евреи всего мира будут сражаться на стороне Англии, «оправдано», - по его мнению, Нольте-Гитлер считал евреев военнопленными и интернировал их. Помимо других возражений, я не могу отличить намек на то, что мировое еврейство является субъектом международного права, и обычные антисемитские проекции. И если бы это прекратилось с депортацией. Все это не мешает Клаусу Хильдебранду в « Historische Zeitschrift» хвалить «эссе о поисках пути» Нольте, потому что оно «пытается точно спроецировать кажущиеся уникальными аспекты истории Третьего Рейха на фоне европейского и глобального развития». приятно, что Нольте отрицает необычность зверств нацистов ». [111]
Письмо Штюрмера в ВСЗ , 16 августа 1986
Штюрмер в письме к редактору Frankfurter Allgemeine Zeitung, опубликованном 16 августа 1986 года, обвинил Хабермаса в «небрежном исследовании со скомпонованными цитатами в попытке внести историков в свой черный список». [112] Штюрмер писал, что пытался ответить на «немецкий вопрос», работая для «утверждения и развития атлантических и европейских связей нашей страны», и отрицал попытки «наделить историю более высоким смыслом». [112] Штюрмер закончил свое письмо замечанием: «Что следует думать об обвинительном заключении, которое даже сфабриковано из собственных источников? ... Жалко за этого человека [Хабермаса], которому когда-то было что сказать». [113]
"Обремененное воспоминание"
Фест в эссе под названием «Обремененные воспоминаниями», впервые опубликованном в газете Frankfurter Allgemeine Zeitung 29 августа 1986 года, утверждал, что аргумент Нольте о том, что нацистские преступления не были единичными, был правильным. [114] Фест обвинил Хабермаса в «академической дислексии» и «убийстве персонажа» в его атаках на Нолти. [115] В ответ на заявление Хабермаса о том, что Холокост нельзя сравнивать с геноцидом красных кхмеров, потому что Германия была страной первого мира, а Камбоджа - страной третьего мира, Фест, который был одним из ведущих защитников Нольте, назвал Хабермаса расистом за предположение, что Для камбоджийцев было естественно участвовать в геноциде, хотя для немцев это было неестественно. [116] Фест возражал против «необычности» Холокоста на том основании, что:
«Газовые камеры, с которыми приступили к работе исполнители уничтожения евреев, без сомнения, сигнализируют об особенно отвратительной форме массового убийства, и они по праву стали символом технического варварства гитлеровского режима. Но может ли это действительно быть сказал, что массовые ликвидации пулей в затылок, как это было обычной практикой в годы красного террора, качественно различны? Разве, несмотря на все различия, сопоставимый элемент не сильнее? ... Тезис Своеобразие нацистских преступлений, наконец, ставится под сомнение из-за того, что сам Гитлер часто называл действия своих революционных противников левых уроки и образцы. Но он делал больше, чем просто копировал их. своего злейшего врага, он также превзошел их » [117]
Более того, Фест в свою защиту Нольте утверждал, что в жаркой атмосфере в Мюнхене после свержения Баварской Советской республики в 1919 году «... дал комплексам истребления Гитлера реальный фон», написав, что Нольте действительно прав в своих сообщениях о зверствах большевиков. во время Гражданской войны в России вместе с рядом евреев, служивших в Баварской Советской Республике, вдохновил Гитлера на истребление евреев. [118] Фест защитил точку зрения Нольте о том, что поляки являются «яростными антисемитами», упомянув погром в Кельце в июле 1946 года как доказательство того, что польский народ действительно был кровожадным антисемитом, написав, что историки должны это учитывать. [119] Наконец, Фест написал в рамках своей атаки на «сингулярность» Холокоста, что:
«Есть вопросы за вопросами, но здесь невозможно дать ответ. Скорее, это вызывает сомнение в монументальной простоте и односторонности преобладающих представлений об особенностях нацистских преступлений, которые якобы не имели модели и которым следовали. Никакого примера. В общем, этот тезис стоит на слабой почве. И менее удивительно, что, как неправильно предполагает Хабермас в отношении Нольте, он подвергается сомнению. Гораздо более удивительно, что до сих пор этого не произошло всерьез. Ибо это также означает, что бесчисленное множество других жертв, в частности, но не исключительно, коммунизма, больше не являются частью нашей памяти. Арно Борст однажды заявил в другом контексте, что ни одна группа в современном обществе не подвергалась безжалостному притеснению как мертвые. Это особенно верно для миллионов погибших в этом столетии, от армян до жертв Архипелага ГУЛАГ или камбоджийцев, которые были и продолжают быть убитыми на всех наших глазах - но которые до сих пор вычеркнуты из памяти мира » [120]
Письмо Брэкера в FAZ , 6 сентября 1986 г.
В письме к редактору Frankfurter Allgemeine Zeitung, опубликованном 6 сентября 1986 года, Карлу Дитриху Брахеру, что ни одна из сторон не представила ничего нового. [121] Брахер написал, что он одобряет эссе Иоахима Феста «Обремененные воспоминания» о моральной эквивалентности преступлений нацистов и коммунистов, хотя он и умалчивает о поддержке Фестом теории Эрнста Нолте о «случайной связи» с немецким языком. Национал-социализм как крайний, но понятный ответ советскому коммунизму. [121] Брэкер утверждал, что «...« тоталитарная »сила этих двух идеологий [коммунизма и национал-социализма] захватила всего человека, соблазнила и поработила его». [121] Брахер обвинил Юргена Хабермаса и Эрнста Нольте в том, что они «... наложили табу на концепцию тоталитаризма и раздули формулу фашизма». [121] Брэкер жаловался на «политически поляризованный» спор, который ослеплял историков от «сопоставимости» коммунизма и национал-социализма. [121] Брэкер закончил свое письмо, написав, что ни национал-социализм, ни коммунизм не потеряли ничего из «... их соответствующих «исключительная» бесчеловечность посредством сравнений. На этом основании нельзя поддерживать ни национальную, ни социалистическую апологетику ». [121]
«Бедная практика инсинуации»
Историк Эберхард Якель в эссе, впервые опубликованном в газете Die Zeit 12 сентября 1986 года, утверждал, что теория Нольте антиисторична на том основании, что Гитлер презирал Советский Союз и не мог чувствовать угрозы, как утверждал Нольте. [122] Йекель писал в эссе, озаглавленном «Бедная практика инсинуации: исключительный аспект национал-социалистических преступлений, который нельзя отрицать»,
«Гитлер часто говорил, почему он хотел изгнать и убить евреев. Его объяснение представляет собой сложную и структурно логичную конструкцию, которую можно воспроизвести в мельчайших подробностях. Крысиная клетка, убийства, совершенные большевиками, или особый страх перед ними - не Напротив, Гитлер всегда был убежден, что Советская Россия именно потому, что ею правили евреи, была беззащитным колоссом, стоящим на глиняных ногах. Арийцы не боялись славянских или еврейских недочеловеков. Еврей, - писал Гитлер в 1926 году в книге «Майн». Кампф »- это не элемент организации, а фермент разложения. Гигантская империя на Востоке созрела для краха ". Гитлер все еще верил в это в 1941 году, когда его солдаты вторглись в Россию без зимнего снаряжения". [123]
Якель подверг критике заявление Нольте о том, что Гитлер особенно сильно боялся пыток советской «крысиной клеткой», утверждая, что заявление Гитлера от 1 февраля 1943 года его генералам о том, что плененные немецкие офицеры уходят в «крысиную клетку», явно означало тюрьму на Лубянке. и это не так, как Нолти пытался интерпретировать буквально. [124] Далее Йекель утверждал, что Нольте ничего не сделал для установления того, какое отношение высказывания о «крысиной клетке» имели к Холокосту. [124] Йекель обвинил Нольте в использовании аргументов post hoc, ergo propter hoc для установления «причинной связи» между предполагаемым страхом Гитлера перед пытками в «крысиной клетке» и Холокостом. [124] Против утверждения Нольте, что Холокост не был уникальным, а, скорее, одним из многих геноцидов, Якель отверг утверждение Нольте и его сторонников, таких как Иоахим Фест :
"Однако я утверждаю (и не в первый раз), что убийство евреев национал-социалистами было уникальным, потому что никогда прежде нация с авторитетом своего лидера не решала и не объявляла, что она убьет как можно больше конкретную группу людей, в том числе стариков, женщин, детей и младенцев, и фактически претворил это решение в жизнь, используя все имеющиеся в его распоряжении средства государственной власти. Эта идея настолько очевидна и так хорошо известна, что удивительно, что от нее можно было ускользнуть. Внимание Феста (массовые убийства армян в Османской империи во время Первой мировой войны были, насколько нам известно, больше похожи на кровавые депортации, чем на спланированный геноцид) ». [125]
Позже Якель описал методы Нольте как «игру путаницы», заключающуюся в том, что гипотезы переодеваются в вопросы, а затем критики, требовавшие доказательств его утверждений, атаковали их, пытаясь помешать им задавать вопросы. [126]
«Нравственность истории»
Философ Гельмут Флейшер в эссе, впервые опубликованном в газете Nürnberger Zeitung 20 сентября 1986 года, защищал Нольте от Хабермаса на том основании, что Нольте всего лишь стремился поместить Холокост в более широкий политический контекст того времени. [127] Флейшер писал, что спор действительно был «о моральном осуждении нацистского прошлого». [127] Флезичер писал в защиту Хиллгрубера, что у него были моральные аргументы в пользу оправдания последней позиции Вермахта на Восточном фронте как необходимой для защиты немецких мирных жителей от Красной Армии. [127] Флейшер обвинил Хабермаса в стремлении навязать немцам левое моральное понимание нацистского периода и в создании «морального» Sondergericht (Специального суда). [128] Флейшер утверждал, что Нольте стремился только к «историзации» национал-социализма, к которой Мартин Бросзат призывал в эссе 1985 года, пытаясь понять, что вызвало национал-социализм, с особым акцентом на страхе перед коммунизмом. [129]
Historkerstreit , осень 1986 г.
«Сталин и Пол Пот не должны репрессировать Гитлера»
Немецкий историк Юрген Кока в эссе, впервые опубликованном в Die Zeit 26 сентября 1986 года, утверждал против Нольте, что Холокост действительно был «единичным» событием, потому что он был совершен передовой западной нацией, и утверждал, что сравнение Нольте с Холокостом с подобными массовыми убийствами в Pol Pot «s Камбодже , Иосиф Сталин » s Советского Союзе , и Иди Амин «s Уганды были признаны недействительными из - за обратный характер этих обществ. [130] Кока отверг утверждения Феста о том, что Хабермас был расистом из-за отказа от сравнений с Камбоджей, написав, что «это связано с историческими знаниями о связи между экономическим развитием и возможностями социально-политической организации, а также с серьезным отношением к европейским традициям. рассмотрение которых нельзя игнорировать Просвещение, права человека и правовое государство ». [131] Кока критиковал взгляд Нольте на Холокост как на «вполне непонятную реакцию на предшествующую угрозу уничтожения, потенциальными или реальными жертвами которой Гитлер и национал-социалисты якобы были оправданы, считая себя». [131] Коцка писал, что:
«Истинные причины антисемитизма в Германии нельзя найти ни в России, ни во Всемирном еврейском конгрессе. И как можно, в свете фактов, интерпретировать национал-социалистическое уничтожение евреев как отчасти логичное, хотя и преждевременное, средств защиты от угроз уничтожения, исходящих от Советского Союза, с которым Германия заключила договор в 1939 году и который впоследствии подвергся нападению? Здесь трезвое историческое исследование реальных исторических связей, причин и следствий, а также реальных мотивов и их условий было бы достаточно, чтобы защитить писателя и читателя от заумных умозрительных интерпретаций. Нольте не задает таких вопросов. Если прошлое, "которое можно согласовать", может быть достигнуто интеллектуальной гимнастикой такого рода, то мы должны откажитесь от этого ". [132]
Коцка утверждал против Штюрмера, что «география - это не судьба». [133] Коцка утверждал, что другие страны «посередине», такие как Польша, Швейцария и сама Германия до 1871 года, не развивались так же, как Германия после 1871 года, заявив, что аргумент Штюрмера о том, что Бисмарку необходимо навязать авторитарное правительство из-за география была просто неправильной. [134]
«Вопросы, с которыми нам приходится сталкиваться»
Хаген Шульце в эссе, впервые опубликованном в Die Zeit 26 сентября 1986 года, защищал Нольте вместе с Андреасом Хиллгрубером и утверждал, что Хабермас действовал исходя из «неверных предпосылок», нападая на Нольте и Хиллгрубера за отрицание «сингулярности» Холокоста. [135] Шульце утверждал, что нападение Хабермаса на Нольте было ошибочным, потому что он никогда не представил никаких доказательств уникальности Холокоста, и утверждал, что было много «аспектов» Холокоста, которые были «общими» с другими историческими событиями. [135] По мнению Шульце:
«Для исторической дисциплины сингулярность и сопоставимость исторических событий, таким образом, не являются взаимоисключающими альтернативами. Это дополняющие друг друга концепции. Утверждение, что историки, такие как Эрнст Нольте или Андреас Хиллгрубер, отрицают уникальность Освенцима, потому что они ищут сравнения, проистекает из неверных предположения. Конечно, Нольте и Хиллгрубера можно опровергнуть, если их сравнения основаны на эмпирически или логически ложных предположениях. Но Хабермас никогда не предоставлял таких доказательств ». [135]
Шульце защитил призыв Штюрмера к историкам исследовать «немецкий вопрос», написав, что для историков «важно» «сделать национальную идентичность немцев объектом своего исследования». [136] Шульце отклонил призыв Хабермаса к «конституционному патриотизму» на том основании, что форма национальной идентичности, основанная на лояльности Основному закону 1949 года, была слишком сухой, чтобы работать, а немецкому народу нужна была национальная идентичность, которая была бы более эмоциональной, чтобы работать. [137]
«Ищущий образ прошлого»
Швейцарский журналист Ханно Хелблинг в эссе, впервые опубликованном в газете Neu Zuricher Zeitung 26 сентября 1986 года, обвинил Нольте и его союзников в работе по разрушению «негативного мифа» о Третьем рейхе, а не только путем пересмотра нашего неизбежного понимания этого царствование террора, но и восстановление национального прошлого ». [138] Нелблинг жаловался: «Ревизионисты, которые замалчивают зло национал-социализма и отрицают его зверства, недавно подняли шум. То, что они заявляют, не имеет научного обоснования и не может повлиять на наше понимание истории в долгосрочной перспективе». [138] Хелблинг писал о комментарии Нольте о проблеме «негативного мифа о Третьем рейхе», который Нольте писал, «как будто мифы необходимы, чтобы сделать наше понимание национал-социализма негативным ... Или может найти убежище в контрмифах негативного. добры и, таким образом, близки к стратегии выравнивания, точно так же, как объявления ужасов из далекого прошлого не годятся для доказательства того, что и тогда были совершены убийства. А как насчет недавнего прошлого: «Разве Сталин ... "; в Камбодже, разве они не ..." Это печальные расчеты [ sic ? ], которые странным образом проникли в политическую точку зрения современности » [139].
«В поисках утраченной истории»?
Ганс Моммзен в эссе, впервые опубликованном в сентябрьском номере Merkur 1986 года, обвинил Нольте в попытке «релятивизировать» преступления нацистов в более широких рамках 20-го века. [140] Моммзен утверждал, что, описывая ленинский красный террор в России как «азиатский акт», угрожающий Германии, Нольте утверждал, что все действия, направленные против коммунизма, независимо от их морального отвращения, были оправданы необходимостью. [140] Моммзен писал, что проблема немецких консерваторов после 1945 года заключалась в отсутствии «резервуара консервативных ценностей, с которым они могли бы подключиться без перерыва». [141] Моммзен написал теорию тоталитаризма, который служил потребностям холодной войны, так что «она могла не только украсить себя эпитетом« антифашист », но также могла исключить и криминализировать усилия левых» и «исключить период Третьего». Райх из непрерывности немецкой истории ». [142] Моммзен утверждал, что это «исключение за скобки» было необходимо из-за преемственности германской бюрократии от Веймара до нацистов и до послевоенных периодов, что требовало «психологического подавления криминальной политики Третьего Рейха». [143] В этой связи Моммзен писал: «Примечательно, что в годы сразу после 1945 года Веймарская республика рассматривалась как эксперимент, провалившийся с самого начала; только после успеха канцлерской демократии этот образ прояснился. Затем Веймарская республика стала более яркой. опыт может быть использован для дополнительной легитимации Федеративной Республики и фундаментального превосходства, гарантированного Федеративной Республикой ". [144] Моммзен писал, что полемика вокруг Битбурга в 1985 году «на удивление ясно показала, что бремя Второй мировой войны теперь, как и прежде, имеет травмирующее значение. Это бремя нарушило драматургию битбургского спектакля, который, согласно фикции окончательного примирения между друзья, предполагалось заменить идею крестового похода союзников против диктатуры Гитлера идеей крестового похода против мировой коммунистической диктатуры ". [145]
Моммзен писал, что это была реакция на полемику вокруг Битбурга, которая заставила таких историков, как Михаэль Штюрмер, настаивать на том, что немцам нужна позитивная история, чтобы положить конец тому, что Штюрмер назвал «коллективной одержимостью чувством вины». [146] Моммзен похвалил то, о чем сожалел Штюмер, написав о «преобладающем недоверии в Федеративной Республике, независимо от какой-либо партийной принадлежности какого-либо культа сообщества, организованного государством, призывов к национальной готовности принести жертвы и сантиментов против национального пафоса и». Национальные эмблемы уходит корнями в политическое отрезвление, которое возникло в результате опыта Третьего рейха. Кто хочет видеть в этом отсутствие патриотических настроений, должен раз и навсегда заявить, что нет недостатка в готовности к демократическому участию, хотя это часто происходит вне коррумпированного аппарата крупных партий ... Поэтому абсурдно хотеть реабилитировать старые авторитарные взгляды посредством исторической релятивизации. Ошибочно характеризовать как неверный путь последствия действий, вытекающих из ошибочного развития событий. периода между войнами ». [146] Моммзен обвинил правительство Коля в стремлении возродить немецкий национализм «обходным путем» «укреплением национального самосознания» через запланированный Немецкий исторический музей в Западном Берлине. [147] Моммзен писал, что цель Немецкого исторического музея вместе с Домом истории в Бонне заключалась в том, чтобы «заставить нас забыть Холокост и операцию Барбаросса под лозунгом« нормализации ». Это намерение не имеет ничего общего с пониманием истории это понимание, которое постепенно выросло в послевоенной Германии, возникло отдельно от классической монументальной истории и часто независимо от научной дисциплины ". [148]
«Новое историческое сознание»
В другом эссе, впервые опубликованном в журнале Blätter für deutsche und internationale Politik в октябре 1986 года, Моммзен назвал утверждение Нольте о «причинной связи» между национал-социализмом и коммунизмом «не просто методологически несостоятельным, но и абсурдным в своих предпосылках и выводах». . [149] Моммзен писал в своем мнении, что использование Нольте фразы нацистской эпохи «азиатские орды» для описания солдат Красной армии и использование им слова « Азия » как синонима всего ужасного и жестокого в мире отражают расизм. . [150] Моммзен писал:
«В отличие от этих неопровержимых обусловливающих факторов, вывод Нольте, основанный на личностях и истории идей, кажется искусственным даже для объяснения антисемитизма Гитлера ... Если подчеркивать бесспорно важную связь изолированно, не следует форсировать связь с Гитлеровское weltanschauung , которое никоим образом не было оригинальным, чтобы лишить его существования Освенцима. Линия битвы между политическими правыми в Германии и большевиками достигла своего агрессивного контура до того, как сталинизм применил методы, которые привели к гибели миллионов людей. Мысли об уничтожении евреев были в ходу давно, и не только у Гитлера и его сатрапов. Многие из них попали в НСДАП из Deutschvölkisch Schutz-und Trutzbund [Немецкий расовый союз защиты и неповиновения], который сам был вызван к жизни Пангерманским союзом . Шаг Гитлера от словесного антисемитизма к практическому осуществлению был Тогда это произошло без ведома и реакции на зверства сталинистов. И, таким образом, нужно было бы опрокинуть конструкцию Нолти, для чего он не может привести биографические доказательства. Как биограф Гитлера, Фест дистанцировался от такой односторонности, сославшись на «более ранние страхи и фантазии австрийско-немецкого Гитлера перед поражением». Не вполне согласовано, что Фест признает, что сообщения о террористических методах большевиков дали «комплексам уничтожения» Гитлера «реальный фон». По сути, предложение Нольте в своей односторонности не очень полезно для объяснения или оценки того, что произошло. Антибольшевизм, приукрашенный антисемитизмом, оказал влияние, в особенности на господствующие элиты, и, конечно, не только на национал-социалистов, что программа расового уничтожения Гитлера не встретила серьезного сопротивления. Руководство Вермахта довольно охотно сделалось соучастником политики истребления. Он делал это, создавая «преступные приказы» и выполняя их. Ни в коем случае они не просто пассивно поддерживали реализацию своей концепции, хотя было определенное сопротивление из соображений военной дисциплины и нескольких отдельных протестов. Создание «случайной связи» по всему этому фактически означает уклонение от решающей ответственности военного руководства и бюрократических элит » [151].
Моммзен писал, что не случайно Штюрмер был членом редакционной коллегии Frankfurter Allgemeine Zeitung , той же газеты, которая публикует эссе Нольте и Феста, отрицающих «сингулярность» Холокоста, учитывая, что самопровозглашенная миссия Штюрмера заключалась в том, чтобы дать немцам история, которая внушала бы национальную гордость. [152] Моммзен писал: «То, что происходит в настоящее время, не является заговором. Лучше было бы описать то, что национальные чувства, долгое время сдерживаемые и видимые только в маргинальной литературе, объединяются в нечестивый союз и ищут новые берега». [153] Моммзен писал, что вопрос «необычности» Холокоста был законным, но мотивы Хильдебранда и Штюрмера были политическими, а не научными, чтобы положить конец «одержимости немцев чувством вины». [154] Моммзен писал: «Принять с покорностью акты вопиющей несправедливости и психологически подавить их социальные предпосылки, привлекая внимание к аналогичным событиям в других местах и возлагая вину на большевистскую мировую угрозу, - напоминает образцы мышления, которые сделали возможным осуществление геноцида. ». [155] Моммзен , что когда весной 1943 года были обнаружены могилы польских офицеров , убитых НКВД в Катынском Вуд, резня получил массовую огласку в Германии как символ советского террора, идя на внимание тех немцев , выступающие против нацистского режима, продолжают рассматривать нацистский режим как нечто худшее, несмотря на всю огласку о резне в Катынском лесу в Германии. [155] Моммзен писал, что нынешняя кампания была формой «психологического подавления», направленной на то, чтобы положить конец любой вине за Холокост. . [156]
В другом эссе, озаглавленном «Переоценка и подавление Третьего рейха в историческом сознании Западной Германии», Моммзен писал, что:
"Поверхностный подход Нольте, который связывает вещи, которые не связаны друг с другом, заменяет случайные аргументы аналогиями и - благодаря его склонности к преувеличениям - производит давно устаревшую интерпретацию Третьего Рейха как результат одного фактора. Его утверждения рассматриваются в профессиональные круги в лучшем случае как стимулирующий вызов, но вряд ли как убедительный вклад в понимание кризиса капиталистического общества двадцатого века в Европе. Тот факт, что Нольте нашел красноречивых сторонников как внутри, так и за пределами исторической профессии, имеет мало общего с нормальный процесс исследования и многое связано с политическими последствиями релятивизации Холокоста, которую он так долго настойчиво отстаивал ... Фундаментально апологетический характер аргумента Нольте проявляется наиболее отчетливо, когда он признает право Гитлера на депортацию, если он не чтобы истребить евреев в ответ на якобы «объявление войны», изданное мировыми евреями h Конгресс; или когда он утверждает, что деятельность SS Einsatzgruppen может быть оправдана, по крайней мере субъективно, как операции, направленные против партизан, сражающихся с немецкой армией » [157].
Позднее Моммзен в обзоре книги 1988 года, озаглавленном «Обида как социальная наука», назвал книгу Нольте, Der Europäische Bürgerkrieg , «регрессом к пиву расистско-националистической идеологии межвоенного периода». [158]
"Там, где дороги расходятся"
Мартин Бросзат в эссе, впервые опубликованном в Die Zeit 3 октября 1986 года, назвал Нольте отвратительным чудаком [ необходима цитата ] и нацистским апологетом, делающим «оскорбительные» заявления о Холокосте. [159] Относительно утверждения Нольте о том, что Вейцман от имени мирового еврейства объявил войну Германии в 1939 году, Бросзат написал, что письмо Вейцмана Чемберлену, обещающее поддержку Еврейского агентства во Второй мировой войне, не было «объявлением войны», как и Вейцман имеет законное право объявлять войну кому угодно. [159] Бросзат прокомментировал: «Эти факты могут не заметить правый публицист с сомнительным образованием, но не профессор университета Эрнст Нольте». [159] Бросзат заметил, что, когда Хильдебранд организовал конференцию немецких историков правого толка под эгидой Фонда Шлейера в Западном Берлине в сентябре 1986 года, он не пригласил Нольте, которого, по наблюдениям Бросза, жил в Берлине. [160] Бросзат предположил, что это был способ Хильдебранда попытаться отделить себя от Нольте, чью работу Хильдебранд так сильно хвалил в обзоре Historische Zeitschrift в апреле 1986 года. [160] Бросзат писал, что Штюрмер пытался создать "эрзац-религию". "это было более подходящим для досовременной эпохи, чем 1986 год, обвиняя Штюрмера в том, что он, казалось, разрывался между его приверженностью демократии, НАТО и атлантизму и его призывом к истории служить объединяющей силой для общества. [160] Бросзат писал, что «здесь дороги расходятся», и утверждал, что ни один уважающий себя историк не может связать себя с попыткой «изгнать позор из немцев». [161] Бросзат закончил свое эссе замечанием о том, что таким «извращениям» немецкой истории необходимо противостоять, чтобы обеспечить немецкому народу лучшее будущее. [161]
"Новая ложь Освенцима"
Журналист Рудольф Аугштейн , издатель новостного журнала Der Spiegel, обвинил Нольте в создании «новой лжи Освенцима» в эссе, впервые опубликованном в номере Der Spiegel от 6 октября 1986 года . [162] Аугштейн задался вопросом, почему Нольте назвал Холокост «так называемым уничтожением евреев». [163] Аугштейн согласился с Нольте в том, что израильтяне «шантажировали» немцев в связи с Холокостом, но утверждал, что, учитывая масштабы Холокоста, немцам не на что жаловаться. [163] Аугштейн писал против Нольте, что:
«Недаром Нольте сообщил нам, что уничтожение кулаков, крестьянского среднего класса, имело место с 1927 по 1930 год, до захвата власти Гитлером, и что уничтожение старых большевиков и бесчисленное множество других жертв сталинского безумия имело произошло между 1934 и 1938 годами, до начала гитлеровской войны. Но безумие Сталина было, в отличие от безумия Гитлера, безумием реалиста. После всей этой чепухи следует обсудить одну вещь, которую стоит обсудить: накачал ли Сталин Гитлера и накачал ли Гитлер Сталина. Это можно обсуждать, но дискуссия не затрагивает этот вопрос. Действительно, возможно, что Сталин был доволен тем, как Гитлер обращался со своим закадычным приятелем Эрнстом Ремом и всем руководством СА в 1934 году. Польша, потому что он чувствовал угрозу со стороны сталинского режима ... Не нужно во всем соглашаться с Конрадом Аденауэром. Но в свете грубой тенденции отрицать совместную ответственность Пруссии иан-немецкий Вермахт («Клятва! Клятва! ») Приходит понимание точки зрения непатриота Аденауэра, что гитлеровский рейх был продолжением прусско-германского режима» [162]
В том же эссе Аугштейн назвал Хиллгрубера «конституционным нацистом». [164] Аугштейн призвал Хиллгрубера уволить с должности в Кельнском университете за то, что он был «конституционным нацистом», и утверждал, что между Хиллгрубером и Гансом Глобке нет моральной разницы . [164]
Тридцать шестая конференция немецких историков, Трир, 8 октября 1986 г.
Классик Кристиан Майер, который в то время был президентом Немецкой исторической ассоциации, 8 октября 1986 года выступил перед этим органом с речью, в которой он раскритиковал Нольте, заявив, что Холокост был «единичным» событием, которое «качественно превзошло» советское. террор. [165] Ссылаясь на заявления Нольте о цензуре, Мейер заявил, что Нольте имеет полное право задавать вопросы и что «никаких табу устанавливаться не будет». [166] Мейер сказал:
«Но то, как Нольте ставит эти вопросы, следует отвергнуть просто потому, что нельзя уменьшать влияние столь элементарной истины: потому что нельзя допустить, чтобы немецкая историческая наука возвращалась к бессмысленным националистическим извинениям; и потому что для страны важно не обманывать себя в таких деликатных - этически чувствительных - областях своей истории ». [166]
Меир писал, что вопрос сравнения Гитлера со Сталиным «вовсе не незаконен» и его следует изучить, прежде чем говорить. «Даже если бы наши преступления не были единичными, чем это было бы выгодно для нас и нашего положения в мире?» [166] Меир, пытаясь охладить все более жаркие дебаты, утверждал, что обе стороны не могут слушать друг друга, и немецким историкам нужна «хорошая доза юмора». [167] Меир утверждал, что для историков неприемлемо отказываться от рукопожатия из-за разногласий по поводу Historikerstreit , утверждая, что это отсутствие вежливости и явная ненависть отравляют профессию историка в Германии. [167] Меир заявил, что историки должны объяснять события, которые они могут не одобрять в меру своих способностей, говоря, что не все исследования были политическими. [167] Меир привел в качестве примера, что историки-интенционисты не приносили пользу консерватизму, утверждая, что готовность «властных элит» подчиняться приказам Гитлера не поддерживает консервативную позицию. [168] Меир защищал Хиллгрубера, говоря, что критика его со стороны Хабермаса как сторонника нацизма была «бессмысленной». [168] Меир закончил свою речь призывом к немецким историкам продолжать профессионально изучать прошлое и заявил, что плюрализм необходим для ремесла историков. [169]
«Под властью подозрений»
Консервативный немецкий историк Томас Нипперди в эссе, впервые опубликованном в Die Zeit 17 октября 1986 года, обвинил Хабермаса в несправедливом клевете на Нольте и других правых историков ненаучными и сомнительными методами. [170] Нипперди утверждал, что Хабермас перешел черту в своей критике Хиллгрубера, Нольте, Хильдебранда и Штюрмера. [171] Нипперди писал, что историки часто пересматривают прошлое, и осуждает «критических» историков за их «морализаторство», которое больше мешает, чем помогает понять историю Германии. [172] Нипперди обвинил этих историков, «критикующих» немецкое прошлое, в том, что они утверждали, что «монополистические утверждения» о том, что его «осуждающие суждения» о немецком прошлом были единственно приемлемой версией истории. [173] Нипперди защищал тезис Штюрмера о том, что «существует политическое право на память», поскольку это был «простой факт». [174] Ниппедери писали, что их история основана на «надежных знаниях» с «более сильными и более слабыми точками зрения, более объективными и менее объективными изображениями». [175] Нипперди пришел к выводу, что «великие дебаты», начатые Хабермасом, были «неудачными» и их не следовало начинать. [175]
«Освенцим, азиатское дело»
В письме редактору Der Spiegel от 20 октября 1986 года Имануэль Гейсс обвинил Аугштейна и Хабермаса в попытке заставить замолчать Нольте и Хиллгрубера. [176] Гейсс писал, что пересмотр истории «нормален» и не оправдывает эссе Аугестейна. [176] Гейсс обвинил Аугштейна и Хабермаса в угрозе «нашему научному и политическому плюрализму». [176] Гейсс утверждал, что историкам необходимо пересмотреть прошлое и что Нольте следует разрешить задавать вопросы, заявив, что люди, «желающие защищать либеральные ценности в этой стране, также должны практиковаться с ними в общении с инакомыслящими». [177]
"Ставить вещи на голову"
В другом фельетоне, озаглавленном «Вещи на головах», впервые опубликованном в Die Zeit 31 октября 1986 года, Нольте отверг критику в его адрес со стороны Хабермаса и Якеля на том основании, что их сочинения ничем не отличаются от того, что можно найти в газете Восточной Германии. [178] Нольте утверждал, что критика его использования фразы «крысиная клетка» была необоснованной, поскольку он использовал фразу «крысиная клетка» только как воплощение «азиатского» ужаса, который, по его утверждениям, Гитлер испытывал по отношению к большевикам. [179] Нольте писал, что он не пытался повторно ввести нацистскую концепцию «еврейского большевизма» и что «… даже для неосведомленного читателя ссылка на китайскую ЧК…» должна была прояснить, что он писал о раздутых страхах в Германии. большевиков вместо объективной реальности. [178] В ответ на критику Хабермаса и Якеля Нольте писал:
«Архипелаг ГУЛАГ является первичным для Освенцима именно потому, что ГУЛАГ был в сознании создателя Освенцима; Освенцим не входил в умы создателей ГУЛАГа ... Если Якель докажет свое собственное определение сингулярности Окончательного решения, то я думаю, что его концепция просто развивает то, что можно более кратко выразить с помощью термина «расовое убийство». Однако если он хочет сказать, что немецкое государство устами своего фюрера недвусмысленно и публично объявило о решении убивать даже еврейских женщин, детей и младенцев, то он проиллюстрировал одной короткой фразой все, что делает. не обязательно демонстрировать в нынешнем интеллектуальном климате, но можно «вменять». Гитлер, безусловно, был самым могущественным человеком, который когда-либо жил в Германии. Но он не был достаточно могущественным, чтобы когда-либо публично приравнивать большевизм и христианство, как он часто делал в своих беседах за обедом. Он также недостаточно могущественен, чтобы публично требовать или оправдывать убийство женщин и детей, как это часто делал Гиммлер в своем кругу друзей и соратников. Это, конечно, не доказательство «человечности» Гитлера, а скорее остатки либеральной системы. «Истребление буржуазии» и «ликвидация кулака», напротив, провозглашались публично. И меня поражает хладнокровие, с которым Эберхард Якель говорит, что не все буржуа были убиты. «Изгнание кулаков» Хабермаса говорит само за себя » [180].
Интервью с Андреасом Хиллгрубером, 31 октября 1986 г.
Хиллгрубер отстаивал свой призыв отождествлять себя с немецкими войсками, сражающимися на Восточном фронте, в интервью газете Rheinischer Merkur 31 октября 1986 года на том основании, что он всего лишь пытался «... испытать вещи с точки зрения основной массы войск. население". [181] В том же интервью 1986 года Хиллгрубер сказал, что необходимо было написать более националистическую версию немецкой истории, потому что правительство Восточной Германии приступило к более националистической истории, и если западногерманские историки не поспевают за своим Востоком. Немецкие коллеги с точки зрения немецкого национализма, немцы неизбежно пришли к мнению, что восточногерманский режим является законным немецким государством. [182] Хиллгрубер был очень возмущен «конституционной нацистской» линией Аугштейна и заявил, что рассматривает возможность предъявления иска Аугштейну за клевету. [181]
Отвечая на вопрос интервьюера о том, считает ли он Холокост уникальным, Хиллгрубер заявил:
... что массовое убийство кулаков в начале 1930-х годов, массовое убийство руководящего состава Красной Армии в 1937-38 годах и массовое убийство польских офицеров, попавших в сентябре 1939 года в руки Советского Союза, качественно не являются отличается по оценке от массовых убийств в Третьем рейхе. [181]
В ответ на вопрос интервьюера о том, кем он был «ревизионистом» (под которым интервьюер явно имел в виду отрицание ), Хиллгрубер заявил, что:
Проверка результатов стипендии - это, как я уже сказал, самое естественное в мире дело. Историческая дисциплина, как и любая другая дисциплина, живет на пересмотре через исследование предыдущих концептуализаций ... Здесь я хотел бы сказать, что в принципе с середины 1960-х годов происходили существенные пересмотры различного рода, которые сделали абсурдным клише " имидж », которым явно обладает Хабермас как неисторик. [183]
Отвечая на вопрос интервьюера о том, хотел ли он увидеть возрождение первоначальной концепции Sonderweg , то есть идеи Германии как великой центральноевропейской державы, в равной степени противостоящей как Западу, так и Востоку, Хиллгрубер отрицал эту историю Германии с тех пор. 1945 год был тем «золотым», и он утверждал, что его концепция центральноевропейской идентичности, которую он хотел возродить, была культурной, а не политической. [184] Хиллгрубер назвал идею Германии как великой державы, которая возьмет верх и будет в равной степени противостоять Соединенным Штатам и Советскому Союзу, как:
... исторически безнадежно из-за того, как закончилась Вторая мировая война. Желать разработать такую проекцию сейчас значило бы объединить силы Востока и Запада против немцев. Я не могу представить, чтобы кто-то серьезно к этому стремился. Воспоминания о хорошем сотрудничестве между немцами и славянскими народами в центре Европы до Первой мировой войны, а отчасти и в период между войнами, пробуждаются всякий раз, когда журналисты или историки едут в Польшу, Чехословакию или Венгрию. В этой атмосфере кажется необходимым выразить, насколько тесно человек чувствует себя связанным с представителями этих народов. Это понятно, но все это не может сливаться с понятием «Центральная Европа», которое может быть неправильно истолковано как возвращение к старой концепции, которая, как я уже сказал, больше не реализуема. Одним словом, я думаю, что попытка закрепить связи, разорванные в 1945 году из-за исхода войны, а затем, в свою очередь, из-за холодной войны, является разумной политической задачей, особенно для западных немцев. [184]
«Об общественном использовании истории»
В другом эссе, впервые опубликованном в газете Die Zeit 7 ноября 1986 года, Хабермас написал, что центральный вопрос о памяти нацистского прошлого звучал так: « Каким образом нацистский период будет пониматься в общественном сознании?» [185] Хабермас писал, что церемония Битбурга должна была вызвать националистические чувства и определенную реабилитацию нацистской эпохи, когда президент Рейган и канцлер Коль возложили венки на кладбище в честь похороненных там бойцов Ваффен-СС, но для Нолте Битбург сделал недостаточно широко открывать шлюзы ". [186] Хабермас писал: «Это стремление к незарегистрированным воспоминаниям с точки зрения ветеранов теперь можно удовлетворить, прочитав презентацию Андреаса Хиллгрубера о событиях на Восточном фронте в 1944-45 гг. необычна для историка, представляется автору только потому, что он хочет учесть перспективу сражающихся войск и пострадавшего гражданского населения ». [187]
Хабермас утверждал, что «мы в Германии ... должны, открыто, а не просто интеллектуально, бодрствовать память о страданиях тех, кто был убит от рук немцев». [188] Хабермас обвинил Нольте, Хильдебранда и Феста в личных нападках вместо того, чтобы спорить с ним. [189] О критике Нольте по линии «изгнание кулаков» Хабермас писал: «Я принимаю критику о том, что« уничтожение », а не« изгнание »кулаков является подходящим описанием этого варварского события. Однако публичное сведение счетов Нолти и Фестом не служит цели просвещения. Они затрагивают политическую мораль сообщества, которое - после освобождения союзными войсками и без каких-либо действий - было создано в духе западных стран. концепция свободы, ответственности и самоопределения ". [190]
"Вечно в тени Гитлера?"
В эссе, впервые опубликованном в газете Frankfurter Rundschau 14 ноября 1986 года, Генрих Август Винклер написал об эссе Нольте «Прошлое, которое не пройдет», что:
«Те, кто читал« Франкфуртерский альгемин » до самого раздела культуры, смогли прочесть что-то под заголовком« Прошлое, которое не пройдет », чего на сегодняшний день не заметил ни один немецкий историк: Освенцим был всего лишь копией русского оригинала. - сталинский архипелаг ГУЛАГ. Опасаясь азиатской воли большевиков к уничтожению, Гитлер сам совершил «азиатский поступок». Было ли уничтожение евреев своего рода предполагаемой самообороной? К этому и сводятся предположения Нолти. [191]
Описывая заявление Нольте о том, что письмо Вейцмана было «еврейским объявлением войны», Винклер заявил, что «ни один немецкий историк никогда не относился к Гитлеру с таким сочувствием». [191] Винклер писал, что нынешняя полемика по поводу памяти нацистского прошлого была вызвана разногласиями по поводу церемонии Битбурга, написав, что так же, как американец научился забывать о бойне в Май Лай, церемония Битбурга должна была позволить Германии «быть способен испытывать непреодолимое чувство гордости ». [192] Винклер обвинил редакторов Frankurter Allgemeine Zeitung в ответ на споры вокруг Битбурга, которые начали кампанию, призванную положить конец всякому чувству вины за нацистское прошлое. [193] Винклер спросил, в чем смысл этих сравнений нацистской Германии с Советским Союзом и Камбоджей, написав: «В культурном отношении Германия является страной Запада. Она участвовала в европейском Просвещении и в давней традиции правления Это не относится к России и, тем более, к Камбодже. Преступления Сталина и красных кхмеров никоим образом не оправдываются этим фактом. Но Гитлер и его помощники должны оцениваться по нашим западным нормам. В этом историческом контексте, систематический геноцид евреев по приказу немецкого государства - а также убийство синти и рома - является величайшим преступлением двадцатого века, по сути, мировой истории ". [194]
"Не заключительное замечание"
В более позднем газетном фельетоне, впервые опубликованном в « Frankurter Allgemeine Zeitung» 20 ноября 1986 года, Мейер снова утверждал, что Холокост был «единичным» событием, но писал, что:
«Остается надеяться, что предложение Эрнста Нольте о том, что мы должны более внимательно относиться к различным миллионным массовым убийствам этого века, принесет свои плоды. Когда кто-то пытается сориентироваться в этом - и в отношении роли массовых убийств в истории, - удивляешься, насколько трудно это найти. Казалось бы, это область, в которой следует изучить исторические исследования. Рассматривая эти вопросы, можно более точно распознать особенность нашего века и определенное сходство в его «ликвидациях». Но надежды Нолти на то, чтобы смягчить этот печальный аспект нашего нацистского прошлого, вероятно, не увенчаются успехом. Если мы - и многие говорят об этом - не позволим истории национал-социализма превратиться в устойчивый негативный миф об абсолютном зле, тогда нам придется искать другие пути ». [195]
Мейер похвалил Нольте в своей статье «Вещи на голове» за то, что он высказался с целью «изменить» тезис, который он представил в «Прошлое, которое не пройдет» о «причинной связи», заявив, что «причинная связь» существует только в Разум Гитлера ». [195] Меир одобрил аргумент Якеля в пользу «необычности» Холокоста, написав, что «промышленное уничтожение» нацистской Германией было «качественным скачком». [195] В ответ на аргумент Феста о том, что не сравнивать Германию с Камбоджей было бы расистским, Меир заявил, что Германия, будучи нацией первой нации, имела «обязанности», которых не выполняла страна третьего мира, такая как Камбоджа. [195] Меир написал Historikerstreit действительно был о будущем, а именно о том, как «жить с прошлым, которое так глубоко укоренилось в нашем сознании?». [196] Меир писал, что историки всегда находятся под влиянием настоящего, и историки «также должны уметь распознавать неудобные истины». [197] О призыве Штюрмера к истории как объединяющей силе, чтобы сплотить западногерманское общество в период холодной войны, Меир писал, что Хабермас имел право бросить ему вызов, но не понимал, что атлантисты. Штюрмер не был сторонником Германии как центральной Европейская мощь, как он утверждал. [198] Меир назвал теории Штюрмера «вероятно, не ... незаконными», но утверждал, что в демократическом обществе всегда будут разные мнения. [198] Меир закончил свое эссе о том, что проблемы, с которыми столкнулись немцы, были следующими: «Как мы собираемся жить с этой историей и какие выводы мы можем сделать из нее? ... Мы не добьемся прогресса, если будем использовать нацистское прошлое как клуб. в партийных спорах ... Но хотелось бы, чтобы центр, особенно, был сильным, потому что в прошлом политическая середина всегда была способна обеспечить разумные решения, результаты и максимы ». [199]
В ответ на статью Мейера Нольте написал в письме редактору Frankfurter Allgemeine Zeitung, опубликованном 6 декабря 1986 года, что он не «разрядил» тезис, который он представил в своем эссе «Прошлое, которое не пройдет», а просто исправил несколько ошибок в своем эссе «Ставить вещи с ног на голову». [200]
«Визажисты создают новую идентичность»
Политолог Курт Зонтхаймер в эссе, впервые опубликованном в газете Rheinischer Merkur 21 ноября 1986 года, обвинил Нольте и компанию в попытке создать новое «национальное сознание», призванное разорвать «интеллектуальные и духовные связи Федеративной Республики с Западом». [201] Зонтхаймер обвинил Хиллгрубера в «ревизионизме» (под которым Зонтхаймер явно имел в виду отрицание ) в своих работах по истории Германии. [202] Зонтхаймер писал, что историки не могут претендовать на «чистое и строгое научное исследование», в то же время участвуя в политическом проекте, таком как попытка сформировать национальную идентичность. [202] Зонтхаймер писал, что политическая основа Федеративной Республики, основанной в 1949 году, была в западной традиции либеральной демократии, и без упоминания имени Штюрмера заявил, что поиск какой-то основы в немецкой национальной идентичности в имперский период для обеспечения «единого и единого понимание истории как возможного «было« сомнительным », потому что« там было так мало, что можно было найти »и« потому что каждая попытка придать политический смысл через нашу преддемократическую национальную историю угрожает положить конец консенсусу послевоенной эпохи ». [203] Зонтемье писал, что великие достижения немецких историков с 1945 года были направлены на то, чтобы понять, почему Веймарская республика потерпела поражение и как возникла нацистская Германия, заявив: «Мы пытались преодолеть прошлое, а не ссылаться на него ... не понимаем, какой лучший урок могут преподнести нам те, кто изо всех сил пытается придать смысл истории ». [203]
"Тот, кто хочет спастись из бездны
В другом фельетоне, озаглавленном «Тот, кто хочет выбраться из бездны», впервые опубликованном в Die Welt 22 ноября 1986 года, Хильдебранд в защиту Нольте аргументировал это тем, что Холокост был одним из длинных чередов геноцидов 20-го века, и утверждал, что Нольте только пытался «историзировать» национал-социализм, к чему призывал Бросзат [204]. Хильдебранд обвинил Хабермаса в «скандальных» нападках на Хиллгрубера. [205] Хильдебранд утверждал, что «критика Хабермаса в немалой степени основана на цитатах, которые однозначно фальсифицируют вопрос». [205] Хильдебранд писал, что историк занят непрерывным поиском истины, который всегда требует пересмотра, и историография Третьего рейха не исключение. [206] Хильдебранд писал, что Хабермас при поддержке Моммзена и Бросза пытался остановить нормальный курс обучения по политическим причинам. [207] Хильдебранд писал, что «непонятно», что Меир считал второстепенным то, что Хабермас выборочно цитировал Хиллгрубера, написав, что Хабермас был в высшей степени нечестным человеком. [208] Хильдебранд писал: «Каждый ученик, который относился к литературе« по Хабермасу », провалил бы экзамен!» [205]
Хильдебранд написал, что вопрос об «уникальности» Холокоста необходимо подвергнуть сомнению, и пожаловался на «односторонность», которая заставила историков рассматривать нацистскую Германию как большее зло. [205] Хильдебранд писал, что «интенсивность уничтожения» нацистской политики «кажется сопоставимой с Советским Союзом Сталина». [209] Хильдебранд утверждал, что режимы Гитлера и Сталина принадлежали к «эпохальным» движениям 20-го века и их следует изучать вместе, чтобы заполнить «пробелы». [209] Хильдебранд утверждал, что Холокост был одновременно «исключительным» и принадлежал к широкому кругу исторических событий, начиная с геноцида армян и заканчивая «режимом террора камбоджийского коммунизма каменного века». [210] Хильдебранд писал, что такие ученые, как он, просто пытались начать «историзацию» национал-социализма, к которой призывал Бросзат, и подвергались нападкам, потому что они угрожали «интеллектуальной гегемонии» Хабермаса. [211] Хильдебранд писал, что Хабермас на самом деле не практиковал философию, а вместо этого занимался «софистикой», имея «ограниченное» понимание мира, что заставило его начать дискуссию «без достаточных оснований». [212] Хильдебранд добавил, что для таких историков, как Моммзен и Бросзат, было неправильно поддерживать Хабермаса. [212]
"Сколько весит история"
Штюрмер в эссе под названием «Сколько весит история», опубликованном в газете Frankfurter Allgemeine Zeitung 26 ноября 1986 года, писал, что Франция является крупной державой в мире, потому что у французов есть история, которой можно гордиться, и утверждал, что Западная Германия может только играли ту же роль в мире, если бы только у них был такой же национальный консенсус в отношении гордости за свою историю, что и у французов. [213] Штюрмер писал, что французские лидеры, начиная с де Голля и далее, хотели, чтобы немцы были гордыми и самоуверенными людьми, чтобы играть надлежащую роль во франко-германском союзе, который доминировал в Европейском экономическом сообществе, спрашивая, почему так много немцев обнаружили, что так трудно. [214] Ссылаясь на роман французского промышленника Алена Миника «Синдром Финляндии» , Штюрмер предупредил, что немецкий «экологический пацифизм» приведет к «финляндизации» Западной Германии и, следовательно, всей Западной Европы, если бы у немцев не было национальной идентичности, которая внушал гордость за то, что он немец. [213]
В качестве примера того рода истории, которую он хотел видеть написанной в Германии, Штюрмер использовал тома Фернана Броделя « Идентичность Франции» . [215] Штюрмер писал, что Бродель и другие историки школы Анналов сделали географию центром своих исследований французской и европейской истории, в то же время продвигая чувство французской идентичности, которое дало французам историю, которой можно гордиться. [215] Штюрмер продолжал утверждать, что у немецкого народа не было действительно позитивного взгляда на свое прошлое со времен конца Первого Рейха, и это отсутствие немецкой идентичности, которой можно было бы гордиться, было причиной всех бедствий Германии. история с тех пор. [215] Штюрмер утверждал, что «все наши интерпретации Германии потерпели крах». [215] В результате он утверждал, что в настоящее время немецкий народ живет в исторических «руинах» и что Федеративная республика будет обречена, если у немцев снова не появится чувство истории, которое обеспечит необходимое чувство национальной идентичности и гордость [215] Штюрмер предупреждал, что западные немцы столкнутся с «коммунистическим будущим», если у немецкого народа не будет истории, обеспечивающей самоуверенную национальную идентичность. [214]
Письмо Hillgruber к в ВСЗ , 29 ноября 1986
Отвечая на комментарий Мейера о том, почему он решил "идентифицироваться" с немецкими войсками в письме редактору Frankfurter Allgemeine Zeitung от 29 ноября 1986 года, Хиллгрубер написал:
Неужели так трудно немецкому историку (даже если он, как и Мейер, специалист по древней истории) понять, почему автор эссе о крахе на Востоке в 1944-45 годах отождествляет себя с усилиями немецкого населения? ? Я отождествлял себя с усилиями Германии не только в Восточной Пруссии, но также в Силезии, Восточном Бранденбурге и Померании (родина Майера), чтобы защитить себя от того, что им угрожало, и спасти как можно больше людей. [216]
Письмо Лоуэнталем к в ВСЗ , 29 ноября 1986
Немецкий политолог Рихард Левенталь отметил, что новости о раскулачивании Советского Союза и Голодоморе не доходили до Германии до 1941 года, так что советские зверства не могли повлиять на немцев, как утверждал Нольте. [217] Лёвенталь в письме редактору Frankfurter Allgemeine Zeitung от 29 ноября 1986 года аргументировал «фундаментальное различие» в массовых убийствах в Германии и Советском Союзе и против «балансирования» различных преступлений в 20-м веке. . [218] Левенталь утверждал, что сравнения Гитлера и Сталина уместны, но сравнения Гитлера и Ленина - нет. [218] Для Левенталя решающим фактором, определявшим поведение Ленина, было то, что с самого начала, когда он пришел к власти, он был вовлечен в гражданские войны в России. [218] Левенталь утверждал, что «борьба Ленина за власть» не включала «Одностороннее массовое уничтожение беззащитных людей» [218] Говоря о Гражданской войне в России , Левенталь утверждал, что «Во всех этих сражениях были тяжелые потери с обеих сторон, ужасные пытки и убийства заключенных» [219] Говоря о различиях Между Лениным и Сталиным Левенталь утверждал, что «то, что Сталин делал с 1929 года, было чем-то совершенно другим» [220]. Левенталь утверждал, что с раскулачиванием так называемые «кулаки» должны были уничтожить советское государство как:
помеха принудительной коллективизации. Они не были организованы. Они не дрались. Их отправляли в далекие концентрационные лагеря и, как правило, не убивали сразу, а заставляли переносить условия, которые со временем привели к ужасной смерти [220].
Левенталь писал, что:
То, что Сталин делал с 1929 года как против крестьян, так и против различных других жертв, в том числе ведущих коммунистов ... и вернувшихся солдат, было на самом деле исторически новым в своей систематической бесчеловечности и в этой степени сопоставимым с деяниями Гитлера. Конечно, Гитлер, как и все его современники, предвзято относился к гражданским войнам времен Ленина. Так же, как и его собственные представления о полном уничтожении евреев, цыган, «недостойных жизни» и т. Д., Не зависели от примера Сталина. Во всяком случае, идея полного уничтожения евреев уже была развита в последней работе наставника Гитлера Дитриха Эккарта , умершего в 1924 году. Я благодарен за ссылку на этот источник, который не оставляет места для «уравновешивания». к первой большой книге Эрнста Нольте, вышедшей в 1963 году, Faschismus in seiner Epoche [Фашизм в его эпоху] [221]
Historkerstreit зимой 1986–87 гг.
«Ни отрицание, ни забвение не освободят нас»
Брат-близнец Ганса Моммзена, Вольфганг Моммзен , в эссе, озаглавленном «Ни отрицание, ни забвение не освободит нас» ( Frankfurter Rundschau , 1 декабря 1986 г.), утверждал, что дебаты о планируемом Немецком историческом музее в Западном Берлине, который должен был освещать историю Германии от античности до наших дней - и запланированный Дом истории в Бонне, который должен был охватывать Федеративную республику с 1949 года по настоящее время, - показали, что немецкий народ глубоко интересовался своей историей. [222]
По мнению Моммзена, решающий вопрос заключался в том, была ли Федеративная республика продолжением Рейха , существовавшего с 1871 по 1945 год, или нет. Он утверждал, что поначалу доминировал тезис о преемственности, как показали щедрые празднования 150-летия со дня рождения Бисмарка в 1965 году, но по мере того, как подрастающее поколение достигло совершеннолетия, возникло более критическое отношение к прошлому. [223] Далее он писал, что воссоединение Германии «предполагает крах советской империи, что в то время было немыслимо». [224] В результате, поскольку воссоединение Германии было невозможным в 1950-60-х годах, вместе с восстановлением Германии в качестве великой державы, западные немцы приняли идею интеграции в Европейское экономическое сообщество и НАТО как лучшую замену. Политика Аденауэра по интеграции в ЕЭС и НАТО предполагала, что единственная возможная роль Федеративной Республики - это в лучшем случае роль мировой державы среднего размера, влияние которой проистекает из сотрудничества с другими западными державами. Политика западной интеграции привела к тому, что идея непрерывности истории Германии потеряла свою привлекательность для молодого поколения западных немцев, писал он, что привело к популярной в конце 1960-х годов идее о том, что государство, основанное в 1949 году, представляет собой разрыв. [225]
Наконец, Моммзен утверждал, что тезис о разрыве привел к тому, что молодое поколение западных немцев стало более критически относиться к старому Рейху , существовавшему с 1871 по 1945 год. [226] Моммзен утверждал, что для тех националистов, которые все еще привержены идее национальной преемственности, это были болезненные события, учитывая, что статья Нольте в Die Zeit имела название «Против негативного национализма в интерпретации истории», где Нольте выступил против историков, критикующих немецкое прошлое. [226] Моммзен утверждал, что большая часть произведений Нольте, Хильдебранда и Штюрмера явно нацелена на создание такой версии истории, которая прославляет непрерывность немецкой истории, пытаясь обойти более неприятные аспекты Второго рейха и даже больше. Третий рейх. [227] Моммзен писал, что Нольте, Хильдебранд, Штюрмер и Хиллгрубер по-разному искали версию истории, которая позволила бы прославить преемственность немецкой истории, несмотря на нацистскую эпоху. Моммзен утверждал, что нацистский период, каким бы болезненным и неприятным он ни был, был частью немецкой истории и память о которой была тем, с чем все немцы должны были столкнуться. [228] Моммзен писал, что церемония Битбурга 1985 года была задумана как «своего рода линия, проведенная под этим сегментом немецкой истории. Но оказалось, что, по крайней мере, с точки зрения интеллектуальной честности, это невозможно сделать, и это не имеет значения. то, что мы делаем, другие народы не захотят принять от нас ». [228]
Моммзен заявил, что Нольте пытался грубо обелить немецкое прошлое. [229] Моммзен утверждал, что Нольте пытался «оправдать» нацистские преступления и проводить «неуместные» сравнения Холокоста с другими геноцидами. [230] Моммзен писал, что Нольте намеревался предоставить такую историю, которая позволила бы немцам чувствовать себя хорошо, будучи немцами, посредством «… объяснительной стратегии, которая… будет рассматриваться как оправдание национал-социалистических преступлений всеми теми, кто все еще остается под влиянием крайней антисоветской пропаганды национал-социализма » [230]. Моммзен писал о требованиях Хиллгрубера, которые историки отождествляли с« оправданной »немецкой защитой Восточного фронта:
Андреас Хиллгрубер недавно попытался дать относительное историческое оправдание кампании Вермахта на Востоке и отчаянному сопротивлению армии на Востоке после лета 1944 года. Он утверждал, что цель состояла в том, чтобы не допустить попадания немецкого гражданского населения в руки. Красной Армии. Однако главная причина, как он утверждал, заключалась в том, что защита немецких городов на Востоке стала равносильна защите западной цивилизации. В свете военных целей союзников, которые, независимо от окончательных планов Сталина, предусматривали разделение Пруссии и уничтожение оборонительных позиций сильного, возглавляемого Пруссией государства Центральной Европы, которое могло бы служить оплотом против большевизма, продолжение войны в Восток был оправдан с точки зрения причастных к этому. Это было, как утверждает аргумент Хиллгрубера, также оправданным даже с сегодняшней точки зрения, несмотря на тот факт, что продление войны на Востоке означало, что гигантской машине убийств Холокоста будет позволено продолжать работать. Все это, как утверждалось в эссе, было оправдано до тех пор, пока удерживались фронты. Эссе Хиллгрубера чрезвычайно проблематично, если рассматривать его с точки зрения демократически созданного сообщества, ориентирующегося на западные моральные и политические стандарты.
Невозможно обойти горькую правду о том, что поражение национал-социалистической Германии было в интересах не только народов, которые были уничтожены войной Гитлера, и народов, выбранных его прихвостнями для уничтожения, угнетения или эксплуатации - это было также в интересах немцев. Соответственно, части гигантского пейзажа Второй мировой войны были, по крайней мере, с нашей точки зрения, совершенно бессмысленными и даже саморазрушительными. Мы не можем избежать этой горькой правды, возложив частичную ответственность на других партнеров, принимавших участие в войне. [231]
Моммзен писал, что попытки «укрепить» Федеративную Республику путем написания националистических историй, призванных положить конец любому чувству немецкого стыда, на самом деле имели бы противоположный эффект. [232]
Также в эссе, опубликованном в выпуске The New Republic от 1 декабря 1986 года , американский историк Чарльз С. Майер отверг утверждение Нольте о моральной эквивалентности действий советских коммунистов и немецких нацистов на том основании, что первые были чрезвычайно жестокими. , последние стремились к полному уничтожению народа, а именно евреев. [233]
«Что не может быть, не может быть»
Немецкий историк Хорст Мёллер в эссе под названием «Что не может быть, не может быть», впервые опубликованном в выпуске журнала Beiträge zur Konfliktforschung за декабрь 1986 года, утверждал, что Нольте не пытался «оправдать» преступления нацистов, сравнивая их с другими преступлениями других людей. , но вместо этого пытался объяснить нацистские военные преступления. [234] Мёллер писал, что Хабермас сильно предвзято относился к своим левым убеждениям и не понимал на самом деле работ Нольте, Хиллгрубера и Хильдебранда, которые, как писал Мёллер, были серьезными историками. [235] Мёллер утверждал, что Нольте всего лишь пытался рационально объяснить «иррациональные» события, и что нацисты действительно считали, что они столкнулись с мировым еврейско-большевистским заговором с целью уничтожить Германию. [234] Мёллер утверждал, что все исторические события уникальны и, следовательно, «единичны». [234] Мёллер защищал Хиллгрубера, утверждая, что:
Хиллгрубер приходит к выводу на основе рассекреченных к тому времени британских файлов, что разрушение Германского Рейха было запланировано до того, как стало известно о массовом убийстве евреев, и что массовое убийство не объясняет конец Рейх ... Вряд ли можно оспаривать то, что попытка удержать Восточный фронт как можно дольше против Красной Армии означала защиту немецкого гражданского населения в восточных провинциях от убийств, изнасилований, грабежа и изгнания советскими войсками. Эту атмосферу страха вызвала не просто нацистская пропаганда против этих «азиатских орд». Именно конкретные примеры Неммерсдорфа в октябре 1944 года, упомянутые Хиллгрубером, показали ужас будущей оккупации. [236]
Мёллер утверждал, что Хабермас виновен в попытке оправдать советские преступления, написав о «изгнании кулаков». [234] Мёллер писал, что Хабермас был либо «невежественным, либо бесстыдным», обвиняя Нольте, Хиллгрубера и Хильдебранда в том, что они являются апологетами нацизма. [237] Мёллер писал, что Ханс Моммзен и Мартин Бросзат были настоящими «ревизионистами», отстаивая функционалистские теории. [238] Мёллер закончил свое эссе о том, что Нольте, Хиллгрубер и Хильдебранд внесли «существенный вклад» в историографию Третьего рейха и не должны быть жертвами «убийства характера», в чем, как он утверждал, был виновен Хабермас. [238]
"Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янсен и Просвещение в 1986 году"
В эссе, призванном ответить на критику Хабермаса под названием «Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янссен и Просвещение в 1986 году», впервые опубликованном в правом журнале Geschichte в Wissenschaft und Unterricht (История в академических науках и преподавании) в декабре 1986 года. Хиллгрубер обвинил Хабермаса в применении «скандальных» методов нападения. [239] Хиллгрубер поддержал Нольте, комментируя, что то, что происходило в Советском Союзе в начале 1920-х, могло повлиять на то, как Гитлер думал о евреях. [240] В ответ на критику Хабермасом подзаголовка своей книги Хиллгрубер утверждал, что название его эссе о Холокосте «Der geschichtliche Ort der Judenvernichtung» (Историческое место уничтожения евреев) и первое предложение его книги, в котором он говорил об «убийстве евреев на территории, контролируемой National Социалистическая Германия », - опровергает точку зрения Хабермаса. [241] В частности, Хиллгрубер был в высшей степени разъярен по поводу предложения о «проверенных и верных начальствах НСДАП», которое Хабермас создал путем выборочного редактирования книги Хиллгрубера. [242] Хиллгрубер утверждал, что Хабермас вел «кампанию убийств персонажей против Михаэля Штюрмера, Эрнста Нольте, Клауса Хильдебранда и меня в стиле хорошо знакомых брошюр АПО конца 1960-х» [Хиллгрубер пытался связать Хабермаса с АПО здесь]. [243] Хиллгрубер описал Хабермаса как своего рода левого литературного киллера, который попросил Карла-Хайнца Янссена, редактора секции культуры газеты Die Zeit, «разобрать» Zweierlei Untergang . [244]
Отвечая на критику Хабермаса о том, что в эссе о Холокосте в Zweierlei Untergang , его использование слова «могло» в предложении, где Хиллгрубер писал, что Гитлер считал, что только посредством геноцида евреев Германия может стать великой державой, что, по утверждению Хабермаса, могло указывать на то, что Хиллгрубер разделял точку зрения Гитлера, Хиллгрубер сильно обиделся на утверждения Хабермаса. Хиллгрубер заявил, что в своем эссе о Холокосте он написал, что руководство Германии в 1939 году было разделено на три фракции. Один из них, сосредоточенный на нацистской партии и СС, рассматривал войну как шанс осуществить «расовую реорганизацию» Европы посредством массовых изгнаний и немецкой колонизации, корни которой Хиллгрубер проследил до военных целей Пангерманской лиги в Первая мировая война. [245] Другая фракция включала традиционные немецкие элиты в вооруженных силах, дипломатической службе и бюрократии, которые видели в войне шанс разрушить урегулирование, установленное Версальским договором, и установить мировое господство, к которому Германия стремилась в Первая мировая война. [245] И, наконец, была гитлеровская «расовая» программа, которая искала геноцид евреев как единственный способ гарантировать, что Германия станет мировой державой. [245] Хиллгрубер настаивал, что он всего лишь описывал убеждения Гитлера, и не разделял их. [245] Хиллгрубер утверждал, что только прочитав его второе эссе о Холокосте в Zweierlei Untergang, можно понять первое эссе о «крахе» на Восточном фронте. [245] Хиллгрубер сравнил чувства немцев по поводу потерянных восточных территорий с чувствами французов по поводу своих потерянных колоний в Индокитае. [245] Хиллгрубер утверждал, что, когда писал о конце «немецкого Востока» в 1945 году, чтобы понять «чувство трагедии», которое окружало этот вопрос, нужно было встать на сторону немецких мирных жителей, которым угрожала Красная Армия. , и немецкие солдаты сражаются, чтобы защитить их. [246] Хиллгрубер продолжал писать, что Хабермас пытался подвергнуть его цензуре, критикуя его за то, что он встал на сторону Германии при обсуждении последних дней Восточного фронта. [247] Отвечая на обвинение Хабермаса в том, что он «неоконсерватор», Хиллгрубер писал:
Как он пришел к тому, чтобы классифицировать мою работу как имеющую так называемые неоконсервативные тенденции? На протяжении десятилетий я никогда не скрывал своей консервативной позиции. Хотя я глубоко подозрительно отношусь ко всем «левым» и прочим утопиям, улучшающим мир, я с радостью позволю применить ко мне ярлык «консерватор», хотя это будет означать, что это клевета. Но что означает приставка «нео»? Никто не «оспаривает» этот новый «боевой» лейбл, который так часто встречается в наши дни, чтобы повернуть жаргон APO против изобретателя лейбла. [248]
Хиллгрубер утверждал, что в заявлении Хабермаса о том, что он стремился возродить первоначальную концепцию Sonderweg , то есть идеологию Германии как великой центральноевропейской державы, не принадлежащей ни Западу, ни Востоку, было противоречие , что означало бы закрытие Германии. отошел к культуре Запада, в то же время обвиняя его в попытке создать «философию НАТО». [249] Хиллгрубер воспользовался случаем, чтобы еще раз заявить о своей убежденности в том, что между действиями немецких нацистов и советских коммунистов нет моральной разницы, и поставил под вопрос, был ли Холокост «единичным» событием. [250] Наконец, Хиллгрубер обвинил Хабермаса в том, что он стоит за «агитацией и психическим террором», которым подверглись немарксистские профессора в конце 1960-х годов, и предупредил его, что, если он пытается вернуть «… ту невыносимую атмосферу, которая царила в те годы в университетах Западной Германии, то он обманывает себя ". [251]
"Нацистская эра - случай нормальной тирании?"
В эссе под названием «Нацистская эра - случай нормальной тирании?» Впервые опубликованный в журнале Die neue Gesellschaft в конце 1986 года, политолог Вальтер Юхнер написал, что Нольте был неправ, когда он писал о якобы терроризме Гитлера перед парадами австрийской социал-демократической партии до 1914 года, и утверждал, что социал-демократические партии в Германии и Австрии были фундаментально гуманными и пацифистскими, а не террористическими революционными образованиями, которыми их считал Нольте. [252] Евхнер писал, что:
«Такие политики, как Карл Каутский и Эдуард Бернштейн, конечно, никого не вдохновляли на фантазии об уничтожении. Для этого Гитлеру не нужен был ни довоенный марксизм, ни архипелаг ГУЛАГ. Они были фактически продуктом его безумия». [252]
Юхнер утверждал, что, по его мнению, нельзя сравнивать преступления Германии и Советского Союза, поскольку Германия обладала «выдающимся интеллектуальным наследием», а нацисты проводили политику геноцида при «добровольной поддержке значительной части традиционных элит». ". [252] Юльхнер писал, что утверждение Хильдебранда о том, что союзные державы преследовали «ужасающие» военные цели, было призвано показать, что все были одинаково злы во Второй мировой войне, и никто не имел права «указывать пальцем на других», что, по словам Юхнера, было явно означало положить конец любой причине, чтобы рассматривать Холокост как нечто особенное. [253]
«Только взглянув в прошлое, мы можем быть свободными»
Журналист Роберт Лейхт в эссе, впервые опубликованном в Die Zeit 26 декабря 1986 года, утверждал, что Нольте пытался положить конец позору Германии по поводу Холокоста, приводя «абсурдные» аргументы. [254] Лейхт утверждал, что Сталин не был «настоящей» причиной Холокоста, как утверждал Нольте, и что, поскольку Холокост не имел прецедентов в истории Германии, он действительно был «исключительным». [254] Лейхт жаловался на апологетический эффект таких строк, как зло, «совершенное в немецком имени», как будто «немцы не делали этого сами, а наняли субподрядчика». [254] Лейхт утверждал, что немцы «не могут строить прямые генеалогические деревья» в отношении своей истории, поскольку нацистский период не мог быть источником гордости, а это означало, что всегда будут «разорванные отношения» с их историей. [255] Лейхт утверждал, что нацистская эпоха была частью немецкого прошлого, которое оправданно внушало позор, и историки и политики не могли ничего сделать, чтобы положить конец этому позору, как только что доказали Historikerstreit и полемика Битбурга. [256] Лейхт утверждал, что аспекты немецкой истории, которые сделали возможным Гитлера, не могут быть отмечены сегодня, что «историзация» национал-социализма, предложенная Бросзатом, была необходима, и что немцы должны сопротивляться привлекательности мифов, предназначенных для того, чтобы вызвать позор. к эпохе нацизма уйти. [255] Лейхт закончил свое эссе, написав: «Мы также находимся в тени истории, которую мы больше не можем лечить. И поэтому императив Просвещения становится все более насущным». [257]
«Те, кто отказался идти вместе»
Политолог Иоахим Перельс в эссе, впервые опубликованном в газете Frankfurter Rundscahu 27 декабря 1986 года, утверждал, что предвзятость Нольте проявляется в том, что Нольте был полон ярости против «постоянного привилегированного статуса», который, как он утверждал, были потомками Говорят, что жертв нацизма они наслаждались, в то же время испытывая крайнюю симпатию к Гитлеру и его предполагаемому террору большевистских «азиатских дел». [258] Перельс считал возмутительным со стороны Хиллгрубера хвалить немецких офицеров, которые остались верными Гитлеру во время путча 20 июля, как сделавших правильный моральный выбор, и считал, что Хиллгрубер оклеветал тех немцев, которые решили сопротивляться нацистскому режиму, как предателей, которые подвести свою страну в час нужды. [259] Перельс писал, что отождествление Хиллгрубера с теми офицерами Вермахта, которые оставались верными Гитлеру с Германией, означало исключение из истории всех немцев, страдающих в концентрационных лагерях в 1944-45 годах. [260] Таким же образом Перельс писал, что Меир хвалил тех немцев, которые присоединились к вермахту, как выполняющих свой долг перед Отечеством, что, по мнению Перельса, унижало тех немцев, которые отказались присоединиться к вермахту и были отправлены в концентрационные лагеря. [261] Перельс чувствовал, что и Меир, и тем более Хиллгрубер с его призывом к историкам «идентифицировать» с Вермахтом приравняли Германию к тем, кто сражался на стороне Гитлера, обвинение в таком способе написания истории исключало тех немцев, которые выступали против Гитлера. [260]
Перельс привел в качестве примера свои аргументы против того, что в 1956 году Верховный суд Западной Германии оставил в силе смертные приговоры, вынесенные лютеранскому пастору Дитриху Бонхёфферу и адвокату Гансу фон Донаньи, как законные на том основании, что Гитлер был законным лидером Германии и Бонхёффер и Дохнаи были виновны в государственной измене, работая над его свержением, что означает, что их казни СС были законными, а судья и прокурор в их деле не сделали ничего плохого. [262] Перельс писал, что книга Хиллгрубера Zweierlei Untergang, восхваляющая тех немецких офицеров, которые остались с Гитлером за то, что они сделали правильный этический выбор, поставила его в тот же моральный лагерь, что и судьи Верховного суда, считавшие Бонхёффера и Донаньи предателями, которые были предателями. правильно выполнен. Перельс утверждал, что пришло время историкам «серьезно обсудить наследственные препятствия национал-социализма». [263] В этой связи Перельс утверждал, что это далеко не «прошлое, которое не исчезнет», что память о нацистском периоде была темой, которую немцы начали изучать только в 1980-х годах. [262]
«На улице Исторкерстрайт »
В эссе, впервые опубликованном в журнале Evangelische Kommentare в феврале 1987 года, Гейсс назвал утверждение Нольте о том, что письмо Вейцмана является еврейским «объявлением войны», « взбудораживающей чепухой» [264] Гейсс написал, что оба эссе в Zweierlei Untergang были «респектабельными. ", но со стороны Хиллгрубера было" раздражающим "и неразумным публиковать их вместе с подразумеваемой моральной эквивалентностью между изгнанием немцев из Восточной Европы и геноцидом евреев. [265] Гейсс обвинил Хабермаса в причастности к «злонамеренным инсинуациям» в его атаках на Хиллгрубера. [265] Гейсс писал, что требование Хиллгрубера о том, что историки должны были встать на сторону немецких войск, сражающихся на Восточном фронте, было проблематичным, но оно «... не оправдало безжалостную суровость, почти в тоне ветхозаветного пророка, с которым соглашается Хабермас. вслед за этим историком-диссидентом ». [265]
Записка Хабермаса от 23 февраля 1987 г.
Хабермас в «Записке» от 23 февраля 1987 г. ответил на критику Хиллгрубера и Хильдебранда в нечестности, отметив небольшую ошибку в своей статье «Контроль ущерба в истории Германии», которую Хиллгрубер и Хильдебранд проигнорировали. [266] Хабермас ответил на критику Штюрмера, отрицавшего, что он стремится «наделить историю смыслом», процитировав свое замечание из своей книги 1986 года Dissonanzen des Fortschritts : «Представляется необходимым отказаться от просто очевидной разницы между социальной историей и историей культуры и понять, что в конце двадцатого века люди, живущие в индустриальных культурах, должны больше, чем когда-либо прежде, искать и постигать свою историческую идентичность, чтобы не потерять себя ". [266] Что касается линии «верных и испытанных» нацистских чиновников, Хабермас оправдал процедуру тем, что в целом Хиллгрубер тепло отзывался о роли, которую должностные лица нацистской партии сыграли в поддержке «оправданной» защиты в восточной Германии в Цвайерлей. Унтерганг , пишет, что подход Хиллгрубера к этому вопросу вызывает аплодисменты военным усилиям нацистской Германии. [266]
Далее Хабермас утверждал, что: «И в любом случае этот нелепый спор о словах и второстепенных добродетелях только подтверждает необъективность Хиллгрубера в отношении всей этой сферы. Это случай похвалы пожарной команде, которая подожгла пожар». [267] Хабермас закончил свою статью замечанием, что Хиллгрубер был крайне дрянным историком, утверждая, что обвинение Хиллгрубера в том, что он был ведущим радикалом 60-х годов, стоял за «... агитацией, развязанной крайними левыми в университетах Западной Германии и экстрасенсами. Террор, направленный против отдельных коллег-немарксистов, "просто не подтверждался фактами, и Хиллгрубер посоветовал прочитать одну из своих книг о его действиях в конце 1960-х, прежде чем делать такие заявления. [267]
Записка Нольте от 15 апреля 1987 г.
Нольте в своей «Записке» от 15 апреля 1987 г. написал свое принципиальное возражение против подзаголовка к книге Пайпер, сказав, что он хотел, чтобы это была «Документация спора, касающегося предварительных условий и характера« окончательного решения еврейского вопроса »». вместо «Документация о споре относительно необычности национал-социалистического уничтожения евреев». [268]
Постскриптум фестиваля, 21 апреля 1987 г.
Поклонник Нольте Joachim Fest позже поспорить в его «Постскриптум» от 21 апреля 1987 года , что Nolte было мотивировано чисто научных проблем, и только пытать «историзацию» национал - социализма , что Мартин Бросзат призвал [269] Fest писал , что в его взгляд:
По сути спор был инициирован вопросом Эрнста Нольте, исходила ли чудовищная воля Гитлера к уничтожению евреев, судя по ее происхождению, из ранних венских впечатлений или, что более вероятно, из более позднего опыта Мюнхена, то есть из того, был ли Гитлер источник или просто реакция. Несмотря на все последствия, которые возникли из его ответа, вопрос Нольте был, по сути, чисто академическим упражнением. Выводы, вероятно, не вызвали бы столько споров, если бы они сопровождались особыми обстоятельствами » [270 ]
Фест обвинил Хабермаса и его союзников в попытке заставить замолчать тех, чьи взгляды им не нравятся. Фест писал, что:
«С одной стороны, упрощая, стоят те, кто хочет сохранить Гитлера и национал-социализм как своего рода антимиф, который можно использовать в политических целях - теория заговора со стороны политических правых, к которой Нолти, Штюрмер и Хиллгрубер связаны между собой. Это становится очевидным в клеветнических заявлениях и распространении спора на исторические музеи. Несомненно, не случайно, что Хабермас, Якель, Моммзен и другие были вовлечены в недавнюю избирательную кампанию таким образом. утверждения в пользу плюралистического характера науки и в пользу этоса, олицетворяющего республику образованных людей, открываются просто пустыми фразами для человека, который имеет представление об этих вещах » [269].
Фест утверждал, что:
«Строго говоря, Нольте ничего не делал, кроме как поддержал предложение Бросза и других об историзации национал-социализма. Это было ясно любому, кто хоть немного разбирался в этой теме - и из вступительной статьи Бросза стало очевидно, что он тоже признал это, - что это Но то, что наиболее яростные возражения будут исходить от тех, кто с самого начала был выразителем историзации - это было не менее удивительно, чем признание того, что вчерашние просветители - это сегодняшние нетерпимые мифологи, люди, которые хотят запретить вопросы от ставится " [269]
Фест заявил, что в будущем стипендия оправдает Нольте, и назвал Хабермаса и его союзников «защитниками безнадежного дела». [269]
Споры по поводу тезиса Нольте
Эти взгляды вызвали бурю споров. Большинство историков в Западной Германии и практически все историки за пределами Германии осудили интерпретацию Нольте как фактически неверную и как опасно близкую к оправданию Холокоста. [271] Многие историки, такие как Стивен Т. Кац , утверждали, что концепция Нольте «Эпоха геноцида» «упрощает» Холокост, сводя его к одному из многих геноцидов 20-го века. [272] Общая критика заключалась в том, что преступления нацистов, прежде всего Холокост, были исключительно злом и не могли сравниться с преступлениями других людей. Некоторые историки, такие как Ганс-Ульрих Велер, были наиболее убедительными, утверждая, что страдания «кулаков», депортированных во время советской кампании «раскулачивания» начала 1930-х годов, ни в коей мере не аналогичны страданиям евреев, депортированных в начале 1940-х годов. Многие были возмущены заявлением Нольте о том, что «так называемое уничтожение евреев при Третьем рейхе было реакцией или искаженной копией, а не первым актом или оригиналом», при этом многие, такие как Ян Кершоу, задавались вопросом, почему Нольте говорил о « так называемое уничтожение евреев »при описании Холокоста. [271] Среди историков, осудивших взгляды Нольте, были Ханс Моммзен , Юрген Коцка , Детлев Пойкерт , Мартин Бросзат , Ганс-Ульрих Велер , Майкл Вольфсон , Генрих Август Винклер , Вольфганг Моммзен , Карл Дитрих Брахер и Эберхард Якель . Большая часть (хотя и не вся) критики Нольте исходила от историков, которые поддерживали либо Sonderweg ( Особый путь ), либо / или интенционалистские / функционалистские интерпретации немецкой истории. От сторонников Sonderweg подхода пришли критики , что взгляды Нольте были полностью вовне истоки национал - социалистической диктатуры в пост-1917 период, в то время как , по их мнению, корни нацистской диктатуры можно проследить до 19 - го века , второй Райх . [93] В частности, утверждалось, что внутри яростного и яростного антисемитского движения Völkisch , которое впервые возникло во второй половине XIX века, идеологические семена Холокоста уже были посеяны. [93] Как историки-функционалисты, так и историки-интенционисты исходили схожей критикой, что мотивы и импульс «окончательного решения еврейского вопроса» исходили в основном изнутри Германии, а не в результате внешних событий. Интенционалисты утверждали, что Гитлеру не нужна была русская революция, чтобы сформировать у него геноцидный образ мышления, в то время как функционалисты утверждали, что нестабильная структура власти и бюрократическое соперничество Третьего Рейха привели к геноциду евреев. Другая линия критики касалась отказа Нольте точно сказать, когда он считает, что нацисты решили геноцид, и указывал, что в разное время Нольте намекал, что решение о геноциде было принято в начале 1920-х, начале 1930-х или 1940-е годы.
На защиту Нольте выступили журналист Иоахим Фест , философ Гельмут Флейшер и историки Клаус Хильдебранд , Райнер Цительман , Хаген Шульце , Томас Нипперди и Имануэль Гейсс . Последнее было необычным для защитников Нольте, поскольку Гейсс обычно отождествлялся с левыми, в то время как остальные сторонники Нольте считались либо правыми, либо придерживающимися центристских взглядов. В ответ на книгу Велера Гейсс позже опубликовал книгу под названием Der Hysterikerstreit. Ein unpolemischer Essay ( The Hysterical Dispute An Unpolemical Essay ), в котором он в значительной степени защищал Нольте от критики Велера . Гейсс писал, что критики Нольте «взяли изолированно» его заявления и были виновны в том, что они «торопились с читателями» [273]
Дополнительным дополнением к противоречиям стало заявление Нольте в июне 1987 года о том, что Адольф Гитлер «создал государство Израиль» и что «евреи в конечном итоге начнут ценить Гитлера как человека, который внес больше, чем кто-либо другой, в создание государства». Израиля ». [274] В результате этого замечания Нольте был уволен со своей должности главного редактора немецкоязычного издания писем Теодора Герцля Deutsche Forschungsgemeinschaft (Немецкое исследовательское сообщество), группой, которая отвечала за финансирование Проект документов Герцля. [274] Еще одним спорным утверждением Нольте было его заявление о том, что массовые убийства меньшинства фольксдойч в Польше после немецкого вторжения 1939 года были актом геноцида со стороны польского правительства и, таким образом, оправдывали немецкую агрессию как часть усилий по спасению Германии. меньшинство. [67] Еще одним спорным набором утверждений Нольте был его аргумент о том, что фильм « Шоа» показал, что «вероятно», что СС были такими же жертвами Холокоста, как и евреи, а польские жертвы немцев были такими же. столько антисемитов, сколько нацисты, тем самым доказав несправедливость выделения немцев для критики. [44] [275] [276] Нольте утверждал, что в Освенциме было убито больше «арийцев», чем евреев, но этот факт упускается из виду, поскольку большинство исследований Холокоста «в подавляющем большинстве исходят от еврейских авторов». [276] Аналогичным образом, Нольте намекнул, что зверства, совершенные немцами в Польше и Советском Союзе, были оправданы более ранними зверствами Польши и Советского Союза. [277] В ответ критики Нольте утверждали, что, хотя в Польше в 1939 году имели место массовые убийства этнических немцев (после немецкого вторжения было убито от 4000 до 6000 человек), они не были частью программы геноцида со стороны поляков, но были, скорее, специальной реакцией охваченных паникой польских войск на (иногда оправданные) слухи о деятельности пятой колонны со стороны volksdeutsch , и их никак нельзя сравнивать с более систематической жестокостью немецких оккупантов по отношению к полякам. , что привело к сокращению населения Польши на 25% во время войны. [278] Еще одним спорным заявлением Нольте был его аргумент о том, что Ванзейская конференция 1942 года так и не состоялась. [276] Нольте писал, что слишком много историков Холокоста были «предвзятыми» еврейскими историками, которые, как намекнул Нольте, составили протоколы Ванзейской конференции. [279] Британский историк Ричард Дж. Эванс был крайне оскорблен утверждениями Нольте о том, что немецкие убийства советских евреев, совершенные айнзатцгруппами и вермахтом, были законной мерой «превентивной безопасности», а не военным преступлением . [280] Нольте писал, что во время Первой мировой войны немцы были бы оправданы в истреблении всего бельгийского народа в качестве акта «превентивной безопасности» из -за нападений францирёров , и, таким образом, изнасилование Бельгии было актом сдержанности со стороны Германии. ; Точно так же Нольте писал, что, поскольку многие советские партизаны были евреями, немцы были в пределах своих прав, стремясь убить каждого еврея, мужчину, женщину и ребенка, с которыми они встречались в России, в качестве «меры безопасности». [280]
В частности, разногласия возникли вокруг эссе Нольте 1985 года «Между мифом и ревизионизмом» из книги « Аспекты третьего рейха» , впервые опубликованной на немецком языке как «Die negative Lebendigkeit des Dritten Reiches» ( «Негативная легенда о Третьем рейхе»). ) как авторское мнение в газете Frankfurter Allgemeine Zeitung 24 июля 1980 г., но не привлекало широкого внимания до 1986 г., когда Юрген Хабермас раскритиковал эссе в фельетонной статье. [281] Нольте прочитал лекцию в Siemans-Sitftung в 1980 году, и отрывки из его речи были опубликованы в Frankfurter Allgemeine Zeitung, не вызвав споров. [282] В своем эссе Нольте утверждал, что если ООП уничтожит Израиль, то последующая история, написанная в новом палестинском государстве, изобразит бывшее израильское государство в самых черных тонах без каких-либо ссылок на какие-либо положительные черты этого государства. несуществующее состояние. [283] По мнению Нольте, аналогичная ситуация в истории, написанной только победителями, существует в отношении истории нацистской Германии. [283] Многие историки, такие как британский историк Ричард Дж. Эванс , утверждали, что, основываясь на этом заявлении, Нольте, похоже, полагает, что единственная причина, по которой нацизм считается злом, заключается в том, что Германия проиграла Вторую мировую войну, не принимая во внимание Холокост. [284] Клаус Хильдебранд назвал в журнале Historische Zeitschrift 2 апреля 1986 года рецензию, назвавшую эссе Нольте «Между мифом и ревизионизмом» «прорывом». [285] В той же рецензии на эссе Нольте «Между мифом и ревизионизмом» Хильдебранд утверждал, что Нольте похвально стремился:
«включить в историзирующую манеру этот центральный элемент истории национал-социализма и« Третьего рейха »- уничтожающую способность идеологии и режима и осмыслить эту тоталитарную реальность во взаимосвязанном контексте истории России и Германии» . [286]
Entsorgung der deutschen Vergangenheit? (1988)
Ганс-Ульрих Велер был настолько взбешен взглядами Нольте, что написал в 1988 году длинную книгу Entsorgung der deutschen Vergangenheit ?: ein polemischer Essay zum «Historikerstreit» ( Оправдание немецкого прошлого ?: Полемическое эссе об «Historikerstreit» ). полемическая атака на каждый аспект взглядов Нольте. Велер охарактеризовал Historikerstreit как «политическую борьбу» за историческое понимание немецкого прошлого между «картелем, направленным на подавление и извинение» памяти о годах нацизма, главным участником которого был Нольте, против «представителей либерального общества». -демократическая политика, просвещенная, самокритичная позиция, рациональность, критикующая идеологию ». [287] В другом эссе Велер заявил:
«Гитлер якобы верил в реальность этой опасности [Советский Союз угрожает Германии]. Более того, его страх оказаться подавленным« азиатскими »большевиками якобы был главной движущей силой его политики и личности. Нольте повторил свою аксиому - номер один. что, возможно, отражает наивность историка, посвятившего всю свою жизнь силе идеологий - в более резкой и резкой форме, чем когда-либо прежде, осенью 1987 года: «Рассматривать Гитлера как немецкого политика, а не как антиленина» Он упрекал сотни знающих историков, «кажется мне доказательством прискорбной близорукости и ограниченности». Исходя из своей предпосылки и подпадая под влияние тех самых страхов и фобий, которые он сам обыгрывает, Нольте снова демонстративно настаивал: «Если Гитлер был человеком, в основе которого лежали страхи, в том числе страх перед« крысиной клеткой », - и если это делает« его мотивы более понятными », то война против Советского Союза была не только« величайшей » война вечного разрушения и порабощения », но и« вопреки этой, объективно [!] превентивной войне ».
Хотя Нольте, возможно, любит описывать свой мотив как чисто научный интерес (как он любит это выражать) мыслителя-одиночки в поисках якобы более сложного и более точного понимания периода между 1917 и 1945 годами, существует ряд политических подтекстов. явно присутствует. Основная тенденция переосмысления Нольте состоит в том, чтобы облегчить немецкую историю путем относительности Холокоста. Нольте утверждает, что массовые убийства нацистов были смоделированы и спровоцированы эксцессами русской революции, сталинского режима и ГУЛАГа; что он противостоял этой «азиатской» опасности, подражая ей и превосходя ее. Эта новая локализация «абсолютного зла» в политической теологии Нольте уводит от Гитлера, национал-социализма и истории Германии. Он переносит настоящие истоки фашистского варварства на марксистский постулат - и большевистскую практику - истребления. И снова срабатывает классический механизм обнаружения источника зла за пределами собственной истории. Разрушительная война Германии, безусловно, остается бесчеловечной. Но поскольку его корни якобы лежат в марксистской теории и большевистской классовой войне, теперь видно, что немецкий преступник реагирует оборонительной и понятной паникой на «изначальную» бесчеловечность Востока. Отсюда остается лишь еще один шаг к поразительному выводу о том, что вторжение Гитлера в Советский Союз в июне 1941 года и последовавшая за этим война завоевания и истребления были «объективно говоря» - трудно поверить своим глазам - «превентивной войной». . [288]
Der europäische Bürgerkrieg (1987)
Другой областью разногласий была книга Нольте 1987 года Der europäische Bürgerkrieg и некоторые сопровождающие ее заявления, в которых Нольте, казалось, заигрывал с отрицанием Холокоста как серьезным историческим аргументом. [279] В письме к Отто Дову Кульке от 8 декабря 1986 года Нольте критиковал работу французского отрицателя Холокоста Роберта Фориссона на том основании, что Холокост действительно имел место, но продолжал утверждать, что работа Фориссона была продиктована замечательными мотивами, в том числе форма симпатии к палестинцам и противостояния Израилю. [289] В Der europäische Bürgerkrieg Нольте утверждал, что намерения отрицателей Холокоста «часто благородны», и что некоторые из их заявлений «не очевидно безосновательны». [276] [279] Кершоу утверждал, что Нольте действовал на грани отрицания Холокоста с его подразумеваемым заявлением о том, что «негативный миф» о Третьем Рейхе был создан еврейскими историками, его утверждения о преобладании еврейских историков в области изучения Холокоста. и его заявления о том, что следует воздерживаться от осуждения отрицателей Холокоста, которые, как настаивает Нольте, не являются исключительно немцами или фашистами. [62] По мнению Кершоу, Нольте пытается намекнуть, что, возможно, отрицатели Холокоста что-то понимают. [62]
В Der europäische Bürgerkrieg Нольте привел пять различных аргументов в качестве способа критики уникальности тезиса о Шоа . Было:
- В 20 веке были и другие не менее ужасные акты насилия. [290] Среди примеров, приведенных Нольте, были Геноцид армян , депортация из СССР так называемых «предательских наций», таких как крымские татары и немцы Поволжья , союзнические « бомбардировки территорий » во Второй мировой войне и военные преступления США в Вьетнамская война. [291]
- Нацистский геноцид был лишь копией советского геноцида и поэтому никоим образом не может считаться уникальным. [291] В подтверждение этого Нольте утверждал, что Ленин «истребил» русскую интеллигенцию , и использовал замечание Гитлера на пресс-конференции 10 ноября 1938 года, где он прокомментировал, что ему, возможно, придется «истребить» немецкую интеллигенцию в качестве примера того, как он чувствует, что Гитлер просто скопировал Ленина. [291]
- Нольте утверждал, что подавляющее большинство немцев ничего не знали о Холокосте, пока он продолжался [291]. Нольте утверждал, что геноцид евреев был личным любимым проектом Гитлера, а Холокост был делом рук лишь нескольких немцев, совершенно не представляющих его. Немецкое общество [291] Против американского историка Рауля Хильберга , который утверждал, что сотни тысяч немцев были замешаны в Холокосте, от высокопоставленных бюрократов до железнодорожных служащих и проводников локомотивов, Нольте утверждал, что функциональное разделение труда в современном обществе означает что большинство людей в Германии понятия не имели о том, как они помогали геноциду. [292] В подтверждение этого Нольте процитировал объемные мемуары немецких генералов и нацистских лидеров, таких как Альберт Шпеер, которые утверждали, что понятия не имеют, что их страна участвовала в геноциде во время Второй мировой войны. [292]
- Нольте утверждал, что в определенной степени нацистская антисемитская политика была оправданной реакцией на действия евреев против Германии, такие как предполагаемое «объявление войны» Вейцманом Германии в 1939 году. [292]
- Наконец, Нольте намекнул, что, возможно, Холокоста вообще не было. [293] Нольте утверждал, что Ванзейская конференция никогда не проводилась, и утверждает, что большинство исследователей Холокоста ошибочны, потому что большинство историков Холокоста - евреи и, таким образом, «предвзято» против Германии и в пользу идеи о Холокосте. [293]
В Der europäische Bürgerkrieg Нольте писал, что в 1939 году Германия была «либеральной» страной по сравнению с Советским Союзом. [294] Нольте утверждал, что большинство немецких граждан при условии, что существуют «арийцы» и не проявляют политической активности, им нечего бояться гестапо, тогда как в то же время в Советском Союзе миллионы людей подвергались арестам, пыткам и казням со стороны НКВД . [294] Точно так же Нольте утверждал, что уровень смертности в немецких концентрационных лагерях был ниже, чем в советских лагерях ГУЛАГа , и использовал давний спор Гитлера с немецкими судебными органами по поводу «правильных» приговоров для вынесения в качестве примера того, как 1939 г. Германия была «нормальной» страной по сравнению с Советским Союзом, поскольку у Сталина не было таких проблем со своими судьями при вынесении «правильных» приговоров. [294] Британский историк Ричард Дж. Эванс писал, что Нольте вырывает спор Гитлера с судебной властью из контекста, и что различия между немецкими судьями и Гитлером носят определенный, а не характерный характер. [294]
Еще одним спорным заявлением Нольте в Der europäische Bürgerkrieg был его комментарий о том, что погром Хрустальной ночи был не так уж плох, поскольку погромы в Российской империи убили гораздо больше евреев, чем те, кто был убит в Хрустальной ночи , и что еще больше людей было убито в Советском Союзе во время войны. Великий террор одновременно с чем погибли в Хрустальной ночи . [295] Точно так же Нольте утверждал, что нацистские антисемитские законы почти не повлияли на участие евреев в немецкой экономике. [295] В этом отношении Нолти положительно процитировал замечания сэра Горация Рамбольда , британского посла в Германии в 1928-33 годах, который утверждал, что «показной образ жизни еврейских банкиров и денежных людей неизбежно вызывает зависть, поскольку безработица в целом распространяется» и который говорил о «грехах русских и галицких евреев», прибывших в Германию после 1918 года. [295] Британский историк Ричард Дж. Эванс обвинил Нольте в «сравнительной тривиализации» своих заявлений о Хрустальной ночи и в признании того, что Нольте был Правильно о большем количестве погибших в российских погромах и Большом терроре утверждал, что это не имеет отношения к ужасам Хрустальной ночи . [295] Эванс продолжал писать, что Нольте, похоже, не знал о последствиях различных антисемитских законов в Германии 1930-х годов, которые запрещали евреям заниматься такими профессиями, как юриспруденция, медицина, государственная служба, в то время как кампания « арианизации » имела массовый характер. экспроприации еврейского бизнеса. [295]
Еще одним спорным утверждением Нольте стало утверждение, что насилие в защиту общественного порядка всегда предпочтительнее насилия, направленного на его разрушение. [296] Таким образом, Нольте утверждал, что пресловутая снисходительность судей Веймарской республики к виновным в насилии справа при вынесении суровых приговоров виновным в насилии слева была оправдана. [296] Таким образом, Нольте утверждал, что очень суровые приговоры, вынесенные лидерам попытки путча Rote Ocktober (Красный Октябрь) в Гамбурге в октябре 1923 года, были оправданы, в то время как легкие приговоры, которые Гитлер и другие нацистские лидеры получили за Мюнхен Путч в пивном зале ноября 1923 года также был полностью оправдан, потому что Нольте утверждал, что нацисты пытались свергнуть Веймарскую республику только для того, чтобы спасти общественный порядок. [296] Нольте утверждал, что немецкие коммунисты стремились к «социальному уничтожению буржуазии» в интересах Советского Союза, который «физически истребил эти классы», в то время как нацисты стремились только к разрушению «Версальской системы». [297]
В 1988 году немецкий историк Экхард Джесси назвал Der europäische Bürgerkrieg «великим и смелым трудом», для которого «время еще не пришло». [298] Джесси утверждал, что историкам потребуются десятилетия, чтобы полностью оценить достижения Нольте в создании Der europäische Bürgerkrieg . [298] Британский историк Ричард Дж. Эванс назвал замечание Джесси самым глупым замечанием, сделанным кем-либо за весь Historikerstreit . [298]
Критик Нольте, британский историк Ричард Дж. Эванс обвинил Нольте в том, что он слишком серьезно относится к работе отрицателей Холокоста, которых Эванс называл чудаками, а не историками. [293] Точно так же Эванс обвинил Нольте в том, что он делал утверждения, не подкрепленные доказательствами, поскольку утверждал, что массовые убийства российских евреев СС были формой борьбы с повстанцами или принимал за чистую монету самооправданные заявления немецких генералов, которые утверждали, что не ведающие о Шоа . [293] Эванс писал, что для Нольте было недостаточно процитировать утверждение о функциональном разделении труда в современном обществе как способ опровергнуть Гильбург, вместо этого утверждая, что как историк Нольте должен был найти доказательства того, что большинство людей в Германии не знать об «окончательном решении», а не просто цитировать социологическую теорию. [299] Эванс писал, что большинство утверждений Нольте были либо Der europäische Bürgerkrieg, либо основаны на предположениях и / или были основаны на небольшом количестве доказательств, часто вырванных из контекста. [300] Более того, Эванс утверждал, что библиография Der europäische Bürgerkrieg предполагает, что Нольте не был осведомлен о значительной части обширных вторичных источников по немецкой и советской истории. [300]
Возможно, наиболее резкая реакция на тезис Нольте произошла 9 февраля 1988 года, когда его машина была сожжена левыми экстремистами в Берлине . [301] Нольте назвал случай поджога «терроризмом» и утверждал, что нападение было совершено его оппонентами в Historikerstreit . [301]
Виды из-за пределов Германии
Современные взгляды
Критика из-за границы исходила от Яна Кершоу , Гордона А. Крейга , Ричарда Дж. Эванса , Сола Фридлендера , Джона Лукача , Майкла Марруса и Тимоти Мэйсона . Мейсон писал против Нолти, призывая к теориям общего фашизма, которые когда-то отстаивал сам Нольте:
«Если мы можем обойтись без большей части первоначального содержания концепции« фашизм », мы не можем обойтись без сравнения. «Историзация» легко может стать рецептом провинциализма. И моральные абсолюты Хабермаса, какими бы политически и дидактически безупречными они ни были, также несут в себе тень провинциализма до тех пор, пока они не признают, что фашизм был континентальным явлением и что нацизм был своеобразной частью чего-то гораздо большего. Пол Пот, пытки крыс и судьба армян - все это чуждо любому серьезному обсуждению нацизма; Италия Муссолини - нет ». [302]
Ансон Рабинбах обвинил Нольте в попытке стереть немецкую вину за Холокост. [303] Ян Кершоу писал, что Нольте утверждал, что евреи, по сути, сами навлекли на себя Холокост и были виновниками своих собственных несчастий в Холокосте . [304] Эли Визель назвал Нольте вместе с Клаусом Хильдебрандом , Андреасом Хиллгрубером и Михаэлем Штюрмером одним из «четырех бандитов» немецкой историографии . [305] Американский историк Джерри Мюллер назвал Нолти антисемитом за то, что он предположил, что единственная причина, по которой люди сохранили память о нацистском прошлом, заключалась в том, чтобы поставить потомков жертв национал-социализма в «привилегированное» положение. [306] Мюллер обвинил Нольте в написании «псевдоистории» в Der Europäische Bürgrkrieg . [287] Дебора Липштадт в своей книге 1993 года « Отрицание холокоста» утверждала, что нельзя сравнивать геноцид красных кхмеров и холокост, потому что первый возник как часть последствий войны, разрушившей Камбоджу, тогда как последний был частью систематической покушение на геноцид совершено только из идеологических убеждений. [307] Американский историк Чарльз Майер отверг утверждения Нольте относительно моральной эквивалентности Холокоста и советского террора на том основании, что, хотя последний был чрезвычайно жестоким, он не стремился к физическому уничтожению всего народа в качестве государственной политики. [308] Американский историк Дональд Маккейл взорвал Нолти вместе с Андреасом Хиллгрубером за их заявления о том, что стратегические бомбардировки союзников были такими же актами геноцида, как и Холокост, написав, что это была та чушь, которую можно было бы ожидать от нацистских апологетов. как Нолти и Хиллгрубер. [309]
В ответ на статью Нольте «Между мифом и ревизионизмом» израильский историк Отто Дов Кулька в письме к Нольте от 24 ноября 1985 г. раскритиковал Нольте за отказ от взгляда, высказанного им в «Трех лицах фашизма» , о том, что Холокост был «особенным». событие, и спросил: «Кого из двух Эрнст Нольте мы должны считать подлинным?» [310] В своем ответе Нольте посоветовал Кульке прочитать его будущую книгу Der europäische Bürgerkrieg, чтобы лучше понять его «смещение акцентов». [311] В ответе от 16 мая 1986 года Кулька обвинил Нольте в «перекладывании ответственности» с Холокостом в качестве «превентивной меры», навязанной немцам «еврейской провокацией» письма Вейцмана Чемберлену. [312] В письме к Нольте 18 июля 1986 года Кулька писал в защиту «необычности» Холокоста: «Уникальность массового убийства евреев национал-социалистами должна пониматься в всемирно-историческом смысле. к ней - как попытку изменить ход всемирной истории и ее цели. Таким образом, национал-социалистический антисемитизм следует рассматривать как выражение, возможно, самого опасного кризиса западной цивилизации с потенциально самыми серьезными последствиями для всего мира. история человечества ... » [313] В письме к Кульке от 22 октября 1986 года Нольте писал:« Если я изменил свое мышление, начиная с 1963 года, то в некотором смысле преувеличенное право могло быть равнозначным. зло, и что преувеличенное (историческое) зло снова может быть в некотором роде правильным »(курсив в оригинале). [312] Кулька обвинил Нольте в продвижении «монокаузальных, ретроспективных объяснений универсальной истории» и в «тоталитарном мышлении». [312]
Англо-немецкий историк Х. У. Кох принял аргумент Нольте о том, что письмо Вейцмана Чемберлену действительно было «еврейским объявлением войны» с неосознаваемым подтекстом, поскольку все евреи теперь были врагами Рейха , немцы имели право относиться к евреям так, как они. хотеть. [314] Из-за рубежа поддержали Норберто Сересоле и Альфред-Морис де Зайяс . [66]
В эссе 1987 года израильский историк австрийского происхождения Вальтер Граб обвинил Нольте в «апологии» нацистской Германии. [315] Граб назвал утверждение Нольте о том, что письмо Вейцмана Чемберлену было «еврейским объявлением войны», оправдывающим «интернирование» европейских евреев немцами, «чудовищными тезисами», не подтвержденными фактами. [315] Граб обвинил Нольте в игнорировании экономического обнищания и полного отсутствия гражданских прав, в которых еврейская община в Германии жила в 1939 году. [315] Граб писал, что Нольте «издевается» над еврейскими жертвами национал-социализма своим «абсолютно печально известным» "заявление о том, что именно письмо Вейцмана стало причиной всех смертей и страданий евреев во время Холокоста. [315]
Одно из писем Нольте вызвало еще одну полемику в конце 1987 года, когда Отто Дов Кулька пожаловался, что письмо, которое он написал Нольте с критикой его взглядов, было отредактировано Нольте, чтобы он выглядел довольно сочувствующим аргументам Нольте, а затем передано в прессу. [316] В 1987 году Нольте написал целую книгу, отвечая его критикам, как немецким, так и иностранным, Das Vergehen der Vergangenheit: Antwort an meine Kritiker im sogenannten Historikerstreit ( Преступление прошлого: ответ моим критикам в «Так называемых историках»). Dispute ), что снова вызвало споры, потому что Нольте перепечатал отредактированную версию писем Кульки, несмотря на возражения последнего против их включения в книгу в их урезанном виде. [316] В Das Vergehen der Vergangenheit Нольте заявил, что Historikerstreit должен был начаться 25 лет назад, потому что «все, что вызывало такое волнение в ходе этого спора, уже было изложено в этих книгах [более ранняя работа Нольте]» и что « простая схема« преступники-жертвы »слишком упрощает сложность истории » (курсив в оригинале). [312] В Das Vergehen der Vergangenheit Нольте, похоже, отступил от некоторых своих теорий, написав, что после письма Вейцмана к европейским евреям следует относиться как к «интернированным гражданским лицам», а не как к «военнопленным». [317] Эванс писал, что единственная цель Das Vergehen der Vergangenheit, по- видимому, заключалась в том, чтобы скрыть проблемы, делая запутанные заявления о том, что он на самом деле сказал и написал, и что настоящая цель Нолти - оправдать Холокост, поскольку нет другой причины, по которой Нольте должен был приводить эти аргументы. [317] Когда была опубликована антология Historikerstreit , Нольте возражал против подзаголовка «Документация спора относительно сингулярности национал-социалистического уничтожения евреев» и вместо этого потребовал, чтобы подзаголовок был «Документация о противоречиях, окружающих Предпосылки и характер «окончательного решения еврейского вопроса». [318] Только когда стало ясно, что книгу нельзя опубликовать, Нольте уступил его требованиям. [318]
Historikerstreit привлек большое СМИ внимания в Западной Германии , где историки пользуются более высоким общественным статусом , чем это имеет место в английском языке мира, и в результате, как Нольте и его противники стали частыми гостями на западногерманском радио и телевидении . [319] Historikerstreit характеризовались весьма ядовитым тоном, как с Nolte и его сторонниками и их противниками часто прибегает к порочным личным нападкам друг на друг. [320] В частности, Historikerstreit стал первым случаем после « Фишеровского спора » в начале 1960-х годов, когда немецкие историки отказались пожать друг другу руки. [321] За границей Historikerstreit принесла Нольте известность, в несколько меньшей степени. [319] За пределами Австрии иностранная пресса, как правило, враждебно относилась к Нольте, причем наиболее жесткая критика исходила из Израиля. [319] В 1988 году весь выпуск « Яд Вашем Исследования» , журнала Института Яд Вашем в Иерусалиме , был посвящен Historikerstreit . Годом ранее, в 1987 году, опасения по поводу некоторых претензий, сделанных обеими сторонами в Historikerstreit, привели к созыву конференции в Лондоне , на которой присутствовали некоторые из ведущих британских, американских, израильских и немецких специалистов как в советской, так и в немецкой областях. Немецкая история. Среди присутствовавших были сэр Ральф Дарендорф , сэр Исайя Берлин , лорд Вайденфельд , Гарольд Джеймс , Кэрол Глюк, лорд Аннан , Фриц Стерн , Гордон А. Крейг , Роберт Конквест , Самуэль Эттингер, Юрген Кока , сэр Николас Хендерсон , Эберхард Джекель , Ганс. Моммзен , Михаэль Штюрмер , Иоахим Фест , Хаген Шульце , Кристиан Майер, Вольфганг Моммзен , Хью Тревор-Ропер , Сол Фридлендер , Феликс Гилберт , Норман Стоун , Юлиус Шопс и Чарльз С. Майер . [322] Нолти был приглашен на конференцию, но отказался, сославшись на конфликты в расписании. Израильский историк Самуэль Эттингер описал Нольте как человека, писавшего о советской истории, несмотря на то, что он не был советским специалистом. [323] Эттингер сказал о Нольте:
«Цитаты первого начальника ЧК Лациса ; Сатирик и журналист Тухольский и Теодор Кауфманн (кто знает, кем был Теодор Кауфманн?) Использовались в качестве исторических источников. Может ли подобный сборник послужить основой для серьезного научного анализа, отправной точкой для утверждения, что бедный Гитлер был так напуган «азиатскими деяниями» большевиков, что начал истреблять еврейских детей? Все это, не принимая во внимание историческое развитие отношений между Германией и Советским Союзом, военное сотрудничество в 20-е годы, которое было хорошо известно германскому генеральному штабу и Гитлеру, выступление Тухачевского в 1935 году было встречено аплодисментами. заседание Генштаба Германии за его антизападные высказывания. Затем идут переговоры между Сталиным и Гитлером с 36 по 37 год, которые привели к сближению и увольнению еврейских дипломатов и других государственных должностных лиц вплоть до раздела Польши в 1939 году ». [324]
Англо-американский историк сталинского террора Роберт Конквест сказал о теориях Нольте:
«Я думаю, что все мы согласны с утверждением, что нацистские преступления были уникальными и исключительно ужасными, что они были реакцией на коммунистические ужасы, и кажется несостоятельным. Вполне возможно, что поддержка национал-социалистов могла в значительной степени явиться реакцией на международную гражданскую войну Ленина, начатую в 1918 году, но фактические преступления Холокоста имеют совершенно иную природу, чем преступления Сталина, и я не вижу никакой связи. Но хотя причинно-следственной связи нет, сравнения все же можно провести ». [325]
Лорд Аннан сказал, что «статья Нольте, возможно, была зловещей, даже злонамеренной, но у нас есть отличный пример информированного обсуждения, глубокого душевного исследования и глубокого исследования природы прошлого и настоящего Германии» ». [326] Немецкий историк Юлиус Шопс заявил:
«Я хотел бы подчеркнуть основополагающий фактор в Historikerstreit : историки, которые вызвали этот спор, - это мужчины старше шестидесяти, то есть люди, которые были достаточно взрослыми, чтобы быть в Гитлерюгенд, Hitlerjugend ; люди, которые, возможно, были солдатами на войне; людей, для которых крах Третьего Рейха превратился в травму, которая неразрывно связана с ключевыми терминами Холокост и Освенцим. Я думаю, что реакция Нольте типична для этого поколения ученых. Вопреки мнению некоторых историков, которые утверждают, что немцы не должны спрашивать такие вопросы вообще, я считаю, что немцы должны их задавать. Но нет необходимости в уклончивых вопросах и двусмысленных заявлениях, прикрывающих немецкую историю. К сожалению, вопросы такого рода были заданы в Historikerstreit ; такие утверждения были сделаны. Если историки предполагают Сегодня, когда Гитлер имел право интернировать евреев, у них может возникнуть соблазн завтра предположить, что он имел право убивать евреев. Вот почему так важно обсуждать такие моральные, политические все, этическая ложь ". [327]
В ходе дебатов Эберхард Якель и Иоахим Фест снова столкнулись по вопросу о «сингулярности» Холокоста, причем Фест обвинил Якеля в том, что он изображает «карикатуру» на своих оппонентов. [328] В 1989 году британский историк Ричард Дж. Эванс заявил, что:
Наконец, попытки Нольте установить сопоставимость Освенцима частично основываются на распространении концепции «геноцида» на действия, которые не могут правдоподобно оправдать такое описание. Как бы сильно ни хотелось критиковать наступление союзников по стратегическим бомбардировкам против Немецкие города, это нельзя назвать геноцидом, потому что не было намерения истребить весь немецкий народ.Дрезден был разбомблен после Ковентри, а не наоборот, и маловероятно предполагать, что последнее было ответом на первое; Напротив, в стратегической бомбардировке действительно присутствовал элемент возмездия и мести, что является одним из оснований, по которым оно часто подвергается критике. Нет никаких доказательств, подтверждающих предположение Нольте о том, что этнические немцы в Польше были бы полностью были бы уничтожены, если бы нацисты не завершили свое вторжение быстро. Ни поляки, ни русские не собирались истреблять немецкий народ как весь. Здесь полезно напомнить заключение немецкого историка и специалиста по Гитлеру Эберхарда Якеля о том, что «убийство евреев нацистами было уникальным, потому что никогда прежде государство не принимало решения и не объявляло со ссылкой на своего ответственного лидера, что оно намеревался убить полностью, насколько это возможно, определенную группу людей, включая стариков, женщин, детей и младенцев, а затем привести это решение в действие с помощью всех возможных инструментов власти, доступных государству ".
Попытки Нолти, Хиллгрубера, Феста и других историков-неоконсерваторов обойти этот факт в конечном итоге неубедительны. Чтобы рассматривать политику США во Вьетнаме в 1960-х и начале 1970-х годов или оккупацию Афганистана СССР в 1980-х годах как «геноцид», требуется значительная степень близорукости. Как бы сильно ни сожалели о поведении оккупационных армий, нет никаких свидетельств какой-либо преднамеренной политики истребления жителей указанных стран. Ужасные убийства армян турками в 1915 году были более преднамеренными, в более широком масштабе и сконцентрированы в гораздо более короткие сроки, чем уничтожение человеческих жизней во Вьетнаме и Афганистане, и они не были осуществлены как часть военной кампании. , хотя они и происходили в военное время. Но эти зверства были совершены в рамках жестокой политики изгнания и переселения; они не представляли собой попытку истребить целый народ. То же самое можно сказать и о насильственном изгнании греков из Малой Азии в 1920-е годы, хотя это, в отличие от событий 1915 года, в целом не рассматривалось как геноцид.
Режим Пол Пота в Камбодже стал свидетелем ужасающего зрелища, когда правители нации обращались против своего собственного народа в манере, сопоставимой с действиями диктатора Уганды Иди Амина несколькими годами ранее. Жертвы, число которых превысило миллион, были убиты не по расовым мотивам, а в рамках преднамеренной политики террора, направленной на подавление оппозиции и месть тем, кто, как считалось, сотрудничал с американским противником во время предыдущих боевых действий. Более того, варварства, причиненные камбоджийскому народу режимом Пол Пота, были в значительной степени результатом жестокого процесса, сопровождавшего ужасную войну, во время которой на страну было сброшено огромное количество бомб, в результате чего была уничтожена большая часть территории. моральная и физическая основа камбоджийского общества в процессе. Это никоим образом не оправдывает кровавую политику красных кхмеров. Но это еще раз показывает контраст с нацистским геноцидом евреев, который, как мы видели, был беспричинным актом, совершенным процветающей, развитой индустриальной нацией на пике своего могущества » [329]. ]
Эванс раскритиковал Нольте за то, что он приписал Шойбнеру-Рихтеру замечание о геноциде армян как «азиатский поступок», хотя на самом деле оно было взято из биографии Шойбнера-Рихтера 1938 года. [330] Более того, Эванс утверждал, что нет никаких доказательств в поддержку утверждения Нольте о том, что, поскольку Макс Шойбнер-Рихтер был против геноцида армян, это доказывает, что Гитлер думал так же в 1915 году. [330] Ссылаясь на Майн Кампф , Эванс утверждал, что Гитлер был антисемитом задолго до 1914 года, и именно умеренную левую СДПГ , а не большевиков считал своими главными врагами [331]
Противники Нольте выразили резкое несогласие с его доказательствами еврейской «войны» с Германией . Они утверждают, что письмо Вейцмана Чемберлену было написано в качестве главы Всемирной сионистской организации, а не от имени всего еврейского народа мира [332], и что взгляды Нольте основаны на ложной идее о том, что все евреи составляли особой «национальности», которые получают приказы от еврейских организаций. [332] Липштадт раскритиковал тезис Нольте на том основании, что, во-первых, у Вейцмана в 1939 году не было армии, с которой можно было бы вести «войну» против Германии, и что Нольте полностью игнорировал предыдущие шесть лет нацистских преследований евреев, что звучало так: если бы Вейцман нанес поражение Германии без видимой причины в 1939 году. [285] Кроме того, утверждалось, что нет никаких доказательств того, что Гитлер когда-либо слышал о письме Вейцмана Чемберлену, и что это было естественно для Вейцмана, британца. Еврей, чтобы заявить о своей поддержке своей страны против яростного антисемитского режима. [333]
Что касается книги Кауфмана, то нацисты наверняка знали об этом; во время войны Германия должна погибнуть! была переведена на немецкий язык и широко рекламировалась как пример того, что евреи думают о немцах. Но большинство историков утверждали, что радикальные взгляды одного американского еврея никоим образом нельзя рассматривать как типичные для того, о чем думали все европейские евреи, и называли призыв к принудительной стерилизации немцев, который никогда не проводился, как политику союзников в той же стране. лига, как Холокост, демонстрирует глубокую моральную нечувствительность. [334] Более того, было показано, что нет никаких указаний на то, что книга Кауфмана когда-либо играла какую-либо роль в процессе принятия решений, который привел к Холокосту. [62] Наконец, утверждалось, что сравнение Нольте Холокоста с интернированием американцев японского происхождения неверно, потому что евреев Европы отправляли в лагеря смерти, а не в лагеря для интернированных, и правительство США не пыталось истребить японцев. Американцы в лагерях для интернированных. [335]
Более поздние просмотры
Британский историк Норман Дэвис утверждал в 2006 году, что разоблачения советских преступлений, сделанные после революций 1989 года, приведших к падению коммунизма в Восточной Европе после 1989–1991 годов, дискредитировали левую позицию, занятую в 1980-х годах во время дебатов Historikerstreit . [336]
Смотрите также
- Исторические войны
- Новые историки
- Вторичный антисемитизм
- Vergangenheitsbewältigung
- Теория жертвы
Рекомендации
- ^ Немецкое слово Streit по-разному переводится как «ссора», «спор» или «конфликт». Наиболее распространенный перевод Historikerstreit в англоязычном академическом дискурсе - «диспут историков», хотя часто используется немецкий термин.
- ^ Kattago, Шивон. Неоднозначная память: нацистское прошлое и немецкая национальная идентичность , Вестпорт: Praeger, 2001, стр. 56–58.
- ^ Kattago 2001, стр. 61-62.
- ^ Пакьер, Малгожата; Строт, Бо (2010). Европейская память?: Оспариваемые истории и политика памяти . Книги Бергана. п. 264.
- ^ a b Каттаго 2001, стр. 62.
- ^ Стерн, Фриц. Five Germanys, которые я знал , Нью-Йорк: Farrar, Straus & Giroux, 2006, стр. 430–432.
- ^ Каплан, Джейн (2008). Нацистская Германия . ОУП Оксфорд. п. 10. ISBN 978-0-19-164774-1.
- ^ Коэн 2000 .
- ^ Ян Кершоу , Гитлер: Профиль власти , в частности введение (Лондон, 1991, ред. 2001).
- ^ a b Каттаго, Двусмысленная память Сиобхан Нацистское прошлое и немецкая национальная идентичность , Вестпорт: Praeger, 2001, стр. 50
- ^ Kattago, Шивон Неоднозначность памяти нацистского прошлого и немецкая национальная идентичность , Westport: Praeger, 2001 р. 49.
- ^ a b Каттаго, Двусмысленная память Сиобхан Нацистское прошлое и немецкая национальная идентичность , Вестпорт: Praeger, 2001, стр. 49-50.
- ^ Штюрмер, Майкл "История в стране без истории", стр. 16-17, в Forever In The Shadow of Hitler? под редакцией Эрнста Пайпера, Atlantic Highlands: Humanities Press, 1993
- ^ Wicke, Christian Quest Г.Коля для нормальности: Его презентация немецкой нации и самого Berghahn:. НьюЙорк, 2015 С. 185-186
- ↑ Хабермас, Юрген «Вид урегулирования убытков по апологетическим тенденциям в написании истории Германии» стр. 34–44 из книги «Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, 1993, стр. 41; Майер, Чарльз . Неосуществимое прошлое Издательство Гарвардского университета: Кембридж, Массачусетс, 1988, стр. 121–159; Моммзен, Ганс "Искать" Утерянную историю "?" С. 101–113 из книги «Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, 1993, стр. 110; Моммзен, Вольфганг Дж. «Ни отрицание, ни забвение не освободят нас», стр. 202-215, из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, 1993, стр. 204-205.
- ↑ Моммзен, Ганс «Новое историческое сознание», стр. 114–124 из книги « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, 1993, стр. 115.
- ↑ Эванс, Ричард Дж. В тени Гитлера , Нью-Йорк: Pantheon Books, 1989, стр. 116–117.
- Перейти ↑ Nolte in Koch (1985) p. 31 год
- Перейти ↑ Nolte in Koch (1985), стр. 30–31
- Перейти ↑ Nolte in Koch (1985) p. 32
- Перейти ↑ Nolte in Koch (1985), pp. 33–34
- Перейти ↑ Nolte in Koch (1985) p. 33
- Перейти ↑ Nolte in Koch (1985) p. 36
- ^ a b c d e Stern, Fritz Five Germanys I Have Known , New York: Farrar, Straus & Giroux, 2006, p. 430.
- ↑ Эванс, Ричард в тени Гитлера , Нью-Йорк: Пантеон, 1989, стр. 16.
- ^ a b c d Эванс, Ричард в тени Гитлера , Нью-Йорк: Пантеон, 1989, стр. 17
- ^ а б в г д Эванс 1989, стр. 55
- ^ a b c Стерн, Фриц Пять Германий, которые я знал , Нью-Йорк: Фаррар, Штраус и Жиру, 2006, стр. 431-432.
- ↑ Stern, Fritz Five Germanys I Have Known , New York: Farrar, Straus & Giroux, 2006, стр. 430-432.
- ^ а б Эванс 1989, стр. 18
- ^ а б Эванс 1989, стр. 19
- ^ a b Штюрмер, Майкл "История в стране без истории" из " Навсегда в тени Гитлера"? под редакцией Эрнста Пайпера, 1993, стр. 16.
- ^ a b Stürmer 1993, стр. 17.
- ^ Маккейл, Дональд, Тень войны Гитлера , НьюЙорк: CooperSquare Press, 2002, стр. 445
- ^ a b Эванс, Ричард в тени Гитлера (1989), стр. 50-51.
- ↑ Хиршфельд, Герхард, «Стирание прошлого?», Стр. 8-10 в History Today, vol. 37, август 1987 г., стр. 8.
- ^ Майер, Чарльз Unmasterable Past , Cambridge: Harvard University Press, 1988 р. 21.
- ^ a b Лукач Гитлер истории , 1997, стр. 236.
- ^ Майер (1988) стр. 29
- ^ а б Майер (1988) стр. 30
- ^ Эванса, стр. 148-149
- ^ a b c Нольте в Пайпер (1993) стр. 19
- ^ a b Нольте в Пайпер (1993) стр. 18
- ^ a b c d e f g h Нольте в Пайпер (1993) стр. 20
- ^ а б Майер (1986) стр. 39
- ^ Б с д е е г Эванса, р. 28 год
- Перейти ↑ Nolte in Koch (1985), pp. 35–36
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993) p. 22
- ^ a b Нольте в Пайпер (1993), стр. 21–22
- ^ a b c d Нольте в Пайпер (1993) стр. 21 год
- ↑ Evans, стр. 37–38; Эванс оспаривает доказательства Нолти о том, что пытки «крысиной клеткой» были обычной практикой большевиков.
- Перейти ↑ Evans, pp. 31–32
- ^ a b Болдуин в Болдуине (1990) стр. 5
- ^ Кершоу, стр. 175
- ^ Болдуин в Болдуине (1990) стр. 25
- Перейти ↑ Baldwin in Baldwin (1990), стр. 25–26
- ^ Болдуин в Болдуине (1990) стр. 26 год
- ^ Эванс, стр. 42
- Перейти ↑ Nolte in Piper, pp. 22-23.
- Перейти ↑ Nolte in Piper, p. 23.
- ↑ a b Nolte in Koch (1985), стр. 27–28
- ^ a b c d e f Кершоу, стр. 176
- Перейти ↑ Nolte in Koch (1985) p. 28 год
- ^ а б Липштадт, стр. 211
- ^ Эванс, стр. 94
- ^ а б Эванс, стр. 162
- ^ а б Эванс, стр. 56
- ^ Эванс, стр. 27
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993), pp. 4–5
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993), pp. 3–4
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993) p. 4
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993), pp. 4, 14-15
- ^ a b Нольте в Пайпер (1993) стр. 5
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993), pp. 6–7
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993) p. 8
- ^ a b Нольте в Пайпер (1993), стр. 8–9
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993), pp. 9–10
- ^ a b Нольте в Пайпер (1993) стр. 9
- ↑ Maier (1988), стр. 86–87
- ↑ Болдуин в Болдуине (1990), стр. 9–10
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993) p. 152
- ^ Эванс, стр. 37
- ^ Кулка в Baldwin (1990) р. 152
- ^ a b c Эванс, стр. 99
- Перейти ↑ Evans, pp. 99–100
- Перейти ↑ Habermas in Piper (1993) p. 43 год
- Перейти ↑ Habermas in Piper (1993), pp. 34–35
- Перейти ↑ Habermas in Piper (1993) p. 35 год
- ^ a b c Хабермас в Piper (1993), стр. 35–36
- Перейти ↑ Habermas in Piper (1993) p. 38
- ^ a b Хабермас в Пайпер (1993) стр. 39
- Перейти ↑ Habermas in Piper (1993), pp. 40–41
- ^ a b c Low, Альфред "Historikerstreit" стр. 474 из Modern Germany , Volume 1 AK, под редакцией Дитера Бузе и Юргена Дорра, издательство Garland Publishing, Нью-Йорк, Соединенные Штаты Америки, 1998 г.
- Перейти ↑ Habermas in Piper (1993) p. 41 год
- Перейти ↑ Habermas in Piper (1993) p. 42
- Перейти ↑ Habermas in Piper (1993) p. 43 год
- ^ a b c d e Брумлик, Миха, «Новый миф о государстве», стр. 45-49 из книги « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, NJ, 1993, стр. 48.
- ^ Brumlik, Миха, "Новый миф о государстве"стр. 45-49 от Forever In The Shadow Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, NJ, 1993, стр. 45.
- ^ Brumlik, Миха, "Новый миф о государстве"стр. 45-49 от Forever In The Shadow Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, Нью-Джерси, 1993, стр. 46.
- ^ Brumlik, Миха, "Новый миф о государстве"стр. 45-49 от Forever In The Shadow Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси, 1993, стр. 47-49.
- ^ Ашхейм, Стивен «История, политика и национальная память» С. 222-238 из. Обследований еврейских дел: 1988 под редакцией Уильяма Френкель Фэрел Дикинсон University Press 1989 р. 232.
- Перейти ↑ Hildebrand in Piper (1993), pp. 54–55
- ^ Хильдебранд в Piper (1993) стр. 50
- ^ Хильдебранд в Piper (1993) стр. 51
- ^ Хильдебранд в Piper (1993) стр. 52
- ^ a b Хильдебранд в Piper (1993) стр. 53
- ^ Хильдебранд в Piper (1993) стр. 55
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993), pp. 56–57
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993) p. 56
- ^ Хильдебранд в Piper (1993) стр. 59
- Перейти ↑ Habermas in Piper (1993) p. 59
- ^ a b Хабермас в Пайпер (1993) стр. 61
- Перейти ↑ Habermas in Piper (1993), pp. 61–62
- ↑ Fest in Piper (1993), стр. 64–65
- Перейти ↑ Fest in Piper (1993) p. 64
- Перейти ↑ Fest in Piper (1993) p. 66
- ↑ Fest in Piper (1993), стр. 65–66.
- Перейти ↑ Fest in Piper (1993) p. 67
- ↑ Fest in Piper (1993), стр. 69-70
- ↑ Fest in Piper (1993), стр. 68–69
- ^ a b c d e f Брахер, Карл Дитрих «Письмо редактору Frankfurter Allgemeine Zeitung , 6 сентября 1986», стр. 72-73 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 72
- ^ Jäckel в Piper (1993)стр. 77-78
- ^ Jäckel в Piper (1993) стр. 78
- ^ a b c Jäckel в Piper (1993) стр. 77
- ^ Jäckel в Piper (1993) стр. 76
- ^ Хиршфельд, Герхард "Стирание прошлого?" стр. 8–10 из журнала History Today, том 37, выпуск 8, август 1987 г. стр. 9
- ^ a b c Флейшер в Piper (1993) стр. 80
- Перейти ↑ Fleischer in Piper (1993), pp. 80, 83
- Перейти ↑ Fleischer in Piper (1993), pp. 81–83
- ^ Kocka, стр. 86-87
- ^ а б Коцка, стр. 87
- ^ Kocka, стр. 88
- ^ Kocka, стр. 91.
- ^ Kocka, стр. 90-91
- ^ a b c Шульце в Piper (1993) стр. 94
- ^ Шульце в Пайпер, стр. 96
- ^ Шульце в Пайпер, стр. 97
- ^ а б Хелблинг в Пайпер (1993) стр. 99
- ^ Helbling в Piper (1993)стр. 98-99
- ^ a b Mommsen в Piper (1993) стр. 108
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993) p. 102
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993) p. 103
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993) p. 104
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993) p. 104
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993) p. 105
- ^ a b Mommsen в Piper (1993), стр. 110–111
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993), pp. 111–112
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993) p. 112
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993) p. 120
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993) p. 122
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993), pp. 120–121
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993), pp. 115-116
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993) p. 116
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993) p. 117
- ^ a b Mommsen в Piper (1993) стр. 119
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993), pp. 123–124
- Перейти ↑ Mommsen in Baldwin (1990), pp. 178–179
- ^ Моммзен, Ганс «Das Ressentiment Альс Wissenschaft: Ammerkungen Zu Эрнста Нольте Der Europäische Bürgrkrieg 1917-1945: Nationalsozialimus унд Bolschewismus .» С. 495-512 из Geschichte унд Gesellschaft , том 14, выпуск # 4 1988 р. 512
- ^ a b c Broszat в Piper (1993), стр. 126–127
- ^ a b c Бросзат, Мартин "Где часть дорог: история не является подходящей заменой религии национализма", стр. 123-129 из книги " Навсегда в тени Гитлера"? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, 1993, стр. 127
- ^ a b Broszat в Piper (1993) стр. 129
- ^ a b Augstein в Piper (1993), стр. 133–134
- ^ а б Аугштейн в Пайпер (1993) стр. 131
- ^ a b Аугштейн, Рудольф «Новая ложь Освенцима» стр. 131–134 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, Нью-Джерси, 1993, стр. 131.
- Перейти ↑ Meier in Piper (1993) p. 136
- ^ a b c Мейер в Piper (1993) стр. 139
- ^ a b c Мейер в Piper (1993) стр. 137
- ^ a b Meier в Piper (1993) стр. 138
- Перейти ↑ Meier in Piper (1993) p. 142
- ^ Nipperdey в Piper (1993)стр. 143-144
- ^ Nipperdey в Piper (1993) р. 143
- ^ Nipperdey в Piper (1993)стр. 144-145
- ^ Nipperdey в Piper (1993) р. 145
- ^ Nipperdey в Piper (1993)стр. 145-146
- ^ a b Нипперди в Piper (1993) стр. 146
- ^ a b c Гейсс в Piper (1993) стр. 147
- ^ Geiss в Piper (1993) р. 148
- ^ a b Нольте в Пайпер (1993) стр. 153
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993) p. 151
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993), pp. 151, 153
- ^ a b c Хиллгрубер, Андреас, «Никакие вопросы не запрещены для исследования», стр. 155–161 из книги « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 157.
- ^ Хиллгрубер, Андреас "Никакие вопросы не запрещены для исследования", стр. 155–161 из книги " Навсегда в тени Гитлера?" под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 160.
- ^ Хиллгрубер, Андреас "Никакие вопросы не запрещены для исследования", стр. 155-161 из книги " Навсегда в тени Гитлера?" под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 156.
- ^ a b Хиллгрубер, Андреас, «Никакие вопросы не запрещены для исследования», стр. 155–161 в Forever In The Shadow Of Hitler? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 159–160.
- ↑ Хабермас, Юрген «Об общественном использовании истории: официальное самопонимание Федеративной Республики рушится», стр. 162-170 из книги «Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, 1993, стр. 162.
- ↑ Хабермас, Юрген «Об общественном использовании истории: официальное самопонимание Федеративной Республики рушится», стр. 162-170 из книги «Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, 1993, стр. 163.
- ↑ Хабермас, Юрген «Об общественном использовании истории: официальное самопонимание Федеративной Республики рушится», стр. 162-170 из книги «Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, 1993, стр. 164.
- ↑ Хабермас, Юрген «Об общественном использовании истории: официальное самопонимание Федеративной Республики рушится», стр. 162–170 из книги «Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, 1993, стр. 165.
- ↑ Хабермас, Юрген «Об общественном использовании истории: официальное самопонимание Федеративной Республики рушится», стр. 162–170 из книги «Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, 1993, стр. 194.
- ↑ Хабермас, Юрген «Об общественном использовании истории: официальное самопонимание Федеративной Республики рушится», стр. 162–170 из книги «Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Humanities Press, Atlantic Highlands, 1993, стр. 170.
- ^ a b Винклер в Piper (1993) стр. 173
- ^ Винклер в Пайпер, стр. 171.
- Перейти ↑ Winkler in Piper, pp. 172–173.
- ^ Винклер в Пайпер, стр. 174.
- ^ a b c d Мейер в Piper (1993) стр. 178
- Перейти ↑ Meier in Piper (1993) p. 179
- Перейти ↑ Meier in Piper (1993) p. 180
- ^ a b Meier в Piper (1993) стр. 181
- Перейти ↑ Meier in Piper (1993) p. 183
- Перейти ↑ Nolte in Piper (1993) p. 243
- ^ Sontheimer в Piper (1993) р. 184
- ^ a b Зонтхаймер, Курт, «Визажисты создают новую идентичность», стр. 184–187 из книги « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 184.
- ^ a b Зонтхаймер, Курт, «Визажисты создают новую идентичность», стр. 184–187 из книги « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 187.
- Перейти ↑ Hildebrand in Piper (1993), pp. 194–195
- ^ a b c d Хильдебранд, Клаус «Тот, кто хочет сбежать из бездны», стр. 188–195 из фильма « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 191.
- ↑ Хильдебранд, Клаус «Тот, кто хочет выбраться из бездны», стр. 188-195 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 188.
- ↑ Хильдебранд, Клаус «Тот, кто хочет выбраться из бездны», стр. 188-195 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 190.
- ↑ Хильдебранд, Клаус «Тот, кто хочет выбраться из бездны», стр. 188-195 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 192.
- ^ a b Хильдебранд, Клаус «Тот, кто хочет выбраться из бездны», стр. 188-195 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 193.
- ↑ Хильдебранд, Клаус «Тот, кто хочет выбраться из бездны», стр. 188–195 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 194.
- ↑ Хильдебранд, Клаус «Тот, кто хочет выбраться из бездны», стр. 188-195 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 194–195.
- ^ a b Хильдебранд, Клаус «Тот, кто хочет выбраться из бездны», стр. 188-195 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 195.
- ^ а б Штюрмер, Майкл. «Сколько весит история», стр. 196–197 из книги «Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Atlantic Highlands: Humanities Press, 1993, стр. 196–197
- ^ а б Штюрмер, Майкл. «Сколько весит история», стр. 196–197 из книги «Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Atlantic Highlands: Humanities Press, 1993, стр. 196
- ^ a b c d e Штюрмер, Михаэль. «Сколько весит история», стр. 196–197 из книги «Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Atlantic Highlands: Humanities Press, 1993, стр. 197
- ^ Hillgruber, Андреас "Письмо к редактору Frankfurter Allgemeine Zeitung , 29 ноября 1986", стр. 198 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 198.
- ^ Болдуин в Болдуине (1990) стр. 9
- ^ a b c d Löwenthal в Piper (1993) с. 199
- ^ Левенталь в Piper (1993)стр. 199-200
- ^ a b Löwenthal в Piper (1993) стр. 200
- ^ Левенталь в Piper (1993)стр. 200-201
- ^ Моммзен, Вольфганг. «Ни отрицание, ни забвение не освободят нас», в Эрнст Пайпер (ред.), Навсегда в тени Гитлера? , Атлантическое нагорье, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993 (стр. 202–215), стр. 203–205.
- Перейти ↑ Mommsen 1993, p. 205.
- Перейти ↑ Mommsen 1993, p. 206.
- Перейти ↑ Mommsen 1993, p. 207.
- ^ a b Моммзен, Вольфганг «Ни отрицание, ни забвение не освободят нас», стр. 202–215 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 208.
- ^ Моммзен, Вольфганг «Ни отрицание, ни забвение не освободят нас», стр. 202–215 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 209.
- ^ a b Моммзен, Вольфганг «Ни отрицание, ни забвение не освободят нас», стр. 202–215 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 211
- Перейти ↑ Mommsen in Piper (1993), pp. 208–209
- ^ a b Mommsen в Piper (1993) стр. 209
- ^ Моммзен, Вольфганг «Ни отрицание, ни забвение не освободят нас», стр. 202–215 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 212.
- ^ Моммзен, Вольфганг «Ни отрицание, ни забвение не освободят нас», стр. 202-215, из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 215.
- ^ Майер, Чарльз "Безнравственная эквивалентность" стр. 36-41 из The New Republic , том 195, выпуск №2, 750, 1 декабря 1986 г., стр. 40.
- ^ a b c d Möller в Piper (1993) с. 218
- ↑ Мёллер, Хорст «Что не может быть, не может быть», стр. 216–221 из книги « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 216.
- ↑ Möller, Horst «Что не может быть, не может быть», стр. 216-221 из книги « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 218-219.
- ↑ Möller, Horst «Что не может быть, не может быть», стр. 216-221 из книги « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 220
- ^ a b Мёллер, Хорст «Что не может быть, не может быть», стр. 216-221 из книги « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 221
- ^ Hillgruber, Андреас "Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янссен и Просвещение в 1986 году" стр. 222-236 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 223.
- ^ Hillgruber в Piper (1993) р. 233
- ^ Hillgruber, Андреас "Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янссен и Просвещение в 1986 году" стр. 222-236 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 224.
- ^ Hillgruber, Андреас "Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янссен и Просвещение в 1986 году" стр. 222-236 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 228–229.
- ^ Hillgruber, Андреас "Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янссен и Просвещение в 1986 году" стр. 222-236 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 222.
- ^ Hillgruber, Андреас "Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янссен и Просвещение в 1986 году" стр. 222-236 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантическое нагорье, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 222–223.
- ^ a b c d e f Хиллгрубер, Андреас «Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янсен и Просвещение в 1986 году», стр. 222–236 из « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 237.
- ^ Hillgruber, Андреас "Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янссен и Просвещение в 1986 году" стр. 222-236 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 237-238.
- ^ Hillgruber, Андреас "Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янссен и Просвещение в 1986 году" стр. 222-236 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 238.
- ^ Hillgruber, Андреас "Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янссен и Просвещение в 1986 году" стр. 222-236 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 230.
- ^ Hillgruber, Андреас "Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янссен и Просвещение в 1986 году" стр. 222-236 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 230-231.
- ^ Hillgruber, Андреас "Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янссен и Просвещение в 1986 году" стр. 222-236 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 232-233.
- ^ Hillgruber, Андреас "Юрген Хабермас, Карл-Хайнц Янссен и Просвещение в 1986 году" стр. 222-236 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 234.
- ^ a b c Euchner в Piper (1993) с. 240
- ^ Euchner в Piper (1993) р. 238
- ^ a b c Leicht в Piper (1993) стр. 246
- ^ a b Leicht в Piper (1993) стр. 247
- ^ Лайхт в Piper (1993) р. 245
- ^ Лайхт в Piper (1993) р. 248
- ^ Perels в Piper (1993) р. 251
- ^ Perels, Joachim "Текто отказался идти вместе". С. 249-253 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 250–251.
- ^ a b Перельс, Иоахим «Те, кто отказался идти вместе», стр. 249–253 из книги « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 251–252.
- ^ Perels, Joachim "Текто отказался идти вместе". С. 249-253 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 251
- ^ a b Перельс, Иоахим «Те, кто отказался идти вместе», стр. 249–253 из книги « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 252-253.
- ^ Perels, Joachim "Текто отказался идти вместе". С. 249-253 от Forever In The Shadow Of Гитлера? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 253.
- ^ Geiss в Piper (1993) р. 255
- ^ a b c Гейсс, Имануэль «На исторической улице », стр. 254–258 из книги « Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Атлантик-Хайлендс, Нью-Джерси: Humanities Press, 1993, стр. 256.
- ^ a b c Хабермас в «Пайпер», стр. 260.
- ↑ a b Habermas, Jürgen "Note", 23 февраля 1987 г., стр. 260–262 из Forever In The Shadow Of Hitler? под редакцией Эрнста Пайпера, Atlantic Highlands, NJ: Humanities Press, 1993, стр. 261.
- Перейти ↑ Nolte in Piper, p. 263.
- ^ a b c d Fest in Piper (1993) стр. 265
- Перейти ↑ Fest in Piper (1993) p. 264
- ^ а б Кершоу, стр. 173
- ^ Кац, Стивен Холокост в историческом контексте Оксфорд: Oxford University Press, 1994, стр. 23–24
- ^ Эванс, стр. 33
- ^ а б "ThoughtCrime: 25.06.87 уволен Эрнст Нольте" . Информационный бюллетень ММСП № 51. Август 1987 . Проверено 14 июля 2007 .
- ^ Эванс, стр. 31 год
- ^ a b c d Липштадт, стр. 214
- Перейти ↑ Evans, pp. 56–57
- ^ Эванс, стр. 57
- ^ a b c Эванс, стр. 83
- ^ а б Эванс, стр. 82
- ^ Эванса, стр. 152-153
- ^ Пайпер в Пайпер (1993) стр. 272
- ^ a b Нольте в Кохе (1985) стр. 21 год
- Перейти ↑ Evans, pp. 32–33
- ^ а б Липштадт, стр. 213
- ^ Кершоу, стр. 232; оригинальные примечания были опубликованы в Historische Zeitschrift , Volume 242, 1986, p. 465
- ^ а б Мюллер, стр. 40
- ^ Wehler в Baldwin (1990) стр. 218-219
- ^ Майер (1988) стр. 190
- ↑ Эванс, Ричард в тени Гитлера , Нью-Йорк: Пантеон, 1989, стр. 80-81.
- ^ a b c d e Эванс, Ричард в тени Гитлера , Нью-Йорк: Пантеон, 1989, стр. 81.
- ^ a b c Эванс, Ричард в тени Гитлера , Нью-Йорк: Пантеон, 1989, стр. 82.
- ^ a b c d Эванс, Ричард в тени Гитлера , Нью-Йорк: Пантеон, 1989, стр. 83.
- ^ a b c d Эванс, Ричард в тени Гитлера , Нью-Йорк: Пантеон, 1989, стр. 156.
- ^ a b c d e Эванс, Ричард в тени Гитлера , Нью-Йорк: Пантеон, 1989, стр. 155.
- ^ a b c Эванс, Ричард в тени Гитлера , Нью-Йорк: Пантеон, 1989, стр. 29.
- ↑ Эванс, Ричард в тени Гитлера , Нью-Йорк: Пантеон, 1989, стр. 30.
- ^ a b c Эванс, Ричард в тени Гитлера , Нью-Йорк: Пантеон, 1989, стр. 177.
- ↑ Эванс, Ричард в тени Гитлера , Нью-Йорк: Пантеон, 1989, стр. 84.
- ^ a b Эванс, Ричард в тени Гитлера , Нью-Йорк: Пантеон, 1989, стр. 85.
- ^ а б Эванс, стр. 177
- ↑ Мейсон, Тимоти «Что случилось с« фашизмом »?» стр. 253–263 из книги «Переоценка Третьего рейха» под редакцией Джейн Каплан и Томаса Чилдерса, Holmes & Meier, 1993, стр. 260
- ^ Рабинбах в Болдуине (1990) стр. 65
- Перейти ↑ Kershaw, pp. 175–176
- ^ Лукач, Джон Гитлер истории стр. 238
- Перейти ↑ Muller, pp. 37–38
- ^ Липштадт, стр. 212
- ^ Майер (1988) стр. 82
- ^ Маккейл, Дональд Тень войны Гитлера , НьюЙорк: CooperSquare Press, 2002 р. 445
- ^ Кулка в Baldwin (1990) р. 153
- ^ Кулка в Baldwin (1990) стр. 153-154
- ^ a b c d Кулька в Болдуине (1990) стр. 154
- ^ Кулка в Baldwin (1990) р. 166
- ↑ Кох, HW «Введение» из « Аспектов Третьего Рейха», стр. 378–379
- ^ a b c d Граб, Вальтер «Немецкие историки и упрощение нацистской преступности», стр. 273–278 из Австралийского журнала политики и истории , том 33, выпуск № 3, 1987 стр. 274
- ^ а б Кершоу, стр. 171
- ^ а б Эванс, стр. 152
- ^ a b Нольте в Пайпер (1993) стр. 263
- ^ a b c Кершоу, стр. 170
- ^ Эванса, стр. 116-117
- ^ Эванс, стр. 22
- ↑ Thomas, стр. Vii – viii
- ^ Томас, стр. 27
- ↑ Thomas, стр. 27–28
- ^ Томас, стр. 48
- ^ Томас, стр. 39
- ^ Томас, стр. 29
- ^ Томас, стр. 87
- ^ Эванса, стр. 85-87
- ^ а б Эванс, стр. 35 год
- Перейти ↑ Evans, pp. 35–36
- ^ а б Эванс, стр. 38
- Перейти ↑ Lukacs, John The Hitler of History New York: Vintage Books, 1997, 1998 pp. 180–181
- ^ Видал-Нака, Пьер Assassins памяти , НьюЙорк: Columbia University Press, 1992 р. 126
- Перейти ↑ Evans, pp. 38–39
- ^ Дэвис, Норман (2006). Европа в войне 1939–1945: непростая победа . Лондон: Книги Пингвинов. п. 470.
Библиография
- Али, Гётц. 2006. Логика ужаса , 12 июня 2006 г. Немецкий оригинал в Die Zeit 1 июня 2006 г.
- Аугштейн, Рудольф и др. 1993 [1987]. Навсегда в тени Гитлера? : оригинальные документы Historikerstreit, полемика по поводу необычности Холокоста . Атлантическое нагорье, штат Нью-Джерси: Humanities Press. (Английское издание "Historikerstreit": Die Dokumentation der Kontroverse um die Einzigartigkeit der nationalsozialistschen Judenvernichtung , Мюнхен: Piper.)
- Болдуин, Питер. 1990. Гитлер, Холокост и спор историков . Бостон, Массачусетс: Beacon Press.
- Коэн, Роджер (21 июня 2000 г.). «Апологет Гитлера завоевывает немецкую честь, и начинается буря» . Нью-Йорк Таймс .
- Крейг, Гордон . 1987. Война немецких историков. Нью-Йоркское обозрение книг , 15 февраля 1987 г., стр. 16–19.
- Элей, Джефф. 1988. Нацизм, политика и образ прошлого: мысли о западногерманском Historikerstreit 1986–1987. Прошлое и настоящее , ноябрь 1988 г., 121: 171–208.
- Эванс, Ричард . 1989. В тени Гитлера: западногерманские историки и попытка избежать нацистского прошлого , Нью-Йорк, Нью-Йорк: Пантеон.
- Хабермас, Юрген. 1986. Eine Art Schadenabwicklung: Die apologetischen Tendenzen in der deutschen Zeitgeschichtsschreibung [вольный перевод: своего рода списание убытков: апологетические тенденции в немецкой литературе по послевоенной истории]. Die Zeit , 18 июля 1986 г.
- Хабермас, Юрген. 1987. Eine Art Schadensabwicklung: kleine politische Schriften VI. Франкфурт-на-Майне: Зуркамп.
- Хиллгрубер, Андреас. 1986. Zweierlei Untergang: Die Zerschlagung des Deutschen Reichs und das Ende des europäischen Judentums . Берлин: Зидлер.
- Хиршфельд, Герхард. 1987. Стирая прошлое? History Today , 1987 August, 37 (8): 8-10.
- Новая немецкая критика . Специальный выпуск на Historikerstreit. 1988 Весна - Лето, т. 44.
- Джарауш, Конрад Х. (1988). «Удаление пятен нацизма? Ссора историков». Обзор германистики . 11 (2): 285–301. JSTOR 1429974 .
- Кершоу, Ян. 1989. Нацистская диктатура: проблемы и перспективы интерпретации , Лондон: Арнольд.
- Кюнл, Рейнхард (редактор). 1987. Vergangenheit, die nicht vergeht: Die "Historikerdebatte": Darstellung, Dokumentation, Kritik . Кельн: Паль-Рюгенштейн.
- Лукач, Джон (1991). « Переосмысливая прошлое Питера Болдуина, изд.». История: Рецензии на новые книги . 19 (14): 174. DOI : 10,1080 / 03612759.1991.9949377 .
- Майер, Чарльз. 1988. Неосуществимое прошлое: история, холокост и немецкая национальная идентичность , Кембридж, Массачусетс: издательство Гарвардского университета.
- Мюллер, Джерри. 1989. Немецкие историки на войне. Комментарий , 1989 г., май, 87 (5): 33–42.
- Нольте, Эрнст. 1985. Между мифом и ревизионизмом. В HW Koch (ed.), Аспекты Третьего Рейха . Лондон: Макмиллан.
- Нольте, Эрнст. 1986. Die Vergangenheit, die nicht vergehen will. Frankfurter Allgemeine Zeitung , 6 июня 1986 г.
- Нольте, Эрнст. 1987. Das Vergehen der Vergangenheit: Antwort an meine Kritiker im sogenannten Historikerstreit , Берлин: Ullstein.
- Питер, Юрген. 1995. Historikerstreit und die Suche nach einer nationalalen Identität der achtziger Jahre , Исследования европейских университетов, Политология Vol. 288, Франкфурт-на-Майне, Нью-Йорк: Питер Ланг
- Альфред Зон-Ретель . 1978. Экономика и классовая структура немецкого фашизма , Лондон, CSE Books.
- Штюрмер, Михаэль. 1986. Land ohne geschichte [Земля без истории], переведенная на английский как «История в стране без истории», стр. 16–17 из книги «Навсегда в тени Гитлера»? под редакцией Эрнста Пайпера, Atlantic Highlands: Humanities Press, 1993.
- AJP Тейлор. 1980. Борьба за власть в Европе 1848-1918 . Издательство Оксфордского университета.
- AJP Тейлор. 1997. Истоки Второй мировой войны . Longman
- Велер, Ганс-Ульрих . 1988. Entsorgung der deutschen Vergangenheit? Ein polemischer Essay zum "Historikerstreit" Мюнхен: CH Beck.
Внешние ссылки
- Нольте, Эрнст (6 июня 1986 г.). " Die Vergangenheit, die nicht vergehen will. Eine Rede, die geschrieben, aber nicht gehalten werden konnte " . Frankfurter Allgemeine Zeitung . Архивировано из оригинального 19 -го февраля 2014 года. Статья Нольте в FAZ, переизданная Немецким историческим музеем правительства Германии.