Zero-COVID , также известный как COVID-Zero и «Найти, протестировать, отследить, изолировать и поддержать» ( FTTIS ), представляет собой политику общественного здравоохранения , которая была реализована некоторыми странами во время пандемии COVID-19 . [1] В отличие от стратегии жизни с COVID-19 , стратегия нулевого COVID — это стратегия «контроля и максимального подавления». [1] Это включает в себя использование мер общественного здравоохранения, таких как отслеживание контактов , массовое тестирование , пограничный карантин , блокировки и программное обеспечение для смягчения последствий , чтобы остановить передачу инфекции в сообществе .COVID-19 , как только он будет обнаружен. Цель стратегии — вернуть этот район к нулю новых случаев заражения и возобновить нормальную экономическую и социальную деятельность. [1] [2]
Стратегия «ноль-COVID» состоит из двух фаз: начальной фазы подавления, на которой вирус уничтожается локально с помощью агрессивных мер общественного здравоохранения, и фазы устойчивого сдерживания, на которой возобновляется нормальная экономическая и социальная деятельность, а меры общественного здравоохранения используются для сдерживания новых вспышки до их широкого распространения. [2] Эта стратегия в той или иной степени использовалась в Австралии , Канаде , [3] материковом Китае , Гонконге , [4] Макао , [5] Новой Зеландии , Сингапуре , Шотландии , [6] Южной Корее , [7] Тайвань , [8] Тонга , [9] и Вьетнам . [10] [11] По состоянию на конец 2021 года из-за проблем, связанных с повышенной трансмиссивностью вариантов Delta и Omicron , а также с появлением вакцин против COVID-19 , некоторые страны больше не стремятся к нулевому COVID. В настоящее время материковый Китай, [12] Гонконг, [13] Тайвань и [14] Тонга [9] все еще придерживаются стратегии нулевого распространения COVID.
Эксперты различают нулевой уровень COVID, который является стратегией ликвидации, и стратегиями смягчения последствий , которые пытаются уменьшить воздействие вируса на общество, но которые все еще допускают некоторый уровень передачи внутри сообщества. [15] [2] Эти первоначальные стратегии можно применять последовательно или одновременно в течение фазы приобретенного иммунитета посредством естественного и вакциноиндуцированного иммунитета . [16]
Сторонники нулевого уровня COVID-19 указывают на гораздо более низкий уровень смертности и более высокий экономический рост в странах, которые проводят элиминацию, по сравнению со странами, которые проводят смягчение последствий [15] , и утверждают, что быстрые и строгие меры по ликвидации вируса позволяют быстрее вернуться. к нормальной жизни. [15] Противники нулевого COVID утверждают, что «уничтожить респираторный вирус, такой как SARS-CoV-2 , нереально, как и ликвидировать грипп или простуду ». [17] Согласно одному обзору, чтобы добиться нулевого уровня COVID-19 в районе с высоким уровнем заражения, потребуется три месяца строгой изоляции. [18]
Эпидемиологи различают две широкие стратегии реагирования на пандемию COVID-19: смягчение последствий и ликвидацию. [2] [19] [20] Стратегии смягчения последствий (также известные как « сглаживание кривой ») направлены на замедление роста эпидемии и предотвращение перегрузки системы здравоохранения, но при этом допускают уровень продолжающейся передачи вируса в пределах общество. [2] Напротив, стратегии ликвидации (широко известные как «ноль-COVID») направлены на то, чтобы полностью остановить распространение вируса внутри сообщества, чтобы обеспечить возобновление нормальной социальной и экономической деятельности. [2]По сравнению со стратегиями смягчения последствий элиминация включает в себя более строгие краткосрочные меры для полной ликвидации вируса, за которыми следуют более мягкие долгосрочные меры для предотвращения возвращения вируса. [2] [19]
После ликвидации COVID-19 в регионе стратегии нулевого уровня COVID требуют более строгого пограничного контроля для предотвращения повторного заноса вируса, более быстрого выявления новых вспышек и лучшего отслеживания контактов для прекращения новых вспышек. [19] Сторонники нулевого COVID утверждают, что затраты на эти меры ниже, чем экономические и социальные затраты на долгосрочные меры социального дистанцирования и повышенную смертность, вызванную стратегиями смягчения последствий. [19] [2]