Экологическое, социальное и корпоративное управление ( ESG ), также известное как экологическое, социальное управление , [1] представляет собой бизнес-структуру для рассмотрения экологических и социальных проблем в контексте корпоративного управления . Он предназначен для включения в стратегию организации, которая учитывает потребности и способы создания ценности для всех заинтересованных сторон организации (таких как сотрудники, клиенты, поставщики и финансисты).
С 2020 года Организация Объединенных Наций (ООН) все активнее поощряет наложение данных ESG на Цели в области устойчивого развития (ЦУР) на основе их работы, начатой в 1980-х годах. [2]Термин ESG впервые широко использовался в отчете 2004 года под названием «Who Cares Wins», который был совместной инициативой финансовых учреждений по приглашению ООН. [3] Менее чем за 20 лет движение ESG выросло из инициативы корпоративной социальной ответственности , запущенной Организацией Объединенных Наций, в глобальное явление, в котором активы под управлением составляют более 30 триллионов долларов США. [4]По данным Morningstar, Inc. , только в 2019 году капитал на общую сумму 17,67 млрд долларов США влился в продукты, связанные с ESG, что почти на 525% больше, чем в 2015 году .
Критики утверждают, что продукты, связанные с ESG, не имели и вряд ли окажут ожидаемое влияние на повышение стоимости капитала для загрязняющих окружающую среду фирм [6] и обвиняют движение в «зеленом отмывании» . [7]
Исторические решения о размещении финансовых активов основывались на различных критериях, при этом преобладала финансовая доходность. [9] Однако всегда существовало множество других критериев для принятия решения о том, куда вкладывать деньги — от политических соображений до небесной награды. Именно в 1950-х и 60-х годах огромные пенсионные фонды, управляемые профсоюзами, осознали возможность влиять на более широкую социальную среду, используя свои капитальные активы [10] — в Соединенных Штатах Международное братство электриков (IBEW) вложило свои значительные капитал в развитие проектов доступного жилья , в то время как United Mine Workersвложено в медицинские учреждения. [11]
В 1970-х годах всемирное отвращение к режиму апартеида в Южной Африке привело к одному из самых известных примеров выборочного изъятия инвестиций по этическим соображениям. В ответ на растущие призывы к санкциям против режима преподобный Леон Салливан , член правления General Motors в Соединенных Штатах, разработал в 1977 году Кодекс поведения для ведения бизнеса с Южной Африкой. [12] То, что стало известно как Принципы Салливана (Кодекс Салливана) привлек большое внимание, и правительство заказало несколько отчетов для изучения того, сколько американских компаний инвестировали в южноафриканские компании, которые нарушали Кодекс Салливана. Выводы отчетов привели к массовому изъятию инвестиций США из многих южноафриканских компаний. Возникшее в результате давление, оказываемое на режим Южной Африки его деловыми кругами, придало большой вес растущему импульсу к отказу от системы апартеида. [13]
В 1960-х и 1970-х годах Милтон Фридман в прямом ответе на преобладающее настроение филантропии утверждал , что социальная ответственность отрицательно влияет на финансовые показатели фирмы и что регулирование и вмешательство со стороны «большого правительства» всегда наносят ущерб макроэкономике. [14] Его утверждение о том, что оценка компании или актива должна основываться почти исключительно на чистой прибыли (при этом затраты, связанные с социальной ответственностью, считаются несущественными), подкрепляло убеждение, преобладавшее на протяжении большей части 20-го века (см. учение Фридмана ). Однако к концу века стала набирать силу противоположная теория. В 1988 году Джеймс С. Коулман написал статью в American Journal of Sociology.Статья под названием «Социальный капитал в создании человеческого капитала» оспаривала господство концепции «собственного интереса» в экономике и вводила концепцию социального капитала в измерение стоимости. [9]