Феликс Адерка

Феликс Адерка
Родившийся	Фроим-Зелиг (Фроим-Зейлич) Адерка Зелику Фроим Адерку 13 марта 1891 г. Пуйешти , Королевство Румыния ( 1891-03-13 )
Умер	12 декабря 1962 г. (1962-12-12)(71 год) Бухарест , Румынская Народная Республика
Псевдоним	А. Тутова, Клиффорд Мур, Ф. Ликс, Леоне Палмантини, Ликс, Masca de catifea, Masca de fier, Н. Попов, Оливер, Оливер Вилли, Omul cu mască de mătase, W., Willy
Род занятий	прозаик, поэт, драматург, журналист, переводчик, литературный критик, музыкальный критик, театральный критик, государственный служащий, школьный учитель
Национальность	румынский
Период	1910–1962
Жанр	приключенческий роман , афоризм , биографический роман , детская литература , эротическая литература , эссе , фэнтези , исторический роман , лирическая поэзия , новелла , притча , постапокалиптическая фантастика , психологический роман , репортаж , сатира , утопическая и антиутопическая фантастика
Литературное движение	Символизм , Экспрессионизм , Sburătorul

Феликс Адерка или Ф. Адерка ( румынское произношение:  [ˈfeliks aˈderka] ; урожденный Фроим-Зелиг (Froim-Zeilic) Aderca , ^{[1] [2] [3],} также известный как Zelicu Froim Adercu ^[4] или Froim Aderca ; 13 марта , 1891 - 12 декабря 1962), румынский писатель, драматург, поэт, журналист и критик, известный как представитель мятежного модернизма в контексте румынской литературы . Как член кружка Sburătorul и близкий друг его основателя Евгения Ловинеску , Адерка продвигал идеи литературных новшеств,космополитизм и искусство ради искусства , противодействующие росту традиционалистских течений. Его разнообразные художественные произведения, отмеченные как адаптация экспрессионистских техник по сравнению с традиционными повествованиями, варьируются от психологических и биографических романов до новаторских фэнтези и научно-фантастических произведений, а также включают значительный вклад в эротическую литературу .

Открытое неприятие Адерки традиций, его социализма и пацифизма и его исследование спорных тем привело к нескольким скандалам, сделав его главной целью нападений со стороны ультраправой прессы в межвоенный период . Как член еврейско-румынской общины и яростный критик антисемитизма , писатель подвергался преследованиям со стороны сменявших друг друга фашистских режимов до и во время Второй мировой войны . Впоследствии он возобновил свою деятельность в качестве автора и культурного пропагандиста, но, не сумев полностью адаптировать свой стиль к требованиям, установленным коммунистическим режимом , прожил свои последние годы в безвестности.

Будучи женатым на поэте и писателе Санде Мовилэ , Адерка также был известен своими связями в межвоенном литературном сообществе, проводил интервью с другими писателями и стоял за несколькими коллективными журналистскими проектами. Интерес к различным аспектам его собственного литературного творчества возродился в конце 20 - начале 21 века.

Биография [ править ]

Ранняя жизнь и Первая мировая война [ править ]

Фроим Aderca родом из северо - западной исторической области в Молдавии , его родной деревни существо Puieşti , Тутова округа ( в настоящее время в Васлуй County ). ^[4] Он был одним из пяти детей, рожденных купцом Аврамом Адерку и его женой Деборой Перлмуттер, ^[5] его семья принадлежала к группе еврейского меньшинства, которым Румыния даровала политическую эмансипацию . ^[6] Среди его братьев и сестер были Леон и Виктор, которые пошли по стопам отца: первый стал продавцом обуви в Милане , Италия, второй - бухгалтером в Израиле. ^[7]

После получения начального образования в местной школе ^[4] Фроим провел остаток своих детских лет в юго-западном городе Крайова и в сельской Олтении . Аврам создать новый бизнес в партнерстве с Государственной табачной монополии, ^[7] , а Фроим присутствовал на Carol I средней школы . ^{[4] [8]} Вскоре его исключили из всех бюджетных лицеев, после того как его школьную работу об историческом Иисусе сочли антихристианской . ^[9] Обращаясь к литературе, Фроим задумался о том, чтобы объединиться с писателями-традиционалистами, которые впоследствии стали его идеологическими противниками. Стихи, которые он отправилSămănătorul журнал была отправлена обратно к нему, нодругим частям пильной печать в Sămănătorul " провинциальный спутник s, Ramuri . ^[8]

Подружившись с издателем Крайовы Ралианом Самиткой (чей брат Игнат Самица был описан как первый литературный спонсор Адерки) ^[2], Адерка опубликовал несколько других работ в книжном формате. В 1910 году он выпустил политический очерк " Национализм?" Libertatea de a ucide («Национализм? Свобода убивать», изданный под псевдонимом Оливер Вилли ) ^[10] и первый из нескольких его сборников лирических стихов : Motive și simfonii («Мотивы и симфонии»). ^[4] В 1912 году он продолжил четыре отдельных тома стихов: Stihuri venerice («Стихи Венере »), Fragmente («Фрагменты»),Reverii sculptate («Скульптурные мечты») и Prin lentile negre («Сквозь черные линзы»). ^{[4] [11]} Его работа была к тому времени , показанному в более эклектичном и влиятельном месте, Бухарест «сNoua Revistă Română . ^{[4] [12]} Цикл стихов, напечатанный в этом месте, знаменующий его официальный дебют в 1913 году, в совокупности известен как пантеизм (« пантеизм »). ^[4]

Дебютировав также в румынской драме с печатной версией своего «театрального парадокса» Antractul («Антракт») ^[4], Адерка в том же году уехал во Францию. Он попытался начать новую жизнь в Париже, но безуспешно, и только через год вернулся на родину. ^{[4] [13]} В этот промежуток времени, в марте 1914 года, Noua Revistă Română опубликовал одно из своих ранних критических эссе, ознаменовав начало заигрываний Адерки с символизмом в целом и с местными символистскими кругами в частности: În marginea poeziei simboliste («На Поэзия символистов »). ^[6]Какое-то время ему было поручено вести литературную колонку журнала, и в этом контексте он начал разрекламированную полемику с традиционалистским критиком (и другим эмансипированным евреем) Ионом Тривэйлом . ^[6] Другие тексты, написанные им, были опубликованы в Versuri i Proză , периодическом издании , выходящем в городе Яссы , которое чаще всего ассоциируется с последней волной румынского символизма. ^[14]

Став свидетелем начала Первой мировой войны еще до того, как к ней присоединилась Румыния, Адерка записал свой опыт в томе 1915 года Sânge închegat ... note de război («Засохшая кровь ... Записки из войны»). ^[15] Большая часть его деятельности в прессе состояла из пацифистских и социалистических статей, в которых он в равной степени осуждал страны Антанты и центральные державы . ^[16] Какое-то время он проявлял германофилский уклон, утверждая, что Центральные державы были более прогрессивными из двух сторон, и даже в 1915 году внесли свой вклад в дело германофилского трибуна Сеара .^[17]

Тем не менее, Адерка был среди мужчин-евреев, призванных в румынскую армию в эпоху до полного освобождения, участвовавших в боевых действиях на местном театре военных действий, а затем участвовавших в войне 1919 года против Советской Венгрии . ^{[18] [19]} Его поведение под оружием, которое историк культуры Андрей Ойштяну назвал «героическим» , ^[20] принесло ему воинскую награду. ^{[18] [21]} Как гражданское лицо, Адерка все еще был близок к интеллектуальным кругам, выступающим против Антанты: во время сепаратистского мирного периода 1918 года он сотрудничал в германофильской газете А. де Герца Scena., но публиковал только стихи и литературные очерки. ^[22]

Принадлежность к бурэтористской [ править ]

После окончания войны и образования Великой Румынии Адерка вернулся в Крайову, где его жена Санда Мовилэ (начинающая писательница, родившаяся Мария Ионеску в округе Арджеш ) ^[23] родила их сына Марселя в январе 1920 года. ^[24] Позже в том же году семья поселилась в Бухаресте, где Адерка был назначен на государственную службу в Министерстве труда (офис он оставался до 1940 года). ^{[4] [13]} Он сотрудничал с другим поэтом, Бенджамином Фонданом , готовя лекции по различным литературным предметам, чтобы дополнить сценические проекты Фонда. ^[25]

Параллельно с этим он продолжал свою литературную деятельность, издавая большое количество книг в быстрой последовательности и, в некоторых случаях, добиваясь значительного успеха среди румынской публики. ^[26] Его первый роман под названием Domnioara din Str. «Нептун» («Маленькая мисс на улице Нептуна»), вышедшая в свет в 1921 году, ознаменовала окончательный разрыв Адерки с традиционализмом. ^[26] За ним последовала длинная череда других романов и новелл : Чапул («Коза», 1921), позже переизданный как Mireasa multiplă («Множественная невеста») и Zeul iubirii («Бог любви») ; Moartea unei republici roșii («Смерть красной республики», 1924);Омуль Дескомпус(«Разложившийся человек», 1926); Femeia cu carne albă («Белая женщина», 1927). ^[27] Член Общества румынских писателей , ^{[18] [28] [29] [30]} Адерка также дебютировал как переводчик с французского, опубликовав версию « Ада» Анри Барбюса (1921). ^[4] В 1922 году он переиздал национализм? Libertatea de a ucide как Personalitatea. Drepturile ei în artă și în viață («Личность. Ее права на искусство и жизнь», посвященная философу и основателю Noua Revistă Română Константину Радлеску-Мотру), и выпустил первый раздел более теоретического сочинения Idei și oameni («Идеи и люди»). ^[11]

Новая жизнь Феликса Адерки в Бухаресте привела к его принадлежности к модернистскому кругу и журналу Sburătorul . Сообщается, что он был среди привилегированных членов этого клуба, то есть тех, чье мнение ценил его лидер Евгений Ловинеску ; по словам историка литературы Овидия Крохмэлничану , он взял на себя задачу популяризации антитрадиционалистской и сбурэристской идеологии с интенсивностью, сравнимой только с критиками Владимиром Стрейну и Помпилиу Константинеску . ^[31] Аналогичный вердикт исходит от одного из современников и соперников Ловинеску, историка литературы Джорджа Кэлинеску.: «[Адерка] был одним из тех, кто имел смелость занять немедленную позицию, к которой хозяин дома [Ловинеску] впоследствии добавил свою подпись и свои печати». ^[24] По словам Марселя Адерки, именно Ловинеску дал своему отцу имя Феликс , хотя сам писатель продолжал использовать исключительно сокращенную подпись Ф. Адерка . ^[24] К 1927 году писатель также принимал непосредственное участие в издании одноименной трибуны, выступая в качестве члена ее редакционной коллегии и участвуя в регулярной колонке рецензий на книги. ^[32]

Все чаще отношения между сберэтористами переносились на личный уровень: владелец автомобиля Peugot , Адерка возил своих коллег на выходные в Бэнясу или даже в Южные Карпаты . ^[33] В конце концов, Адерка стал тем, кого историк литературы Иоана Парвулеску называет «единственным верным другом Ловинеску». ^[34] Как и другие сберэтористы , он поступал по-отечески по отношению к юной дочери своего наставника, Монике (которая в последующие десятилетия известна как литературный критик), и присутствовала при ее крещении. ^[35]В июне 1926 года он даже участвовал в сборнике стихов, написанных в ее честь ( Versuri pentru Monica , или «Стихи для Моники»). ^{[32] [35]}

В других контекстах собрания могли высветить конфликты между различными членами, включая Адерку и Ловинеску. Как литературный летописец, Адерка выделялся своими негативными комментариями к романам своего коллеги по Sburătorul , Гортенсии Пападат-Бенгеску : признавая ее проблески литературного величия, он критиковал ее вольности в отношении румынского языка , и особенно ее варварства . ^[32] Хотя он неоднократно заявлял о своем восхищении поэтом-индивидуалистом Алом. Т. Stamatiad (которые столкнулись с Ловинеской во время Sburătorul сессий), двое мужчин поссорились из- за восхищением Aderca для Барбюса. ^[36]

Независимый модернистский промоутер [ править ]

Собственная принадлежность Aderca к в Sburătorul круге был свободен , и его интересы более разнообразны , чем у его наставника Ловинеску. Крохмэлничану, который говорит о «плодородном волнении» Адерки, также отмечает, что Адерка разделился между площадками, разбив «бесчисленные копья во имя модернизма». ^[11] сам, отражая обратно на период Ловинеска Sburătorist начала, напомнил , что Aderca действовал не как критик, а скорее как боевой «теоретик собственной эстетики [Aderca в].» ^[37] Вместе с другим поэтом- сбератористом Ионом Барбу , но вопреки вкусам Ловинеску,Адерка продвигал модернизм в форме джазовой музыки и джазовой поэзии.: в 1921 году вместе с Фондэном и критиком Тудором Виану они развлекали афроамериканскую джазовую певицу по имени Мириам Барка, которая была с визитом в Румынии (опыт повлиял на некоторые стихи Барбу). ^[38] В 1922 году он помог Фонду опубликовать его сборник эссе Imagini și cărți din Franța («Образы и книги из Франции») с Editura Socec. ^[39]

К этому этапу своей карьеры Адерка приобрел репутацию журналиста и хроникера театра, особенно заинтересованного в развитии модернизма в Веймарской Германии и Италии. Его статьи 1922 года включают обзор итальянского футуризма . Опубликованный в журнале Năzuința из Крайовы , он утверждал, что движение заложило основу для инноваций не только в искусстве, но также в повседневной жизни и политике. ^[40] Некоторое время в 1923 году он пробовал свои силы в издании собственного журнала под названием Spre Ziuă («К дневному свету »). ^{[4] [41]}

В тандеме Адерка начал сотрудничество с Contimporanul , вокальным модернистским заведением, изданным поэтом Ионом Винеа . В нем размещалось опеное письмо Адерки 1923 года к профессиональным театральным деятелям Румынии. Написанный как комментарий к немецкому художественному манифесту (первоначально опубликованному Фридрихом Стернталем в Der Neue Merkur ) ^[42], он утверждал, что авторы или режиссеры, незнакомые с современной немецкой драматургией, больше не могут считаться компетентными или актуальными в своей области. ^[43] В более поздние годы Контимпоранул, с его повесткой дня, установленной атакой Vinea на институционализированную литературную критику, обнародовал жаркие дебаты с Ловинеску и его группой, в результате чего нерешительный Адерка подвергся критике с обеих сторон. ^[44] Его статьи были опубликованы в нескольких новых журналах межвоенного периода, в том числе в « Mișcarea Literară» Ливиу Ребреану , где в 1925 году Адерка, в частности, опубликовал введение к произведениям немецкого драматурга Георга Кайзера . ^[43] Этот период стал свидетелем включения экспрессионизма в его литературные работы, ранним результатом которого стал его текст 1923 года для сцены, Sburătorul (названный, как и журнал, в связи с Zburătorмифы в румынском фольклоре ). ^[45] Его растущая симпатия к экспрессионистской драме или «абстрактному театру» также была выражена в серии статей для Рампы . Опубликованные с 1924 по 1925 годы, они документально подтверждают восхищение Адерки пьесами Фрэнка Ведекинда , его признательность румынским экспрессионистам Лучиану Блага и Адриану Маниу . ^[46] Адерка был также среди тех, кто приветствовал Виленскую труппу экспрессионистов , поддерживая их исполнение « Женитьба Николая Гоголя » . ^[47]

Другие тексты Адерки были напечатаны в Punct (провинциальном спутнике Contimporanul , основанном и отредактированном Скарлатом Каллимачи ) ^[48] и в ежедневной газете Omul Liber daily, где в 1923 году он осудил романиста Сезара Петреску за плагиат произведений Ги де Мопассан . ^[49] Его идеи о жизни еврейской общины были напечатаны в Lumea Evree , выходящем раз в два месяца философом Иосифом Брукаром . ^[50] Другие его статьи и различные произведения были разбросаны по литературным обзорам: Viața Românească , Vremea, Ideea Europeană , ^{[4] [18]} Adevărul Literar și Artistic , Flacăra , Revista Fundațiilor Regale , Revista Literară ^[4] и литературное приложение к Universul ^{[18] [51] -} все были представлены его работами. Исследователь Думитру Hîncu, который насчитывает около 60 публикаций , чтобы зачислили вклад Aderca, также отмечает свое сотрудничество с Îndreptarea , пресс органом Авереска «s Народной партии . ^[18] Помимо подписи своим именем или инициалами (с большой буквы или без нее), Адерка использовал различные псевдонимы, в том числеВилли , В. и Оливер , А. Тутова , Клиффорд Мур , Ф. Ликс , Ликс и Н. Попов . ^[52] Он также использовал имена Masca de fier («Железная маска»), Masca de catifea («Бархатная маска») и Omul cu mască de mătase («Человек с шелковой маской»). ^[52]

Его деятельность в качестве культурного пропагандиста открыла путь к признанию других румынских модернистов. По словам Крохмэлничану, усилия Адерки были важны для официального установления репутации поэтов Тудора Аргези (которых Адерка считал величайшими в своей жизни) и Барбу. ^[11] В начале 1920-х годов Адерка время от времени вносила вклад в журнал Cuget Românesc , редактором которого был Аргези. ^[11] К 1928 году он стал соредактором юмористической листа Arghezi в Bilete де Papagal , ^{[11] [24]} один из нескольких еврейских румынских писателей , которые были среди преданных промоутеров Arghezi в. ^[6] Параллельно его вклад в защиту румынскогоавангард был признан некоторыми его членами и отмечен начинающим писателем Жаком Костеном . Костин обратился к нему в 1932 году: «Ты добр и много потел ради великого дела». ^[53] другой деятельности Aderca, в качестве переводчика, произведенные версии Ромена Роллана «S Скромный Жизнь героя и Предшественники (как 1924), а также тексты на Стефана Цвейга (1926). ^[4] Он также перевел Карел Чапек «s рублей (1926), ^[54] и Барбюса Under Fire (1935). ^[4]

Начало 1930-х [ править ]

Пропаганда Адеркой идей Ловинеску с ее критикой дидактизма и политического командования в искусстве была связующим элементом эссе, опубликованных им в 1929 году: Mic tratat de estetică sau lumea văzută estetic ("Краткий трактат об эстетике или Мир, увиденный в эстетике"). Условия"). ^{[51] [55]} Также в том же году Адерка собрал интервью с литературными деятелями, интеллектуалами и художниками под названием Mărturia unei generaii («Свидетельство поколения»). Книга, иллюстрированы чернилами портреты обращена на Конструктивистском художник Марсель Янко , ^[56]Несмотря на свое название, он был данью уважения писателям нескольких поколений. Это, в частности, включало расширенную дискуссию между Адеркой и Ловинеску, резюмируя совместимость и разногласия между двумя сберэтористами . ^[57] В другом месте Адерка обращается к Иону Барбу, чтобы обсудить основные этапы в поэзии Барбу: Барбу отвергает то, что Адерка назвал свою герметическую фазу 1920-х годов Карадистэ (« шарадами »), открывая поле для споров между более поздними толкователями его творчества. ^{[58] [59]}

В других главах Цезарь Петреску рассказывает о своей идеологической подготовке и различных выборах в юности ^{[60], в} то время как Аргези говорит о своей приверженности искусству ради искусства . ^[56] Книга также включает обмен мнениями между Адеркой и скульптором Оскаром Ханом , который выступает против официальной политики в отношении национальных достопримечательностей. ^[56] Другие мужчины и женщины, опрошенные Адеркой: писатели Блага, Пападат-Бенгеску, Ребреану, Винеа, Тику Арчип , Камил Петреску , Кэрол Арделяну , Иоан Александру Брэтеску-Войнешти , Василе Деметриус , Михаил Драгомиреску ,Виктор Эфтимиу , Елена Фараго , Гала Галактион , Октавиан Гога , Ион Минулеску , Д. Нану , Цинцинат Павелеску , Михаил Садовяну и Михаил Сорбул ; актрисы Дида Соломон , Мариоара Вентура и Мариоара Войкулеску ; скульптор Ион Джалеа и коллекционер Крикор Замбакчян . ^[61]

Примерно в то же время Адерка сделал обзор работ Бенджамина Фондана, чему способствовал успех Фондана во Франции. Его воспоминания об Инсуле и его краткое изложение школьного образования Фондане были исправлены самим Фонданом, который был несколько раздражен этим делом (ответ поэта был опубликован в 1930 году в журнале « Адам» , издаваемом Исаком Людо ). ^[62] Несмотря на такие разногласия, Адерка и Фондане по-прежнему часто переписывались, и к Адерке даже обратились с просьбой организовать ответный визит Фондане в Румынию (запланированный во время второго пребывания Фондане в Аргентине). ^[63]

Следующий вклад Адерки как писателя произошел в 1932 году, когда он завершил фэнтезийный том Aventurile D-lui Ionel Lăcustă-Termidor («Приключения г-на Ионела Лакустэ-Термидора») и опубликовал в двух последовательных выпусках журнала Realitatea Ilustrată журнал « Realitatea Ilustrată ». первые фрагменты его научно-фантастического произведения Orașele înecate (« Затонувшие города»), позже известного как Orașe scufundate (« Затонувшие города»). Первоначально эти работы сгруппированы под рабочим названием XO. Romanul viitorului («XO. Роман будущего») были подписаны псевдонимом Леоне Пальмантини.. Поддельная биографическая справка представила его как гражданина Италии, проявляющего большой интерес к Румынии. ^[64] Двумя годами позже различные биографические зарисовки личностей 19-го и 20-го веков Адерки вышли в свет под названием Oameni excepționali («Исключительные люди») ^[65], за которым в 1935 году последовал его эссе о современной жизни в Соединенных Штатах. ^[66] Он расширил свой диапазон , как журналист, сотрудничает с Petre Pandrea «s Cuvântul Liber , Люд в Адаме , ^[67] и Discobolul (потушить Дэн Петрасинку и Иероним Серб ). ^[68]

Порнография скандал [ править ]

В конце 1920 - х годов, Aderca стал участвовать в большой дискуссии противной модернистов и традиционалистов по вопросу о « порнографии » в литературе, как иностранных ( в переводе) и местные. 1931 статья для Vremea под названием Pornografie? ( «Порнография?») И подзаголовком Примечание Pentru ООН studiu де literatūra comparată ( «Заметки для исследования в сравнительной литературе »), он выступал против такого брендинга, в частности , защиты целостности художественно - Джеймс Джойс и сексуальное содержание его романа Улисс . ^[69] Примерно в то же время он с энтузиазмом воспринял столь же неоднозначную работу молодого румынского автора.Мирча Элиаде , Isabel și apele diavolului , пишет для газеты Adevărul : «В стране с большой культурой такой дебют принес бы автору славу, известность и богатство». ^[70]

Его политическая позиция и неприятие сексуальных условностей привлекли к нему внимание властей. Конфиденциальный отчет 1927 , составленный Siguranta Statului спецслужба заявил утверждения о его «отсутствии уважения» король Фердинанд I , его насмешке «наших здоровых обычаев» и к традиции, его обращение к «самой отвратительной порнографии» и «невменяемой сексуальности». ^[18] В этот период Адерка и другие молодые модернисты вступили в конфликт с историком Николае Йорга , редактором обзора Кьюджет Клар и старейшиной румынского традиционализма, который заклеймил Адерку как поставщика «больной» литературы. ^[29] At Cuvântul Liber, он в образе защищал классика румынского космополитизма и литературного реализма Иона Луки Караджале от нападок современного традиционалиста Н. Давидеску (которого Адерка назвал «кровавым реакционером»). ^[71]

В 1932 году Адерка вместе с другими писателями Камилом Петреску и Ливиу Ребреану принял участие в публичной дискуссии (под председательством философа Иона Петровичи и проходившей в кинотеатре Lipscani ), посвященной международному скандалу, вызванному книгой Д. Г. Лоуренса « Любовник леди Чаттерлей». и, в более общем плане, степень признания как эротической литературы, так и непристойного языка . ^{[72] [73]} В конце концов участники пришли к выводу, что они могут согласиться отказаться от некоторых из более жестких традиционных условностей, включая практику самоцензуры , ^[72]в то время как сам Адерка публично хвалил Лоуренса «беспрецедентный поэтический момент». ^[73] В следующем годе он закончил работу над романом непосредственно вдохновлен Лоуренсом: Аль doilea Амант аль Doamnei Чаттерлей ( «Леди Чаттерлей Второй Любовник»), называется «тревожный римейк» по литературному историку Штефан Borbély , ^[66] и заднее число названный критиком Георге Григурку одним из самых важных румынских текстов на сексуальную тематику поколения Адерки. ^[73]

В центре крупного скандала, Аль doilea Амант привел, спустя четыре года спустя, в аресте Aderca по обвинению по порнографии. ^[74] Aderca стал последним утверждал порнограф быть взяты под стражей среди волны авторов модерниста: непосредственно предшествующий ему были Geo Богз и H Бонья , первым из которых публично защищали себя и свои коллега с заявлениями , чем ни одна из работ инкриминируемые были напечатаны тиражом более 500 экземпляров. ^[75] Жестокие меры 1937 года отмечались ультраправой и традиционалистской прессой, особенно статьями критика Овидиу Пападима в фашистской газете Sfarmă-Piatră . ^[76]Точно так же националистические журналы Йорги Cuget Clar и Neamul Românesc обозначили Адерку как одного из десяти румынских авторов, достойных официального черного списка. ^[77]

В оставшиеся годы до Второй мировой войны Адерка сосредоточил свой интерес на политических темах. Именно на этом этапе он написал 1916 г. , роман, в основном посвященный поражениям Румынии в Первой мировой войне , впервые напечатанный к их 20-летию (1936 г.). ^[27] В 1937 году Editura Vremea также выпустила первое полное издание Orașele înecate , раскрывая его как человека, стоящего за фамилией Palmantini . ^[64] Revolte («Восстания»), впервые опубликованный в 1945 году, но, согласно собственному заявлению Адерки, завершенный в 1938 году, ^[78] исследовал проблемы, создаваемые судебной системой Румынии, в то время какA fost odată un imperiu («Когда-то была империя», 1939) - отчасти исторический роман о закате и падении Императорской России . ^[79]

Антисемитские преследования и Вторая мировая война [ править ]

В начале 1938 года, вскоре после того, как антисемитские политические партнеры Октавиан Гога и А.С. Куза сформировали новый кабинет, Адерка оказался прямо подверженным политическим последствиям. В то время как всех евреев, не являющихся ветеранами, изгоняли с государственной службы, министр труда Георге Куза издал приказ о дисциплинарном переводе Адерку в отдаленный город, либо Чернауцы ^{[18] [21],} либо Кишинев . ^[80] Мера, которая подразумевала, что Адерка будет вынужден оставить жену и сына, вызвала общественный протест писателя Захарии Станку.. Он осудил лицемерие преследования еврея, который «полностью выполнил свой долг» во время войны, тогда как у премьер-министра Гоги не было военного опыта, о котором можно было бы говорить. ^[18] еврейский писатель Михаил Себастьян также записал в своем журнале , печаль , видя , как, «после двух войн и двадцать книг», средний возраста Aderca был отправляются от столицы и сводятся к жалкому существованию « , как возмездие ". Себастьян добавил: «Я прочитал письмо, которое он послал своей жене: без сожалений, почти без горечи». ^[21] Затем Адерке было приказано перебраться в другой уголок страны, в город Лугож , прежде чем его полностью лишили должности клерка. ^[80]

Хотя он был исключен из Общества писателей за то, что он еврей, ^{[28] [30]} Адерка провел часть следующего периода, написав биографический роман о российском императоре Петре Великом ; завершенный в 1940 году, он назывался « Петру чел Маре: întâiul revoluționar-constructorul Rusiei» , «Петр Великий: подлинный революционер, строитель России». ^[81] Позже в том же году Адерка снова был в Бухаресте, где он стал художественным руководителем еврейского театра Барагей перед его торжественным открытием. Контекст был исключительно трудным для еврейского гетто , поскольку радикально фашистская Железная гвардия создавала своиНациональное легионерное правительство . Миссия Адерки осложнялась и другими проблемами: Марсель Янко , отвечавший за ремонт, бежал в Палестину до инаугурации; параллельно произошел конфликт из-за репертуара между ведущими актрисами Лени Калер и Беатой Фредановой , в то время как друг Адерки Себастьян отказался помочь ему управлять театром. ^[82]

Января 1941 Rebellion , когда в Румынии авторитарный лидер Ион Антонеску столкнулся с жестоким поднимающийся из его партнеров Iron Guard, сделал Aderca жертвой параллельного Бухарестского погрома . Журнал Себастьяна утверждает, что Адерка был «почти комичен в своей наивности»: вместо того, чтобы спрятаться от кровавой ярости Стража, Адерка вошел в дом собраний Стражей «в поисках информации», был похищен и избит, но освобожден, как и другие временную тюрьму убивали. ^[83] Барагей открылся месяц спустя под новым руководством. ^[82]

После того, как новое антисемитское законодательство исключило евреев из государственной службы и системы образования ( см. Румынию во время Второй мировой войны , Холокост в Румынии ), Адерка нашла работу преподавателем эстетики в частной еврейской школе Марку Онеску. ^{[4] [18] [24] [84]} Он, Себастьян и другие еврейские румынские литераторы и журналисты были упомянуты в цензурном списке, составленном правительством Антонеску, их произведения были официально запрещены. ^[85]

Среди тех, кто все еще посещал дом Адерки недалеко от садов Чишмиджу, был Себастьян, который также работал в частной школе Онеску, и Ловинеску перед его безвременной смертью. ^[24] После исключения из Общества писателей Адерка потерял финансовую основу. По словам поэта Вирджила Карианополя , он полагался на помощь коллеги-писателя Мариуса Мирку (известного ему под псевдонимом Г. М. Владеску ), чье имущество и доходы распределялись среди маргинализированных художников. ^[29] В августе 1941 года антисемитская политика, одобренная Антонеску, подвергла Адерку риску заключения в трудовой лагерь.для еврейских заключенных. Он получил официальное уведомление о том, чтобы явиться к депортации, но из-за его военного послужного списка в Первую мировую войну ему в конце концов была предоставлена ​​отсрочка. ^[18]

Конец 1940-х [ править ]

Адерка возобновил свою культурную деятельность вскоре после переворота 1944 года, свергнувшего Антонеску. Новое правительство назначило его главой художественного образования в Министерстве искусств , где он находился до 1948 года. ^{[4] [18] [86]} К январю 1945 года он был вовлечен в полемику с Джорджем Калинеску . Сосредоточение внимания на неоднозначном обзоре своих романов Кэлинеску, он был вызван статьей Адерки в газете Democrația (озаглавленной Rondul de noapte , или «Ночной дозор»), а позже разожжен ответами в таких газетах, как Victoria и Națiunea Românǎ . ^[87] Адерка контактировал с более молодым автором,Ион Бибери , опубликовавший их беседы в качестве главы своего тома Lumea de mâine («Мир будущего»). ^{[13] [88]}

Адерс получил несколько наград, в том числе рыцарское звание Культурного ордена за заслуги , и началась работа над окончательным изданием его работ. ^[86] В мае 1945 года он представлял Министерство искусств на похоронах своего друга Себастьяна, погибшего в результате дорожно-транспортного происшествия. ^[89] Реинтегрировавшись в Общество писателей, Адерка был членом комиссии, которая присудила Национальную премию 1946 года за прозаические произведения его бывшему коллеге Пападат-Бенгеску. В своих статьях для румынских газет сам Адерка назвал эту меру знаком того, что Румыния возвращается к художественной и политической нормальности, вознаграждая таланты на демократической, а не этнической основе. ^[90]

После смерти Ловинеску Адерка присоединился к совету писателей, который до сих пор присуждает ежегодные премии в его память. К этому моменту, Aderca принимал участие в спорах между более установленными Sburătorists и младшими учениками Ловинески в из Сибиу литературного кружка . В то время как он разделил панель наград с лидером Sibiu Circle Ионом Негойнеску , Адерка заявил о своем противодействии признанию поэта Штефана Августина Дойна лауреатом за 1947 год, вероятно, из-за того, что Дойна иногда обращался к патриотическим и, следовательно, политизированным предметам. ^[91] В дополнение к отложенному изданию Revolte и версии 1945 года его собрания сочинений (опубликованных в 1945 году какOpere , «работает», и предваряется Tudor Vianu ), ^{[92] [93]} , он сделал его возвращение с 1947 года объем разговоров об искусстве балета , ^{[4] [94]} , а возобновить свою деятельность в качестве переводчика с версиями книг, в том числе Вики Баум , Джона Стейнбека и Эгона Эрвина Киша . ^[18] Он также завершил новую работу в драме, притчу Muzică de balet («Музыка балета»). Это также было комментарием к антисемитизму военного времени. ^[95]

Последние годы и смерть [ править ]

Согласно Кромэлничану, политическое несоответствие Адерки проявилось уже в 1950 году, когда литературное сообщество начало избегать «как чумы». ^[96] Он провел часть 1951 года в доме отдыха Союза писателей на Синае , оставив рукописный дневник своего опыта. Хотя он критиковал старый режим и соответствовал официальной догме, он описывал это место как захудалое убежище для литературных неудач, отчаянно пытающихся усвоить принципы социалистического реализма и позволяющих пристально следить за собой политическим надзирателям. ^[97]

Заключительная часть работы Адерки, охватывающая период после установления румынского коммунистического режима , сосредоточена на детской литературе , а также на биографических и приключенческих романах (или, по словам Кромэлничану, «книгах для молодежи, романтизированных биографиях и историко-приключенческие воспоминания »). ^[79] Эти тома включают книгу 1955 года În valea marelui fluviu («По долине Великой реки»), биографию Христофора Колумба 1957 года и Jurnalul lui Андрея Худичи 1958 года («Дневник Андрея Худичи») и повествовательный набор в России Петра Великого ( Un călăreț pierdut în stepă , "Всадник, потерянный вСтепь »). ^[4] Частично мотивированный идеологическими указаниями, он также предоставил биографический очерк идеолога марксизма XIX века Константина Доброгяну-Гереа . ^{[86] [98]}

Выведенный из строя в результате тяжелой дорожной аварии, Адерка провел последние годы своей жизни в относительной изоляции. ^[99] Его контракт 1956 года с Editura de Stat pentru Literatură și Artă (ESPLA), государственным издательством, которым руководит писатель Петру Думитриу , привел к публичному скандалу: ESPLA подала юридическую жалобу на Адерку, обвинив его в том, что он не вернул крупную сумму. денег, которые он получил в качестве аванса на свой запланированный роман Casa cu cinci fete («Дом с пятью девушками»). Работа была отвергнута за «идеологические и политические ошибки» и «откровенно реакционные идеи» ( см. Цензура в коммунистической Румынии ). ^{[18] [100]}Его снова занесли в черный список, но Кромэлничану удалось частично очистить свое имя в 1960 году. Адерке было разрешено опубликовать в Contemporanul дань уважения Аргези, который только что был полностью реабилитирован . ^[86] В начале 1960-х годов Адерка и Санда Мовилэ снова стали посещать клубы Союза писателей. Адерка оказался оскорбленным Аргези, что его сильно расстроило. ^[101]

Споры о его творчестве возобновились в 1962 году. В том же году новый менеджер ESPLA Михай Гафиня решил не публиковать трехтомное биографическое исследование Адерки об Иоганном Вольфганге фон Гете , над которым стареющий писатель, как сообщается, работал с 1948 года. расстроил Адерку. Он обращается к высшему авторитету, лидеру Коммунистической партии Георгию Георгиу-Дежу с просьбой переоценить идеологическую сущность текста. Он отметил, что еще один из его текстов, репортаж о рабочих Мадьярской автономной области , также игнорировался Гафиней. ^[18]

Еще в 1956 году у Адерки наблюдались признаки неврологического расстройства. ^{[102] У него была} диагностирована опухоль головного мозга , и он умер до того, как удалось решить вопрос ESPLA. ^[18] В соответствии с его предсмертной просьбой его тело было кремировано, а прах развеян в Черное море его вдовой и сыном. ^[103]

Работа [ править ]

Общие характеристики [ править ]

Начиная с 1920-х годов, Адерка привлекал внимание критиков частотой своих выступлений и боевыми позициями. Написав в 1945 году, Тюдор Виану описал его как местного « энциклопедиста », предполагая, что рассмотрение всей работы Адерки займет всю жизнь. ^[92] Литературный историк Анри Залис отмечает, что Адерка любили за его «крайнюю лихорадку», усвоив так много литературных произведений, что его коллеги неизбежно затмили: «мы находим в Адерке сельский и городской эпосы, эротические аннотации и навязчивую фиксацию. , страдание мышления и травматическое опьянение ". ^[95] Джордж Кэлинескувидел в Адерке «юмориста» «тонкой сдержанности» и «порядочного сарказма», который, тем не менее, мог перейти к некритическому энтузиазму по поводу «фиктивного мира» политической идеологии. ^{[18] [104]} Вклад Адерки в румынский юмор был отмечен другими среди его современников: один из них, мемуарист Влайку Барна , вспомнил его «очарование причинителя». ^[18]

Несмотря на признание своей продуктивности, писательская карьера Адерки была отмечена различными критиками как отмеченная несоответствиями и неудачами. Один такой голос из его собственного поколения, Помпилиу Константинеску , высказал мнение, что интеллект Адерки мешал его чувствительности, мешая его стилю. ^[81] Десятилетия спустя литературный критик Константин Кублеан говорил об Адерке как об одном из нескольких авторов межвоенного периода, которые включили модернистские влияния в самые разные литературные жанры, «никогда не углубляя их»; Вклад Адерки объединяет «параболические конфликты» и « натурализм », рискуя оказаться вялым. ^[8]Он считает Адерку «неуспевающим виртуозом», занимающим «неопределенное место» в культуре. ^[105]

Кублежан считает, что, несмотря на плодовитость Адерки, он так и не сделал румынского литературного деятеля, кто есть кто. ^[13] В подтверждение этого он цитирует эссе модернистского писателя и критика Эжена Ионеско 1936 года . Уже выступив против Адерки и других авторитетных критиков в своей брошюре 1934 года « Ну» («Нет») ^[106], Ионеско пришел к выводу, что Адерка был «судьбой журналиста: его литературная слава обречена быть столь же эфемерной, сколь и разнообразной. и его имя не может быть привязано к какой-либо сколько-нибудь важной работе ". ^[13]

Модернизм Адерки [ править ]

Критики полагают, что многие аспекты творчества Адерки скреплены нитью экспериментальной литературы . В отношении таких аспектов Константин Кублецан определил Адерку как «постоянного литературного бунтаря, всегда готового бороться с чем угодно и проявлять энтузиазм, в равной мере, ко всему, фактически ищущий себя». ^[13] В 2005 году Штефан Борбели отметил, что большая часть этой литературы носит коммерческий характер, движимый желанием ассимилировать модные темы. ^[66] Напротив, Анри Залис, который цитирует более раннее заявление, сделанное Виану, считает Адерку рассказчиком романтических произведений.традиция. Залис также отмечает, что такие трудности в оценке стилистической категории Адерки связаны с единственной мотивацией его главных героев, часто эротической, которая «ограничивает» все их существование. ^[93] Залис считает, что работа Адерки внешне обязана более натуралистической модернистской школе своим витализмом , но в конечном итоге носит «книжный» характер. ^[93]

Своей литературной теорией Адерка стремился импортировать западный модернизм, приспособив его различные компоненты к румынскому контексту. Его различные работы более или менее явно обязаны экспрессионизму , который они имитируют, изменяя традиционные повествовательные техники. Как предполагает историк Дэн Григореску , в статьях Адерки не говорится о его принадлежности к экспрессионизму, но, тем не менее, говорится о «тотальной» приверженности. ^[43] Кромэлничану помещает Адерку на полпути между натуралистическими методами и экспрессионизмом, в непосредственной близости от таких писателей, как Гиб Михэеску и Джордж Михаил Замфиреску . ^[107]Он отмечает, что экспрессионистские искажения используются Адеркой только там, где они могут предложить «второй уровень» повествования. ^[108] Кублецан объясняет « утопические » работы Адерки как по своей сути экспрессионистскими, «избегающими ужасающей конкретности непосредственной реальности». ^[105] Кроме того, литературный историк Пол Сернат ставит 1923 играть Aderca в, Sburătorul , в «жатве» экспрессионизма в начале 1920 - х годов Румыния (наряду с работами по Блага, Джордж Чиприан , Адриан Маниу и Isaia Răcăciuni ). Он также предупреждает, что, несмотря на модернизм, все эти тексты «не содержали ничего радикального». ^[45]

Заимствуя из экспрессионистской идеологии и других продуктов современной немецкой литературы , Адерка переняла и продвигала стили, связанные с другими новыми тенденциями Западной Европы . Коллега-модернист, литературный критик Перпессичус , заметил, что Адерка был одним из писателей Румынии, наиболее вдохновленных психоанализом , в то время, когда румыны только узнали о его существовании. ^[109] Кромэлничану также обратил внимание на принятие Адеркой внутренних монологов . ^[110] Нетрадиционный стиль Адерки, такой как стиль Иона Кэлугэру , Иона Винеи или Маниу, некоторыми ассоциировался со стилем торговой маркиУрмуз , индивидуалист румынского авангарда 1920 -х годов . Это предложение подверглось критике со стороны Перпессициуса, который пришел к выводу, что Урмуз был практически неизвестен миру к тому времени, когда Адерка начал писать свою прозу. ^[111]

Еще одним ориентиром в творчестве Адерки был французский писатель Марсель Пруст . Адерка, Бенджамин Фондане и Михай Ралеа были одними из первых румынских критиков, проанализировавших литературные методы Пруста. ^{[112] [113]} Среди критиков Кромэлничану утверждает, что прустовские «формулы» и заимствования из Джеймса Джойса являются основой художественной литературы Адерки и объявляют о более поздних изменениях в румынском модернизме. ^[11] Точность ранних заявлений Адерки о « В поисках утраченного времени» вызвала много споров в румынском литературном сообществе. По сути, Адерка изображал Пруста как « символиста.романист »и провидческий ниспровергатель классического романа. ^{[113] [114]} Его друг Михаил Себастьян энергично оспаривал такие оценки (Себастьян, напротив, полагал, что Пруст на самом деле укрепил исчезающий классический жанр); он также отверг попытки Адерки идентифицировать реальный -жизненное вдохновение за прустовскими персонажами. ^[114]

Бурэторизм и антибураторизм [ править ]

Несмотря на своем собственном начали в провинции традиционализм, Aderca был в основном отмечен как критик тока предвестника Sămănătorul и Ramuri . Как Евгений Ловайнску и другие Sburătorul представители фракции, Aderca отдали дань эре искусства ради искусства , искусства , которое, как он выразился, «должно оставаться обнаженными». ^[115] При этом Адерка черпал вдохновение из литературного клуба XIX века « Джунимея» . По словам Крохмэлничану, Ловинеску и Адерка поддерживали «культ» Майореску, которого Мик tratat de estetică изображал скорее как анти-истеблишмент, а не какконсервативная политика других счетов. ^[115] В целом, Адерка одобрил синтез юнимизма и модернизма Ловинеску , известный как «синхронизм». Как и Ловинеску, он выступал против традиционалистских тормозов вестернизации и предлагал еще более полную интеграцию с западной культурой . ^[116] Некоторые, кто воочию был свидетелем дебатов в Sburătorul, предполагают, что идеи Адерки о поэтике сильно повлияли на идеологию группы, вписываясь в большую теоретическую схему Ловинеску. ^{[33] [106]}

Такие идеи ставили Адерку прямо против голосов традиционализма, будь то правых или левых . Его нападки на правых традиционалистов содержали саркастические замечания, например, в отношении историка и критика Николае Йорга, который вел «хамские телеги сэмэнэторизма ». ^[117] По мнению Адерки, левые традиционалисты, вышедшие из фракции Попоранизма, были столь же неправы, когда требовали применения «национального критерия» в искусстве. Он высказал это возражение в разрекламированной полемике с попоранским дуеном Гарабетом Ибрэйляну.: «Я не знаю, не находятся ли [румынские культурные продукты], по сути, на той стадии, на которой культура проникла, такой же, как [в периферийных регионах], где железный человек европейской цивилизации идет тяжелым шагом». ^[116] Он высмеивал дидактизм других писателей, отклоняя их терминологией, заимствованной у Иона Луки Караджале : они были «горожане-пожарные и граждане-пожарные». ^[116]

Однако Адерка также был склонен подвергнуть сомнению абсолютную обоснованность принципов синхронизма: предполагая, что стремление к инновациям в качестве цели может подорвать оригинальность человека, он предупредил, что такие императивы могут воспроизводить негативные последствия публичных приказов. ^[57] Его убеждение в том, что формальные условности необходимо ставить под сомнение, когда это необходимо, было уточнено Ловинеску, который ответил, что хорошая литература все еще может быть условной по стилю. ^[118] Адерка также не соответствовал принципам Ловинеску о румынских писателях, которые в конечном итоге должны были отказаться от лиризма для объективного подхода к письму. ^[119] Дополнительные дебаты начались в 1937 году, когда Адерка, писавший для Адевэрула, упрекнул Ловинеску в том, что он проигнорировал вклад Урмуза, «необыкновенного, своеобразного, уникального и блестящего [одного]». ^[111] Адерка, которого Чернат считает одним из нескольких современных румынских поэтов, занявших пост критиков, отвергая при этом все проявления критического авторитета, ^[120] выступал против любого академического вмешательства в сферу литературы. Он назвал такие вторжения ограничительными, сравнил профессиональных критиков с парикмахерами и утверждал, что критическое сочувствие более желательно, чем теоретический пуризм. ^[7] Его микрофонный трататзаявил, что заинтересован в том, чем не является «эстетическое явление», а не в том, что это такое. Он высмеивал различные школы интерпретации, выражая сожаление Адерки о том, что когда-либо внес свой вклад в литературную критику. ^[51]

Crohmălniceanu главным образом видит Aderca как энергичный Sburătorist писатель, чье присутствие на страницах Contimporanul не означает его фактическую принадлежность к этому конкурирующему кругу. ^[121] Он предполагает, что Адерка была в равной мере членом двух отдельных подгрупп писателей Sburătorul : аналитических, увлеченных «более сложной психологией» (сегмент, также представленный Антоном Холбаном и Генриеттой Ивонн Шталь ); в сексуально освобожденных тех, которые смешивались родовое предпочтением городских условий с исследованиями в темах эротической литературу , и чей других боевики были Răcăciuni, Михаил Celarianuи Серджиу Дан . ^[122] Аналитические и эротические характеристики слились в нескольких работах Адерки. Кромэлничану отмечает, что Адерка видел в сексуальности ответ на команду, исходящую «из глубин жизни и космического порядка», а также истинный источник человеческой идентичности и индивидуальности. ^[123]

Пол Cernat утверждает , что с коллегами критик-романист Д. Коча , Aderca был среди тех Contimporanul мужчин , которые остались за пределами движения авангарда, делая лишь несколько уступок авангардной эстетики. ^[124] Противоречивые пристрастия Адерки были даже серьезно затронуты Винеей. В редакционной статье Contimporanul 1927 года , где он сравнил рецензию Ловинеску с «зверинцем», Винеа заявил: «[Среди авторов Sburătorul ] только Ф. Адерка симулирует противоречие, крича сквозь свою клетку:« Я независим ... Ни дня. передает, что я не ссорюсь с Ловинеску ... «И в то же время бесчувственный укротитель [Ловинеску] заставляет своих слонов играть на пианино». ^[125]

Ранние работы [ править ]

Первоначальный вклад Адерки в литературу явился лирикой . Его пять томов стихов, опубликованных между 1910 и 1912 годами, были отмечены Кромэлничану за их «интеллектуализированный чувственность » с интроспективными методами, опередившими свое время. ^[11] Однако Крохмэлничану также предполагает, что их сокращенный фрагмент румынской лексики начала 20-го века делает эти работы датированными. ^[11] Точно так же Кэлинеску обсуждал любовную поэзию Адерки как доминирующую «внушения» и «ощущения», но без «сантиментов». ^[7] Самую важную лирическую работу Адерки, как он отмечает, можно найти в другом месте, в "пантеистический«Стихи, скорее похожие на стихи Иона Барбу , в которых акцент смещается на великие просторы космоса или минеральный мир. ^[7] Как отмечает Парвулеску, другие вклады Адерки в эту область, в Versuri pentru Monica , попадают в категорию" светские игры », которые просто тренируют его навыки стихосложения. ^[35]

В психологическом романе Domnioara din Str. Нептун , Адерка стремился бросить вызов излюбленной теме традиционалистской и сэманатористской литературы: сэмэнэтористы избегали города как бессердечного потребителя сельской энергии и места, где крестьяне сдались ужасно развращенной жизни. ^[126] Анри Залис, для которого текст является скорее новеллой, чем романом, видит еще один скрытый, «подрывной» замысел: «умиротворение в несчастье, подлинность, вырывающаяся из пылающего ядра отчуждения ». ^[95] Залис также отметил, что Адерка поддержал «демистификацию» махалы.кварталы, куда переселялись крестьяне-переселенцы и которые в более ранней литературе возвели в идиллическую среду. ^[81] Адерка указывает, что махала - это «репродуктивный орган города», пейзаж жестокой естественности и «мужественности». ^[127] Как Crohmălniceanu утверждает, Aderca переписывает Sămănătorist тропов в экспрессионизма конфликт между городом и деревней, «две большие коллективные сущности». ^[108]

Адерка начинается с городского переселения Паун Опройу, крестьянина, ставшего служащим Государственной железной дороги . Вместо того чтобы попасть в современный промышленный город, Паун превращается в жителя махалы , в более знакомую обстановку. ^[128] После его смерти на фронте Первой мировой войны внимание смещается на его семью. Вдова и дочери возвращаются в деревню, но их повторная ассимиляция иллюзорна: дочь Нуня возвращается в город, где она выбирает жизнь содержанки и, в конце концов, обращается к проституции. ^[129] Ее моральный упадок превращается в физическую гибель, многие бывшие любовники отворачиваются от нее с отвращением. ^[130]Она решает покончить жизнь самоубийством, прыгнув перед движущимся поездом (изображено в книге как ее окончательное эротическое объятие). ^[108] Такое модернистское повествование получило нетрадиционную похвалу от коллеги Адерки Фондане: «Книга [...] настолько живописна и несет в себе такую ​​чувственность, что каждый читатель может быть близок с почти реалистичной Нюей». ^[131]

Романы о войне [ править ]

Еще в 1922 году критик-символист Помпилиу Пэлтэнеа изобразил Адерку как по существу «идеологического» и антивоенного писателя, наряду с Ойгеном Релгисом , Иоаном Александру Брэтеску-Войнешти и Барбу Лэзэряну . ^[132] Moartea unei republici roșii представляет альтер эго Адерки , инженера Аурела: его рассказ от первого лица поднимает моральные дилеммы его участия в венгерско-румынской войне 1919 года . ^[133] Марксист , находящийся в противоречии , Аурел оказывается на службе в Трансильвании , подвергаясь нападению со стороныВенгерские красные . Более того, его вера в необходимость всеобщего братства и его страх перед этническими конфликтами усиливаются, когда он становится свидетелем высокомерия румын, их случайных убийств трансильванских венгерских заключенных и их угнетения транильванских евреев. ^[7] Кромэлничану считает, что книга примечательна своим интроспективным тоном, кульминацией которого является самоирония, которая уравновешивает сцены сражений. Последние изображены «холодно, записно». ^[108]

В 1916 году Адерка уделял больше внимания социальным последствиям войны. Книга представляет собой широкую фреску, изображающую тяжелые потери Румынии перед центральными державами и человеческую драму, которую они разворачивают. Ловинеску похвалил книгу как точное изображение периода с 1914 по 1920 год ^[81], а Кублецан считает, что она совместима с другими румынскими изображениями. моральных конфликтов Первой мировой войны - в произведениях Камила Петреску , Цезаря Петреску , Ливиу Ребряну или Джорджа Корнеа . ^[27] Роман Адерки, как он отмечает, представляет собой перевернутый взгляд на борьбу за идентичность, изображенную в « Лесу повешенных» Ребреану., где этнический румынский интеллектуал переоценивает свою приверженность Австро-Венгрии . ^[27] Сюжет в основном традиционен по формату, но Адерка обращается к авангардным техникам, которые, как он обнаружил, могут повысить достоверность повествования: в одном разделе он смешивает ноты с текстом. ^[92]

Центральная фигура здесь - офицер румынской армии Тител Урсу. Германофил , он считает войну на стороне Антанты быть унижение, и после того , как на линии фронта, диверсии военных усилий к тому, что он арестован и осужден за измену. Напротив, его отец, капитан Косташ Урсу, по всем стандартам является героем войны и твердо верит в патриотические добродетели лидеров, поддерживающих Антанту. ^[134] Они противостоят друг другу на территории тюрьмы: пока Тител ожидает казни, его возмущенный отец убеждает его покончить жизнь самоубийством и спасти свою честь - «краеугольный» момент, по словам Кублецана. ^[135]Ненависть Косташе к своему сыну, хотя и уравновешенная жалостью и сожалением, сбивала с толку критиков того времени и возраста. ^[136] Фрагмент гласит: «[Костах] ненавидел Титела, ненавидел его с горящими углями между век, с каменной плитой на груди, от которой у него перебивалось дыхание. [...] Существование его сына на лице. земли казались ему ужасной ошибкой ». ^[136] Более поздние комментаторы сочли попытку Адерки больше сочувствовать: Залис утверждал, что Адерка намеревался «собрать из кортежа убийств усилие совести, вызывающее раздражение и недоумение». ^[136] Возведен в статус героя в Великой Румынии в межвоенный период и награжден Орденом Михаила Храброго.Костач увлекается ультраправой политикой только для того, чтобы обнаружить, что им манипулируют более циничные политические партнеры. ^[137] Его ненависть к Тителю затем превращается в жгучее сожаление и подталкивает Костаче к самоубийству. ^[138]

Неявное политическое заявление стало предметом споров. Кромэлничану находит описание поражений, таких как битва при Туртукае, впечатляющим и утверждает, что основной тезис является «разумным», но также запутанным и неубедительным. ^[139] По его мнению, 1916 год затушевывает истинную повестку дня румын-энтентистов, включая их надежды на послевоенный политический союз со своими соотечественниками в Австро-Венгрии. ^[140] Точно так же Залис утверждал, что 1916 год разделен между «запоминающейся хроникой» и «по необъяснимым причинам» полемическим форматом, который «запутан, запутан, подвержен нападкам». ^[95]

Как Moartea unei republici roșii, так и 1916 г. были сочтены Джорджем Кэлинеску особенно оскорбительными. В своем обобщении истории литературы (впервые опубликованном в 1941 году) он утверждал, что Адерка фактически «прославлял [...] дезертирство». ^[141] Он описал 1916 год как разрушенный его пацифистскими планами и «манифест», служащий «порке добродетелей»; тем не менее, он сохранил похвалу за «мрачную и драматичную» манеру, в которой Адерка решил передать сцены войны. ^[142]Калинеску осудил сцены кровожадности и воровства, назвав их «чудовищами» и «уклончивыми фальсификациями» и заключив: «Критик читает книгу без эмоций и находит в ней духовное выражение стариков, очень одаренных, но с некоторыми из своих способности притупились, [тогда как] обычный читатель не может избежать законного чувства антипатии ». ^[7] Некоторые из этих моментов цитировались другими исследователями как свидетельство остаточного антисемитизма Калинеску , который, как утверждается, также проявился в его обращении с другими еврейскими авторами. ^{[80] [143]} Калинеску утверждал, что, как и «многие еврейские писатели», «Феликс Адерка одержим гуманизмом, пацифизмом и всеми другими аспектами интернационализма».^{[80] [144]}Он рассматривал эти работы как учебные примеры, предполагающие, что пацифизм был типично еврейской чертой в Великой Румынии , более приемлемой формой «антинациональной» (то есть антирумынской ) идеологии. ^{[80] [145]} По мнению Андрея Ойштяну , подобные обвинения лишь модернизировали старые предрассудки, изображающие евреев как трусливую расу. ^[20]

Хотя в то время, когда работа Кэлинеску была впервые опубликована, Адерка уже находился в маргинальном положении, он постарался ответить на обвинения. Себастьян, который читал версию этого опровержения во время одного из своих визитов в дом Адерки, восхищался усилиями: «[Ответ] очень приятный, очень точный, но как он нашел в себе силы, склонность и любопытство, чтобы написать это? ? Признак молодой жизненной силы. [...] Почему я не чувствую себя лично «нацеленным» в том, что сказано, сделано или написано против меня? » ^[146] В 2009 году историк литературы Александру Джордж встал на сторону Калинеску в отношении Адерки: обвинение в антисемитизме было «очень неубедительным»,и опровержение пришло как раз в тот момент, когда Кэлинеску инкриминировал в философии крайне правый Гандиреа.журнал. ^[147] Другие также отмечают, что само упоминание имени Адерки в работе Калинеску было веским доказательством инакомыслия Калинеску. ^[148] Собственные ответы Адерки, приведшие к статье 1945 года Rondul de noapte , стали предметом скандала и, по словам ученика Калинеску Александру Пиру , вызвали «любопытство», «взрыв насилия». ^[87]

Эротическая и фантастическая проза [ править ]

В « Чапуле» и « Омуле descompus» Адерка следует за приключениями Аурела (или «мистера Аурела»), «интеллектуала без определенных занятий», построенных вокруг эротических поисков Аурела, рассказанных ненадежным рассказчиком и в «прустовских техниках». ^[149] Omul descompus , который фокусируется на романе Аурела с больной туберкулезом женщиной, отклонен Кэлинеску как «бледный», ^[142] и рассматривается Штефаном Борбели как «миметический» образец «приблизительного экзистенциализма ». ^[66] Тем не менее, как пишет Кромэлничану, Адерке удается избежать «непристойности» и вместо этого выполняет:с ловкостью »,« окунуться в бессознательное". ^[150] В Femeia cu carne albă темы расширены : г-н Аурел и его извозчик Митру совершают путешествие по Дунаю , останавливаясь у Аурела для эротических встреч с различными местными женщинами. Последние почти анонимны, упомянутые определяющей характеристикой их плотской привлекательности: "красный backfisch", "женщина дождя" и одноименная "женщина с белым телом" Иоана Рогова . ^{[93] [151]} История строится на основе встреча Аурела и Иоаны: здесь роли соблазнителя и соблазнителя меняются местами, поскольку Аурел становится жертвой сексуальной энергии женщины. ^{[93] [152]}

Кэлинеску, который выделил здесь образцы «самой существенной» прозы Адерки, полагал, что произведение было вдохновлено и отсылает к работе другого румынского модерниста: Гала Галактион . ^[153] Адерка сместила акцент с изображения чистой сексуальности на зарисовки женской психики и причудливых пейзажей сельской местности. Дикий пейзаж Дуная - это место для нездоровых открытий, в том числе мертвых тел девочек, наполовину пожираемых свиньями; в конце концов, сам Аурел был убит и изуродован хайдукской бандой Иоаны . ^[142] Он принимает смерть как выражение высшего идеала: согласно Залису, Адерка предполагает, что самопожертвование является естественным результатом эротического удовлетворения и принимается человеком с чувством непривязанности. ^[93]Как отмечает Кромэлничану, «чисто сенсорное поле» имеет приоритет над аналитическим, но все же дает возможность увидеть «скрытую космическую механику». ^[150] «Парадоксально», - предполагает он, - здесь на передний план выходит экспрессионизм, а не в более психологических романах Адерки. Здесь экспрессионистский язык призван показать изнурительную конфронтацию Аурела с безумными земными силами. ^[154]

Демонстрируя заигрывание Адерки с авангардом, « Авантюрил Д-луй Ионель Лэкуста-Термидор» представляет собой фэнтезийное произведение, одновременно параболическое и саркастическое, прочитанное как поэтическое выражение собственного несоответствия его автора. ^[155] Он уклоняется от стилистических условностей, отвергает линейное время и, как отмечает Каблеен, выступает против современной деперсонализации ; ^[156] По словам Кромэлничану, его «крайняя» субъективность и экспрессионистские техники создают «полностью автономный мир». ^[157]Одноименный герой работает писателем в современной Румынии, но его идентичность является одновременно древней и множественной: «Он из неизмеримых пространств и времен, о которых человеческий разум не мог сказать ничего, кроме того, что они могли бы сказать. человеческий глаз, форма, начертанная мелом падающей звезды на доске, то есть небо ". ^[156] В оригинале романа были представлены фотографии, на которых изображены некоторые из многих аватаров Ионела: кочан капусты, дерево, белый медведь и чернокожая африканская танцовщица. ^[158]

Простолюдины называют его простой диковинкой, Ионел - настоящий социальный провидец. Его труды направляют магический мир, который его породил, а его вклад, отмечает Кублецан, представляет собой «идеальные, общечеловеческие ценности». ^[156] Истории, которые он рассказывает, сливаются в более широкий рассказ. Один пересказывает миф о «счастливой, рациональной и превосходной» Атлантиде , затопленной гнусными племенами норвежского и гренландского происхождения. ^[159] Кромэлничану отмечает, что текст представляет собой «иронический комментарий на тему восторженных и незначительных переживаний». По его мнению, это одна из «самых содержательных и совершенных работ» авангарда. ^[160] Вместо этогоКэлинеску рассматривает эту работу как посредственный ответ на фантастические сочиненияТюдор Аргези , написанный с «нескладным умом». ^[142] Он предположил, что история реинкарнации должна была подстегнуть дискуссию о «бесполезности отождествления себя с родиной». ^[161]

Orașele înecate [ править ]

В Orașele înecate , находящемся под влиянием Герберта Уэллса , ^[162] Адерка позаимствовал атрибуты научной фантастики, чтобы прокомментировать человеческую цивилизацию. Его пролог и эпитафия приписывают идею романа неназванному ученому и исследованию мифопеи Фридрихом Ницше . ^[64] Пророческие амбиции Адерки подчеркнуты Кромэлничану как «совершенно новая социальная и психологическая реальность». ^[140] Согласно Кублецану, более важным аспектом является интерпретация Адеркой психологии на грани: «фантастический роман о жизни на пределе». ^[163] Отметив работу за ее «изобретательность» и «Английский юмор", Кэлинеску по- прежнему считал, что Orașele înecate не имеет" более глубокого значения ". ^[161] Изобретательность сюжета привела других критиков к выводу, что Адерка эффективно заложил основы румынской научной фантастики . ^{[64] [81]}

Психологические и умозрительные элементы вводятся в последовательности сновидений : в Бухаресте 5-го тысячелетия , современном и роскошном мегаполисе ^[161], кинооператор Иоан мечтает о будущем постапокалиптическом мире, подверженном глобальному похолоданию . Люди покинули поверхность Земли, восстанавливая цивилизацию на морском дне , получая доступ к теплу внутреннего ядра . Общество принимает суровый и примитивный социализм, стирая «земные инстинкты», превращая людей в «немых и идиотов». ^[163] Диктаторский президент Пи (в типично фашистских регалиях), ^[161] навязываетевгеника и совместное воспитание детей, запрещение экономической конкуренции и любой этнической принадлежности. ^[164]

Столкнувшись с таким радикальным социальным экспериментом и ошеломленные его арестом после смерти президента ^[165], люди столкнулись с полным уничтожением, поскольку волна холода спускается к дну океана. Ученые должны признать еще одну угрозу: биологическую деволюцию , превращающую мужчин и женщин в огромных моллюсков . ^[162] Лица, принимающие решения, неспособны найти глобальное решение, но объединяются в конкурирующие фракции. Эту тенденцию олицетворяют два инженера: Уитт предлагает переместить цивилизацию ближе к внутренним расплавленным регионам; Ксавье, изобретатель ядерной двигательной установкихочет, чтобы космический корабль переселил людей на другую планету. Пока Уитт и его секретарь копаются на морском дне, Ксавьер и его наложница Оливия (вместе именуемая XO ) ^[64] совершают одиночный побег в космос. ^[162]

Кублеан читает здесь предупреждение против «изоляции человека в кругу его самодостаточности». ^[166] Как филолог Эльвира Sorohan отмечает, существуют различные подношения к чехословацкой научной фантастики классический Карела Чапека , до точки интертекстуальности . ^[64] Как и Чапек, Адерка поддерживает моральный урок поэтическими деталями. Описанные Кромэлничану как плоды «богатой фантазии» ^[79], воображаемые «огромные игрушки», по словам Кэлинеску, «придают роману его очарование». ^[161] Подводные города в высшей степени функционалистичны : столица, расположенная под Гавайскими островами ,это кристаллсфера; глубоководное месторождение в Марианской впадине представляет собой гигантская пирамиду с расплавленной основой. ^[167] Эти цели меняются, когда цивилизация вступает в кризис. Истощенные геотермальной энергией , поселения превращаются в квазиаквариумы, где люди с любопытством исследуют морские существа. ^[168]

Другие сочинения [ править ]

Revolte показывает (согласно Кублецану) «явное несоответствие всем социальным условностям»; он выделяется как «памфлет-роман против судебных институтов». ^[78] Crohmălniceanu видит его как «тонко аналитический зонд в загадочной психологию и [...] тонкая сатиру в правовом формализме ». ^[79] Другие литературные критики читают это в основном как размышление о состоянии человека . Ион Негойеску видит в нем «первоклассное параболическое письмо», а Габриэль Димисиану - абсурдист и кафкианский комментарий о послушании среднего класса. ^[169] Как сообщается,Адерка впервые обнаружилаКафка в середине 1930-х годов, назвав его (необычно) «чехословацким Урмузом». ^[170]

В основе лежит конфликт между Истрэтяну, торговым представителем мельницы Butean , и бухгалтером Ловенштейном. Обнаружив, что Истретяну использует необычную кредитную систему, Ловенштейн проводит официальное расследование. События высвечивают недостатки судебной системы: некомпетентный, но напыщенный адвокат, многочисленные ошибки которого укрепляют позицию недобросовестного прокурора. ^[169] Истретяну бросает вызов системе, изображая себя спасителем комбината, ^[171] и доказывает свою правоту, став в конечном итоге новым менеджером. ^[161] Адерка повторно использует свою повествовательную структуру, как бы небрежно изображая экзотическую сексуальность Истретяну ^[161] и его воспоминания о войне. ^[169]

Позднее расширилось разнообразие литературных подходов. Muzică de balet считалось весьма оригинальным из-за притчи и темы расовых преследований ( см. Литературу о Холокосте ). По словам Залиса, в румынской драме это единственный образец «антирасистского предупреждения». ^[95] Точно так же писатель и критик Норман Манеа , переживший депортацию во время войны , цитировал Muzică de balet как одно из немногих румынских произведений послевоенного периода, в которых открыто обсуждается убийство румынских евреев. ^[172]

Жанр биографии, занимавший Адерку в старости, породил как экспериментальные, так и традиционные произведения. В Oameni excepționali его внимание было уделено жизни политиков ( Адольф Гитлер , Иосиф Сталин , Вудро Вильсон ), деятелей культуры ( Сара Бернар , Айседора Дункан , Лео Толстой , Рихард Вагнер ) и бизнес-магнатов ( Уильям Рэндольф Херст , Генри Форд ). . ^[65] Сам Адерка считает своим лучшим личным рекордом, ^[24] «fost odată un imperiu» сосредотачивается на жизни Григория Распутина., политический гуру, влияние которого предшествовало русской революции . Как отмечает Кромэлничану, Адерка взял тему Клабунда , но «гениально» пересказал историю с фальшивой объективностью экспрессионизма Киностиль . ^[79] Затем текст становится очень субъективным, комедийным, хаотичным текстом: Адерка объяснил это как эксперимент письма с высокой температурой. ^[79] Этот подход отвергнут в отвергнутом ESPLA Goethe și lumea sa («Гете и его мир»). Якобы вдохновленный научным социализмом , он претендовал на то, чтобы пролить свет на наиболее противоречивые стороны жизни Гете: его литературный гений против его словесных слухов перед немецкой аристократией .^[18]

Последние годы Адерки также были отмечены его афоризмом . Его вклад в жанр Кэлинеску восхваляет как свидетельство «неугасаемого любопытства» ко «всем аспектам искусства и жизни». ^[7] Один из таких примеров гласит: «Если бы мы все родились исключительными, совместная жизнь была бы невозможна». ^[7] Адерка также записал беседу между собой и своим другом-романистом Х. Бончиу , который лежал на смертном одре, проиграв битву с раком : на свой собственный вопрос о том, какая смерть была «наиболее терпимой», что озадачило Адерку: Бончиу дал ответ «чужой». ^[173]

Политическая защита и связанные споры [ править ]

Взгляд Адерки на социализм [ править ]

Еще до своей приверженности радикальному модернизму с его собственным политическим подтекстом Адерка был уважаемым социальным критиком. Его поддержка нейтралитета во время Первой мировой войны, изложенная в его эссе о Санге инчегате и в статьях Сеары , стала контркритикой антинемецких настроений . Адерка утверждал, что Германская империя была морально оправдана в разрушении культурного наследия вражеских народов, если не считать «варварства». Это утверждение было спорным и подверглось критике со стороны германофила Адерки, Константина Радлеску-Мотру . ^[174] Позже Адерка предположил, что Центральные державы ведут «революционную войну» против протекционизма.и империализм . ^[175]

К 1920-м годам приверженный высоко персонализированному пацифистскому социализму, Адерка повернул в сторону крайне левых в политике: в Idei și oameni он упрекал румынский реформизм , умеренный марксизм в лице Константина Доброджану-Гери и Второго Интернационала . ^[94] Он осуждал эксплуатации рабочих и роскоши , таких как казино в Синае . ^[176] Тем не менее, Марксист Кромэлничану отметил, что Moartea unei republici roșiiмало рассказывал о том, как «должно быть организовано новое общество». Адерка выступал за «нонконформизм в основном морального и эстетического характера», где сексуальная свобода, творческая свобода и празднование, одобренное Адеркой классового конфликта , с марксизмом как законным инструментом масс: «война - это творение мастеров, сражающихся друг с другом за господство. [...] Что может быть общего между бедным народом и вежливым хозяином? Французский рабочий, что он получит от этой войны, кроме более глубокого понимания марксизма? » ^[177] Левые склонности Адерки были несовместимы с неолиберализмом его наставника Евгения Ловинеску , что было признано Адеркой в ​​годы его жизни в Микратате . ВMărturia unei generaii , Адерка попросил Ловинеску ответить по этому поводу. Ловинеску сделал это, отметив , что Sburătorul ' празднование х индивидуализма перевесили неолиберальной позицию своего лидера. ^[57] В работах Адерки социализм был удвоен саркастическим взглядом на традиционную власть. Полицейские завели на него дело, когда в 1927 году он издевался над королем Фердинандом I как эталон плакатов парикмахерской. По словам Думитру Хынку, хотя комментарий вызвал раздражение государственной безопасности , на самом деле это не было «нападением на государственные учреждения или их руководителей». ^[18]

У Адерки были средние ценности: он описывал феминизм как рискованное предприятие. В Bilete de Papagal он изображал мужчин как прирожденных кормильцев, которые откладывают всякий раз, когда женщины обращаются к «вульгарной политике». По словам гендерного историка Оаны Бэлуцэ, он «колебался между женоненавистничеством и сексизмом ». ^[178] Адерка также считал стрижку « боб» у девочек нежелательной и бесполой. ^[104] Хотя его корни были в иудаизме , он идентифицировал, по крайней мере, часть своей жизни, с христианством, христианским социализмом и христианским пацифизмом.. По словам Кэлинеску, в его статьях о Первой мировой войне «радикальное христианство» примирялось с «сарказмом по отношению к жертвам [войны]». ^[161] Позже Адерка представил утопический мир, сформированный христианским универсализмом . ^[104] Тем не менее, его интервью в Lumea de mâine , как и все другие беседы Иона Бибери с марксистами, избегают вопроса религии, затронутого во всех других интервью Бибери. ^[88]

Этот оригинальный социализм отчасти объяснял плохую репутацию Адерки в коммунистической Румынии . Во время своего пребывания в Vremea , Aderca использовали марксизм против Советского Союза и сталинизма , профилирование Иосифа Сталина как « азиатский тиран ». ^[65] В Lumea de mâine он выразил уверенность, что постфашистский мир вернется к свободе и демократии. ^[88] Не зная о коммунистических схемах, он назвал период после 1944 года рассветом «высшей демократии». ^[90]

Его взгляд на сталинизм сделал Oameni excepționali недоступным в последующий период ^[65], а его биография Добруджану-Гереа была расценена скорее как оплошность - коммунисты считали Герию еретиком. ^[86] Обличение ESPLA 1956 года развивало собственную «реакционную» позицию Адерки: он расстался с марксизмом-ленинизмом всякий раз, когда ему приходилось комментировать такие темы, как коммунистическая революция и национальный вопрос . ^{[18] [100]} Обращаясь к Георгию Георгиу-Дежу , Адерка предложил, чтобы Гёте și lumea sa продемонстрировал свои марксистские качества, перечислив положительные отзывы таких авторов, какМихая Исбэшеску и Альфреда Маргул-Спербера , и предложил, чтобы работа могла понравиться марксистам-ленинцам как в Восточном блоке, так и на Западе. ^[18] Как отмечает Хынку: «Опубликованная отдельно, вырванная из контекста [...] петиция могла сойти за акт оппортунизма, трусости или даже как доказательство сотрудничества с режимом, олицетворяемым Георгиу-Дежем. Но это было не так. Адерка был просто разгромлен, он видел угрозу своему многолетнему труду ". ^[18]

О национализме и антисемитизме [ править ]

Многие из политических статей Адерки, в том числе некоторые из его самых ранних ^[9], демонстрируют его неприятие антисемитизма. В своем интервью Lumea de mâine Адерка подробно рассказал о своих основных стилистических темах, признавая «бунт» главной темой своих книг. Он определил это в отношении социального отчуждения и антисемитских предрассудков, обращаясь к себе в третьем лице:

На протяжении всей своей жизни [...] Адерку преследовала банда дружинников, объединившихся с палачами, которые стремились покончить с собой. Какую несправедливость совершили он или его предки, в чем он должен был признаться и раскаяться? Загадка. На какое высшее командование и в каком невыразимом порядке ответом было бы его устранение из этого светящегося мира? Загадка. И то, что это физическое и моральное убийство еще не могло быть совершено - в этом заключается глубочайшая тайна, странное и устрашающее чудо каждого утра. ^[13]

Столкнувшись с ростом расовой дискриминации , Адерка предложил гражданский национализм и еврейскую ассимиляцию . Он не видел несовместимости между еврейской и румынской идентичностями ^[24], обсуждая такие вопросы с А.Л. Зиссу , ведущей фигурой местного сионизма . ^{[2] [179]} По словам исследователя Овидиу Морара, Адерка был «писателем, чья жизнь в тесной связи с его творчеством, возможно, является лучшим отражением трагедии местного иудаизма». ^[1]

Еще в 1916 году Адерка выступил против утверждения о том, что еврейская идентичность является монолитной, считая ее по своей сути дискриминационной. Ему предполагаемые еврейские «типы» казались «антагонистическими», что делало претензии на еврейскую государственность сомнительными. ^[180] Комментируя то, что Румыния отложила эмансипацию евреев , он возразил, что из-за дополнительного риска навязывания предубеждений относительно лени и спекуляции евреев членам общины активно препятствовали заниматься какой-либо деятельностью, кроме торговли. ^[181] Позже он пародировал такие обвинения: «поскольку они не могли жить на суше,« рыбы монополизировали пруды »». ^[182] В выпуске Contimporanul за декабрь 1922 г. под заголовкомDeschideți bordeluri! («Открывайте бордели!»), Он высмеивал требование ультраправых о еврейской квоте в университетах, утверждая, что терпимое отношение правительства к антисемитской агитации превращает студентов в хулиганов. ^[183]

Адерку тоже беспокоил филосемитизм . Он считал, что позитивная дискриминация контрпродуктивна, и выступал за расовую слепоту: «Когда [интеллектуал] тайно исповедует филосемитизм, у меня внезапно возникает догадка. Я предпочел бы знать, что он безразличен». ^{[24] [184]} Оглядываясь назад на румынский антисемитизм, Адерка встал на сторону других еврейских мыслителей, которые благосклонно относились к этнонационалистам, таким как Михай Эминеску . Он утверждал, что работа Эминеску не была особенно антисемитской и свидетельствовала о тех чертах, которые делали ее универсальной. ^[185]

После провозглашения эмансипации в Великой Румынии воинственность Адерки обратилась к практическому восстановлению гражданских прав. Он рассматривал евреев как равных с другими этническими меньшинствами : «Мы [евреи] румыны, по крайней мере, так же хорошо, как поляки , венгры , болгары и цыгане в Румынии , которые стремились и все еще стремятся преподать нам уроки в патриотизме ". ^[186] Адерка рассматривал национализм как эксплуататорский «паразитизм» и поэтому осуждал высокоцентрализованное правительство в многоэтнических провинциях. Он считает, что Болгария была оправдана в требовании уступить Южную Добруджу., «там, где ни один румын никогда не родился», и предлагал систему территориальной автономии для Трансильвании . ^{[7] В} одном из его текстов Contimporanul Румыния определяется как крайне ограниченная и ретроградная: «Родина, где законы и книги должны быть подготовлены за сто лет вперед, чтобы тогда, когда придет подходящее время, потребности и вкусы могут измениться! " ^[187]

Следуя примеру лидера еврейской общины Вильгельма Фильдермана, Адерка выступил против того, чтобы клеймить евреев как врожденных антирумынцев, поместив этнические столкновения в более широкий контекст, в котором румыны также сражались друг с другом. ^[188] Ему было горько из-за того, что евреи были стереотипны как малодушные; он упомянул списки евреев, которые сражались и умерли за Румынию в Первой мировой войне. ^[189] Во время премьерства Октавиана Гоги , которое вновь привело к расовой дискриминации, Адерка выступил с призывами к демократическому инакомыслию, предлагая сборник еврейских румынских литературных работ, прошлого и настоящее время. ^[80]

К тому времени собственная литература Адерки оценивалась с антисемитской точки зрения в традиционалистских кругах. Const. И. Эмилиан , изучая модернистскую сцену Румынии с ультранационалистическим уклоном, отверг все тексты Адерки как « невротические ». ^[190] Эту тему поднял Овидиу Пападима в « Сфарма -Пятра» , высмеивая Ловинеску как маловероятного покровителя «революционных идей» и «евреев» Адерку, Камила Балтазара , Бенджамина Фондане , Илари Воронку , что было «иллюзией литературное движение ». ^[191] Пападима агитировал за Адерку и Х. Бончиу.быть арестованным во время скандала 1937 года, обращался к ним только под их еврейскими именами, называл их «свиньями» и «торговцами фигней» и предполагал, что эротическая литература - «это еврейское дело». ^[75] Назвав антисемитское лобби «хулиганами», Адерка якобы огрызнулся: «Пять минут, вы понимаете? В течение пяти минут я хотел бы, чтобы я тоже был хулиганом, чтобы я мог испытать, что значит быть Мастером!» ^[192]

Некоторые из более умеренных противников Адерки также обращались к нему с антисемитскими манерами. Наряду с противоречивыми заявлениями Кэлинеску был поэт-драматург Виктор Эфтимиу . Эфтимиу составил список своих недоброжелателей-евреев, включая Адерку, и приписал им расовые стереотипы. ^[193] По словам Себастьяна, Эфтимиу в 1944 году также выступал против того, чтобы Адерка присоединился к Сообществу румынских писателей , поскольку еврейские писатели «должны быть довольны тем, что мы их вернули». ^[30] Как отмечает Думитру Хынку, преследование Адерки началось при администрации Гоги, в которую входили четыре профессиональных писателя, ни один из которых не вмешивался. ^[18]Точно так же Овидиу Морар пишет, что только два румынских литератора публично продемонстрировали свою поддержку защищаемой Адерки в 1937 году: Захария Станку и Перпессичус. ^[80]

О фашизме [ править ]

Взгляд Адерки на фашизм был более двусмысленным, чем его позиция по отношению к антисемитизму. В дополнении к ретроспективной притче Muzica де балет , ^[95] ряд его ранних тексты имеют более или менее явные антифашистские тропы. Это случай 1916 года с его мрачным прогнозом радикального национализма ^{[81] [95] [160]} и Oameni excepționali , где нацизм выступает как разнородная идеология. Адерка считал Адольфа Гитлера бледной копией Сталина и упрямым последователем марксистской экономической теории , продвинутым на высокий пост из-за непоследовательностиКоммунистическая партия Германии . ^[65] Согласно Залису, антифашизм присутствует даже в исследовании Петра Великого 1940 года : Гитлер разрушал Европу, которую Петр когда-то помогал цивилизовать. ^[81] В конце 1940-х годов, расследуя антисемитские преступления во время войны , Адерка возражал против жестокого возмездия, отмечая, что жертвы достигли морального превосходства. ^[24]

Тем не менее, журнал Себастьяна содержит подсказки о том, что Адерка восхищался риторикой фашизма. Адерка выразил сожаление по поводу того, что Корнелиу Зелеа Кодряну , основатель фашистской Железной гвардии , был убит во время политических чисток 1938 года: «[Адерка] сказал мне, что он сожалеет о смерти Кодряну, который был великим человеком, настоящим гением, бесподобная моральная сила, чья «святая смерть» - невосполнимая утрата ». ^[194] В мае 1940 года Себастьян утверждал, что Адерка сохранил и даже радикализировал такие взгляды. В этом контексте, как он сообщает, Адерка описал Кодряну и Гогу как «великих личностей», рассказал о Pentru legionari Кодряну.(«Для легионеров») как «историческую книгу» и даже утверждал, что, если бы Железная гвардия не была антисемитской, «он бы сам присоединился к ней». ^[195] Говоря о неудавшемся восстании Железной гвардии в январе , Адерка якобы обвинил двух повстанцев-гвардейцев, Виорела Трифа и Думитру Грозу , в том, что они действовали как провокаторы, служащие советским интересам (к чему Себастьян добавляет саркастическую заметку: «что показывает его уровень политической компетентности »). ^[196] Как отмечалось там, Адерка также переоценивал Гитлера как «гения». ^[195]

Наследие [ править ]

Адерка оставил прочный след в автобиографических произведениях авторов от Себастьяна до Ловинеску и от Эфтимиу до Камила Петреску . Записи и дневники Ловинеску, опубликованные спустя десятилетия после его смерти, предлагают параллельные интимные записи его дружбы с Адеркой: от утверждения (оспариваемого Петреску), что автомобиль Адерки был плохого качества ^[33], до подробных записей о том, как его литературный круг получил его и произведения Санда Мовилэ, публично зачитываемые ими на сессиях Sburătorul . ^{[34] [35]} В соответствии с этими примечаниями, то Sburătorul лидер также был тесно проинформирован о проблемах , с которыми сталкиваются Aderca в своей семейной жизни. ^[197] Адерка также присутствует в трудахЛюсия Деметриус , ^[198] его вклад в культуру Олтении с любовью записан Петре Пандреа . ^[103] Между тем, недостатки Адерки как переводчика и насмешки над его литературным стилем были адресованы сатирику Пэсторелу Теодоряну , для которого Адерка был «литературным парвеню». ^[199]

Избирательная вседозволенность коммунистов сказалась на наследии Адерки. В течение 1950-х годов в книжных магазинах была доступна только его биография Христофора Колумба , и более молодые читатели, казалось, были уверены, что Адерка был автором одной книги. ^[92] После его смерти индивидуально или коллективно были опубликованы другие произведения: Murmurul cuvintelor (« Шепот слов», сборник стихов, 1971), Răzvrătirea lui Prometeu (« Восстание Прометея », 1974), Teatru («Драма», 1974), Contribuții cryice («Вклад в критику», 1983 и 1988), Oameni și idei («Люди и идеи», 1983).^[4] В 1966 г.Orașele înecate была переиздана как Orașe scufundate по собственному приказу Адерки. Переведенный на немецкий язык, он стал в некоторой степени знаком международной публике. ^[64]

Несколько других издания работы пильной печати Aderca в после революции 1989 года : Femeia у.е. карне Albă , Цойль iubirii и Revolte , ^[4] , а также 2003 Editura Hasefer перепечатки Mărturia unei generaţii . ^[61] Также были выпущены его полная биография Петра Великого ^[4] и собрание Oameni excepționali . ^[65] Его жизнь и деятельность были предметом нескольких монографий, автором и изданием нескольких из которых является Залис. ^{[2] [81] [92] [103]}Тем не менее, интерес к его работам в последующий период резко упал ^{[2] [34],} хотя некоторые его ученики, в том числе поэт и переводчик Петре Соломон , ^[84] все еще были активны.

По словам Парвулеску, Адерка, «многословный писатель», был «поставлен на обочину» критиками 21 века. ^[34] Поминки проводились еврейскими представительными органами Румынии, например, церемония 2008 года, организованная Залисом. ^[2] Согласно Георгию Григурку , антисемитская интерпретация вкладов Адерки сохранилась в послереволюционных эссе Михая Унгяну , одного из литературных критиков, уже известных как идеолог националистического протохронизма . ^[98]

Феликс Адерка пережил его сын Марсель. Сам известный переводчик, ^{[4] [24]} Марсель был редактором произведений своего отца и был смотрителем его поместья. Следуя последнему желанию Феликса Адерки, он провел инвентаризацию рукописей и фотографий в этой коллекции и в 1987 году пожертвовал весь корпус Румынской академии . ^[24] Его собственный вклад в качестве редактора и биографа включает в себя сборник мыслей своего отца на тему антисемитизма: F. Aderca și проблема evreiască («Ф. Адерка и еврейский вопрос », опубликовано Editura Hasefer в 1999 г.). ^{[2] [24] [80] [200]}Ветвь семьи Адерка, происходящая от брата писателя, все еще существует в Израиле ^[2], где его имя было присвоено ежегодной премии, присуждаемой Ассоциацией румынских израильских писателей. ^[201]

Примечания [ править ]

Ссылки [ править ]

• Лучиан Бойя , "Германофилии". Elita intelectuală românească in anii Primului Război Mondial , Humanitas , Bucharest, 2010. ISBN 978-973-50-2635-6 
• Кэлинеска , Istoria literaturii Роман де л origini Pina în презент , Editura Минерв , Бухарест, 1986; предисловие Александру Пиру , стр. V-XIII
• Поль Черна , Avangarda românească și complexul periferiei: primul val , Cartea Românească , Бухарест, 2007. ISBN 978-973-23-1911-6 
• Овидий Крохмэлничану ,
  • Literatura română între cele două războaie mondiale , Vol. I, Editura Minerva, Бухарест, 1972 г. OCLC 490001217 
  • Amintiri deghizate , Editura Nemira , Бухарест, 1994. ISBN 973-9144-49-7 
• (в Румынии) Constantin Cubleşan , "Феликс Адерка - experimentalistul" , в декабре 1 Университет Алба Юлия «s PHILOLOGICA Yearbook , 2009, стр. 79-90
• Пол Даниэль, «Поэт Destinul unui», послание Б. Фундояну , Poezii , Editura Minerva, Бухарест, 1978 г. OCLC 252065138 
• Дан Григореску , Istoria unei generații pierdute: expresioniștii , Editura Eminescu , Бухарест, 1980. OCLC 7463753 
• Андрей Ойштяну , изобретение еврея. Антисемитские стереотипы в румынской и других культурах Центральной и Восточной Европы , Университет Небраски , Линкольн, 2009. ISBN 978-0-8032-2098-0 
• Z. Ornea , Anii treizeci. Extrema dreaptă românească , Editura Fundației Culturale Române , Бухарест, 1995. ISBN 973-9155-43-X 
• (на румынском языке) Ливиу Ротман (редактор), Demnitate în vremuri de restriște , Editura Hasefer , Федерация еврейских общин Румынии и Национальный институт Эли Визеля по изучению Холокоста в Румынии , Бухарест, 2008. ISBN 978-973-630-189 -6 
• Михаил Себастьян , журнал, 1935-1944 , Random House , Лондон, 2003. ISBN 0-7126-8388-7 

Внешние ссылки [ править ]

• Работы Феликса Адерки или о нем в Internet Archive