Элишева Биховски

Элишева Биховски Елишева Биховски
Элишева Биховски в Израиле - 1936 г.
Родное имя	ז'ירקובה-ביחוֹבסקי, אלישבע
Родившийся	Елизавета Ивановна Жиркова 20 сентября 1888 г. [1] Рязань , Спасск , Россия ( 1888-09-20 )
Умер	27 марта 1949 г. (1949-03-27)(60 лет) [2] Тверия , Израиль
Место отдыха	Квуцат Киннерет кладбище
Псевдоним	Е. Лишева
Занятие	писатель, переводчик
Язык	Иврит, русский, английский, идиш
Гражданство	Российская Империя, Израиль
Активные годы	1907-1949 гг.
Супруг	Симеон (Шимон) Биховский
Дети	Мириам Литтель

Элишева Биховски ( русский : Элишева Быховски ) (урожденная Елизавета Ивановна Жиркова ( русский : Елизавета Ивановна Жирков ); 20 сентября 1888 - 27 марта 1949) - русско-израильский поэт, писатель, литературный критик и переводчик, часто известный просто она приняла библейское еврейское имя Элишева ( иврит : אֱלִישֶׁבַע ). Ее отец, русский православный , Иван Жирков, был сельским учителем, позже стал продавцом книг и издателем учебников; ее мать была потомком ирландских католиков , поселившихся в России после наполеоновских войн.(1803–1815). Элишева написала большинство своих произведений на иврите, а также перевела английские и еврейские стихи на русский язык.

После смерти матери в 1891 году ^[3] она переехала в Москву со своей тетей, старшей сестрой своей матери, где она жила в окружении английского языка и культуры. Хотя она и не была культурно еврейкой , она стала одноклассницей еврейских девочек, которые познакомили ее с их культурой и традициями, и она начала писать стихи в 1907 году. Не сразу различая иврит и идиш как «язык евреев», она начала учиться. Идиш, который, как она писала, был легким для понимания из-за его родства с другими европейскими языками, особенно с немецким . ^[3] Она выучила ивритский алфавит из учебника грамматики иврита, принадлежащего ее брату,филолог и эсперантист Лев Жирков (1885–1963), специалист по персидским и кавказским языкам . ^[2] Она изучала русскую и английскую литературу , окончила гимназию для девочек и в 1910 году получила сертификат учителя в прогрессивной школе Детского общества труда и игр Станислава Шацкого и Александра Зеленко на курсах подготовки дошкольных учреждений. учителя начальных классов по системе немецкого педагога-новатора Фридриха Фребеля (1782–1852).

Образование на иврите [ править ]

Элишева вспоминает в своих мемуарах, что еще в начальной школе она познакомилась с названиями мест, которые фигурируют в приключенческих книгах для молодежи, включая несколько городов Латинской Америки и Галвестон, штат Техас . Ее интерес к ивриту вспыхнул после того, как она случайно наткнулась на газету на иврите и увидела рекламу пароходной компании, рекомендованной как простой и удобный способ пересечь Атлантический океан . В то время Галвестон был крупным портом въезда в Соединенные Штаты для европейских эмигрантов, и с помощью учебника на немецком языке для знатоков библейского иврита она смогла разгадать сначала имя Галвестона, а затем имена другие географические местаиз которых были отправлены телеграммы для публикации в газетах, таких как Лондон , Санкт-Петербург и Берлин . Но кроме строк в заголовках новостей, она не могла понять ничего из этой газеты. В конце концов, пишет она, кто-то объяснил, что существует два разных «еврейских» языка, написанных одними и теми же буквами, но очень, очень разных по словарю и грамматике . ^[3]

Таким образом, в 1913 году она начала изучать иврит через вечерние занятия в «Общество распространения правильных сведений о евреях и еврействе», Obshchestvo rasprostraneniya pravil'nykh svedeniy о yevreyakh я yevreystve ( «Общество по распространению достоверной информации о евреях и иудаизме» ), основанная в 1906 году группой еврейских общественных деятелей в Москве, в которую входили Ури Ниссан Гнесин (1879–1913), Йосеф Хаим Бреннер (1881–1921), Эхиэль Членов (1864–1918) и ее будущий муж Симеон Биховский (1880). –1932) ^[4], который в том же году основал издательство Nisyonot («Эксперименты»). ^[5]Первые три месяца у нее был молодой учитель, которого она охарактеризовала как «невероятно одаренного и бесконечно преданного своему делу». Уроки проводились прямым методом «с иврита через иврит», в основном в устной форме и без учебника.

«С первого урока я ушел с точным знанием всего двух слов на иврите, но в истинности этих знаний у меня не было ни малейшего сомнения. Я знал, что это значит, когда учитель обращается к своим ученикам и спрашивает: «אתם מבינים», Атем мевиним? ('Вы понимаете?'). Я еще не видел еврейских букв и выучивал звуки только на слух. Но эти знания, а также то, что со временем добавлялось в эти уроки, были прочными и основательными. Это были систематические и правильные знания, которые мне было невозможно потерять ».

Хотя этот учитель пользовался популярностью у учеников, он вызвал подозрения тем, что ходил по Москве в легком летнем пальто и без галош. Он пригласил некоторых из своих учеников, которые недостаточно знали иврит, чтобы учиться самостоятельно, брать уроки русского языка по Танаху или еврейским писаниям. Уроки, спорадические и проводимые в домах разных студентов, привели к тому, что группа была воспринята как новая и, возможно, опасная революционная группа, после чего последовали аресты и расследование. Не имея необходимое «право жительства», Право zhitel'stva (право проживания) в столице, учитель был расценен как живут там незаконно и был вынужден покинуть Москву, но Элишева продолжал изучать иврит и включите в течение следующих двух лет . ^[3]

После смерти отца в 1917 году Элишева вернулась в Рязань, город ее рождения. После падения российской монархии в том году она стала свидетельницей уличных демонстраций «в честь свободы», что было запрещено при прежнем режиме. В одной из этих демонстраций, она участвовала с группой еврейских юношей, идущая в упорядоченном образе в рамках нового национального флага пения Хатиква , модифицированную версию которого в конечном итоге стала Израиль «s национального гимна . ^[3]

В Рязани с помощью детского расследования и помощи местного раввина ее привели в чердак к ученому, который раньше учил мальчиков читать еврейский молитвенник « Сидур» . Этот учитель был очень молод, но с густой курчавой черной бородой сочетал, как она писала, «вкус к библейскому величию с детской наивностью». После того, как она продемонстрировала свою способность читать утреннее благословение из молитвенника ( Modah ani lefanecha ... («Благодарю Тебя ...»), он согласился помочь ей продолжить изучение иврита. К сожалению, она написала, он имел тенденцию к прямому разговору. к социальным и политическим проблемам, и ее уроки языка с ним продолжались недолго. Время от времени она пыталась учиться у Канторовича «Теория иврита», Теория иврита., книгу, которую она назвала «явно устаревшей», с русскими объяснениями, упражнениями по переводу с иврита на русский и обратно, а также множеством «совершенно бессмысленных», не зависящих от контекста предложений, таких как: «Рувим лежал на кровати с повязкой на лбу». Позже она нашла другого учителя, но, как пишет Элишева, ни у него, ни у нее не было подходящих учебников. Хотя этот учитель преподавал много лет, он никогда не обучал прямому методу, поэтому им пришлось воспользоваться книгой Канторовича. С 1918 по 1919 год она училась у другого учителя иврита, выпускницы Герцлийской еврейской гимназии в Яффо , городе, который британские войска только что захватили у Османской империи и который вскоре стал частью британского мандата в Палестине.. Молодой человек приехал в Россию навестить родственников, но был призван в армию. В своей обычной громоздкой серой форме и в так называемых ботинках для уничтожения жуков он встретил на улице Элишеву, и они оба смогли поговорить на иврите с сефардским произношением, которое , как говорили, имел Элиэзер Бен Иегуда , возродивший современный разговорный иврит. предпочтительнее ашкеназского . «До этого, - сказала она, - никому из моих учителей не приходило в голову, что можно разговаривать на иврите». ^[3]

Писательская карьера [ править ]

Начиная с 1915 года, первые переводы Елишевой с идиш на русский язык были опубликованы в русскоязычном еврейском журнале «Еврейская Жизнь» « Евреская жизнь ». ^[6] Это в основном рассказы Херша Довида Номберга (1876–1927), стихи Шмуэля-Янкева Имбера (1889–1942?) И косвенные переводы еврейских стихов XII века через версию Хаима Нахмана Бялика на идиш. -век Иуда Галеви . Позже она начала переводить на русский язык произведения современных еврейских писателей, таких как Гершон Шофман (1880–1972) и Йосеф Хаим Бреннер (1881–1921). ^[2]

Во время своего пребывания в Рязани с 1917 по 1919 год, по мере углубления ее навыков иврита, она сочинила более 200 русских стихов, опубликованных ее женихом Симеоном Биховским в двух сборниках 1919 года: «Минуты» Minuty («Минуты») и «Тайные песни» Tainye Песни («Тайные песни»). Оба были опубликованы под ее псевдонимом «Э. Лишева »и продемонстрировала сильную привязанность к еврейской культуре и тоску по ней. С 1920 года, когда она вышла замуж за Биховского, она опубликовала свои первые стихи на иврите и окончательно приняла имя Элишева вместо своего оригинального русского имени Елизавета. Очевидно, находясь под влиянием как своего первоначального учителя иврита, так и своего мужа, она теперь приняла иврит в качестве своего единственного рабочего языка и перестала писать по-русски; ^[2]Сам Симеон принял еврейскую форму своего имени как Шимон. Они поженились в ЗАГСе, потому что их религия запрещала религиозную свадьбу. ^[4]

Поэзия Элишева появилась также в альманахе Ha-Tkufa («Эпоха», Варшава, 1921 г.), журнале Ha-Toren («Мачта», Нью-Йорк, 1922 г.), Hapoel Hatzair («Молодой рабочий», Тель-Авив, 1923 г. ) и «Ха-Олам» («Мир», Лондон, 1925). В 1925 годе Bikhovskis переехал в Палестину , ^[4] с их маленькой дочерью Мириам (1924 г. р.), Располагаясь недалеко от Герцлии Еврейской гимназии в Яффо . ^[2] Там она опубликовала два сборника стихов: Kos ktana («Маленькая чаша», Тель-Авив, 1926) и Haruzim («Рифмы», Тель-Авив, 1928), ^[7]и использование сефардского произношения в ее стихах стало общепринятой нормой. Как один из первых поэтов на иврите в Палестине, Элишева помогла сформировать литературную жизнь зарождающейся страны ^[6], объяснив: «Я могу указать только на одну цель в своей работе - как можно больше способствовать развитию еврейской поэзии. на иврите, на котором мы говорим между собой каждый день с сефардским произношением. Поэтому я воздерживаюсь от любых экспериментов и поисков новых форм или новшеств в моей поэзии, потому что в первую очередь я хочу видеть поэзию на иврите, которая жизненно важна, естественна и неразрывно связана с нашим языком и нашей жизнью ». ^[2]

Еврейская общественность была очень тронута тем, что Элишева оставила свой народ и свой язык, чтобы присоединиться к еврейским пришельцам на их зарождающейся родине в Палестине. Литературное сообщество поначалу приветствовало ее с энтузиазмом, устраивая чтения ее произведений, которые были широко опубликованы, вплоть до того, что ее популярность вызвала негодование некоторых молодых поэтов (группа «Сочинения» Кетувим , возглавляемая Авраамом Шлонским , 1900–1973). и сделали ее мишенью в своей борьбе со старшими поэтами (группа мознаимских «Весов», возглавляемая Хайимом Нахманом Бялик, членом которой была сама Элишева). Этот период длился всего семь лет (1925–1932 гг.), В течение которых Элишева написала большую часть своей еврейской поэзии, прозы, эссе и литературной критики, а также работы, опубликованные в еврейской прессе в Палестине (Moznayim, Do'ar ha-Yom) и за границей (Ха-Ткуфа, Ха-Торен и Ха-Олам) или в книгах, изданных издательством ее мужа Томером. Элишева: Kovez Ma'amarim odot ha-Meshoreret Elisheva («Элишева: Сборник статей о поэте Элишева» появилась в нескольких выпусках в Тель-Авиве и Варшаве, начиная с 1927 года, и Meshorer ve-Adam («Поэт и человек»), очерк на стихи Александра Блока , вышедший в 1929 г.). Кос Кетана был первым сборником стихов женщины-поэта, иСимтаот - первый роман женщины, опубликованный в Палестине. ^[2] Некоторые из ее небольших и мелодичных стихотворений были переложены на музыку, переводы отдельных стихов на иврите на идиш, русский, голландский, английский, французский, немецкий, венгерский, итальянский, польский и валлийский языки были опубликованы в различных периодических изданиях, а новые переводы на русский язык вошли в сборник « Я себя до конца рассказала» («Я сказал себе до конца», Библиотека Алия, 1981, 1990.) ^[7]

В более поздние годы [ править ]

Несмотря на свою писательскую карьеру и его издательский бизнес, пара часто оказывалась в тяжелом финансовом положении, и Элишева несколько раз была вынуждена оставлять мужа и дочь для литературных туров по еврейским общинам в Европе, где она читала стихи и рассказывала истории многим людям. аудитории на специально организованных мероприятиях; летом во время школьных каникул ее сопровождали муж и дочь. Летом 1932 года, в разгар такой поездки в Кишинев, затем в Румынию, а теперь в Молдову , внезапно скончался ее муж Шимон. Элишева вернулась в Тель-Авив, оплакивая смерть мужа и свои попытки заработать на жизнь (среди прочего, работая библиотекарем в публичной библиотеке Тель-Авива Шаар Цион.) оказались безуспешными. Несмотря на то, что она зарабатывала на жизнь литературными поездками по Европе, они с дочерью теперь впали в абсолютную нищету. ^[6] Она переехала в захудалую хижину на окраине Тель-Авива , где она была спасена от голода, когда поэт Хаим Нахман Бялик обеспечил для нее скромную стипендию в размере 15 долларов в месяц от некоммерческого фонда Israel Matz Foundation , нью-йоркской некоммерческой организации. организация, созданная для помощи неимущим писателям на иврите. ^[2]

Обиженная и обиженная из-за того, что больше не пользуется литературной популярностью среди евреев ее приемной палестинской родины ^[6], она отрезала себя от общества и перестала публиковать новые работы. Она сделала несколько переводов, которые считала незначительными ^[6], но была вынуждена сводить концы с концами, работая прачкой. Ее дочь Мириам Литтель служила в Британской вспомогательной территориальной службе (ATS) в Египте во время Первой мировой войны, а в 1946 году вышла замуж за британского солдата, от которого у нее было три дочери, а в 1949 году Элишева планировала навестить их в Англии. Однако из-за того, что она плохо себя чувствовала, друзья из женского журнала Davar HaPoelet заплатили за нее, чтобы она посетилагорячие источники в Тверии, где она умерла от рака 27 марта 1949 года. Несмотря на глубокую привязанность Элишева к еврейской культуре и ее участию в конечном создании государства Израиль , она никогда не обращалась в иудаизм - факт, который она никогда не принимала. спрятался; она всегда оставалась православной христианкой - поэтому возникли трудности с местом захоронения. Только после вмешательства председателя Ассоциации еврейских писателей в Израиле было решено, что она может быть похоронена на кладбище Квуцат Кинерет , рядом с могилой поэтессы Рэйчел Блустейн . ^[2]

Литературная критика Элишева [ править ]

По словам Яффа Берловица, Элишева представляла школы футуристической и акмеистской поэзии начала 20-го века , которые вытеснили движение русских символистов конца 19-го века.

«Школа акмеистов пропагандирует короткие лирические стихи, сформулированные просто, ясно и мелодично, напоминающие живопись быстрыми мазками и хрупкой эстетической линией. «Мои стихи кратки, облака в небе», - сказала Элишева; тем не менее, она также включает элементы антиакмеизма, например, стремление к таинственному и сказочному или отсылку к выражениям символизма. Эти элементы являются следствием противоречивого, вопрошающего мировоззрения, в центре которого лежит глубокое чувство отчуждения («У меня не было матери; у меня не будет сына»), и в то же время существует неумолимая тоска по неизвестному. метафизическая сущность («Бог без имени»), которая может обещать ей жизнеспособность и счастье как человека и художника. Это меланхоличное духовное исповедание, не связывающее себя какой-либо конкретной религией,также представляет ее поэтическое пространство как бесконечное паломничество странствий и отчаяния - путешествие, начатое с ясным знанием, что никакая утопическая «земля Авалона» не ждет ее в конце («Вся моя душа тоскует / по стране ложных надежд») .

«Это ощущение противоречивого состояния существования - между реальностью покинутости и изгнания, с одной стороны, и погоней за землей обетованной, с другой, между« серым днем ​​»светского и« волшебной ночью » священный - приближает Элишева к еврейскому народу. Она отождествляет свою судьбу с их судьбой: «Только на заходящем солнце мои глаза будут смотреть / Только на Звезду Востока - горе твоего сердца / Кто нам всем скажет, что Родины нет?» («Галут», Торен 57). Поэтому неудивительно, что она связана с сионистами. В частности, в еврейских кругах, а также о том, что она решила иммигрировать в Палестину, которая для нее представляла собой источник творчества и вдохновения: `` Когда мне иногда кажется, что источник моих стихов иссяк, меня поражает чувство: Там, в стране красоты, Божественное Присутствие снова осветит меня ».

«Поэтическое творчество Элишевы можно разделить географически на русскую и палестинскую главы; не то ее проза, которая имеет дело исключительно с реалиями первых десятилетий двадцатого века в России. Ее переход к прозе был вдохновлен поэтом Александром Блоком , которого она считала своим величайшим учителем («Больше, чем просто« поэт, он - сущность нашей жизни »). В своем эссе Мешорер ве-Адам, она исследует его письмо, подчеркивая его уникальность, которая проистекает из динамики экспансивности, которая постоянно ведет его к другому поэтическому опыту (тематическому, жанровому или формирующему) и, по крайней мере, избегает творческого застоя. Элишева приняла этот сложный принцип, расширив свой кругозор от лирической поэмы до рассказа и от лирического рассказа до реалистического романа.

«Каждый из ее шести рассказов вращается вокруг женщины, которая говорит о себе от третьего лица, на фоне ее собственной жизненной истории и окружения. Хотя сеттинг меняется от рассказа к рассказу, все главные герои кажутся нарисованными из одного и того же «исповедального Я», которое так доминирует и в стихах Элишева. Это портрет женщины, неспособной общаться с окружающими; посреди конфликта между собой и своим окружением она конструирует - уникальным для нее способом - свой собственный внутренний духовный мир снов, в котором она интенсивно населяет, как в Ямим Аруким («Долгие дни») и Ха-Эмет.("Правда"). Этот воображаемый духовный мир также усиливает иудейско-христианский конфликт, который выражается в первую очередь в рамках отношений между мужчиной и женщиной (еврейская женщина / христианин-мужчина - Малкат ха-Иврим («Царица евреев»); христианская женщина / еврейский мужчина - Нерот Шаббат («субботние свечи»), который относится к самой Элишева: «Потому что у меня две души - одна русская и одна еврейская».

«Этот конфликт получил дальнейшее развитие в ее романе« Симтаот » , в котором речь идет о Москве начала 1920-х годов, в течение короткого периода, когда Ленин был у власти и пытался восстановить рушащуюся советскую экономику. Элишева предлагает нам заглянуть в московскую богемную сцену на этом историческом этапе с ее смешением мужчин и женщин, христиан и евреев, занятых в различных искусствах; через них она исследует культурно-политические потрясения в постреволюционной России, сочетая феминистские тенденции, с одной стороны, с сионистскими взглядами, с другой. Нет никаких сомнений в том, что через этот роман Элишева внесла тематические конструкции, ранее неизвестные еврейской литературе как в Палестине, так и в диаспоре.: изображение «новой женщины» эпохи после Первой мировой войны ; автопортрет женщины-творца; и диалог между христианами и евреями с нееврейской точки зрения.

«Элишева была неоднозначно встречена еврейской общественностью в диаспоре и в Палестине. С одной стороны, евреи были польщены ее решением работать на иврите («язык сердца и сумерек», как она выразилась); недаром ее называли «Руфью с берегов Волги » (намек на библейскую Руфь Моавитянку ). С другой стороны, были критики, которые критиковали качество ее письма и уровень ее иврита, утверждая, что ее работа была сильно переоценена. Не так сегодня. Новое прочтение ее работ, особенно с феминистской точки зрения., раскрывает творческое разнообразие, которое обогатило современную еврейскую поэзию и прозу женственным голосом - голосом, предлагающим не только содержание и диапазон, но и внутренний ритм со своим уникальным размером и каденцией. В то время, когда большинство поэтов основывались на ашкеназском произношении диаспоры, она была одной из первых, кто сделал акцент в своем стихе в соответствии с сефардским ударением на последнем слоге (который в конечном итоге стал доминирующей формой в Палестине, а затем и в последнем слоге). в Израиле) ». ^[2]

Книги, изданные на иврите [ править ]

• 1926: Кос Кетана («Чашка»), поэзия
• 1926: Im Or Boker Be-Kol Rinah («С утренним светом и веселой песней»), стихи
• 1928: Харузим («Рифмы»), стихи
• 1928: Сипурим («Рассказы»), рассказы
• 1929: Симтаот («Аллеи»), роман
• 1929: Микрех Тафель («Незначительный инцидент»), рассказ
• 1946: Ширим («Стихи»)
• 1970: Ялкут ширим («Собрание стихотворений») ^[8]

Ссылки [ править ]

Источники [ править ]

• Арнон, Йоханан. «Наша сестра Элишева». Et Mol (июль 1978 г.): 41–42.
• Барзель, Гиллель. Элишева и ее роман Simta'ot. Тель-Авив: 1977, 280–298.
• Берловиц, Яффа. «Рут с берегов Волги». Литературное приложение Маарива, 8 июня 2000 г., 27. Берловиц, Яффа. «Вокруг сада: Микрех Тафель и пять других историй». Давар, 22 апреля 1977 г., 16.
• Элишева, Из моих воспоминаний. Архив Элишева, Геназим (7863/5), Дом Саула Черниховского, Тель-Авив
• Элишева: Сборник стихов , вступительное слово Хаима Торена. Тель-Авив: 1970, 9–16.
• Элишева: Сборник статей о поэтессе Элишева. Варшава и Тель-Авив: 1927 год.
• Корнхендлер, Шуламит. «Принцип расширения жанра в творчестве Элишева» магистерская работа на иврите, Университет Бар-Илан, 1999.
• Мерон, Дэн. Матери-основательницы, сводные сестры . Тель-Авив: 1991, 25–33, 103–104, 154–155.
• Ратток, Лили, изд. «Каждая женщина знает это: послесловие» в «Другой голос: женская литература на иврите». Тель-Авив: 1994, 268–269, 336–337.
• Рав-Хон, Орна. «Конфессиональная модель в творчестве Элишева». Магистерская работа, Тель-Авивский университет, 1989 г.
• Встряхнул, Гершон. «Элишева Биховская (Жиркова)». Еврейская литература, 1880–1980 , т. 3, 87–93. Тель-Авив / Иерусалим: 1988.